"Супруга любила красивые автомобили. Марине вообще нравилось все шикарное и эффектное. А в этой машине воедино сошлись знаменитый бренд, привлекательный цвет, мощь и грация. Она подходила Марине... Bentley — это была ее мечта. Мы прожили вместе десять лет. И в какой-то момент я понял, что моя жена заслуживает самого лучшего. Осознал, сколько она для меня сделала, сколько вкладывала и что терпела. Одна крутилась с нашими малышами, возила в детский сад, кружки и секции, создавала уют. Я хотел бы чаще бывать дома. Но единственное, что невозможно купить, — это время. Жизнь футболиста состоит в основном из тренировок, сборов, матчей и переездов. Мы себе не хозяева. Марина же действительно делала очень многое и для семьи в целом, и для меня лично. Это стоило как минимум нескольких машин. Да и осуществить мечту женщины — нормальное желание любого мужчины. Получив в подарок Bentley, она была очень счастлива. Все остальное, наверное, злой рок. Этот автомобиль ведь значительно безопаснее всех тех, что Марина водила раньше. Однако вышло так, как вышло... Дорога была слишком скользкой, не говоря о том, что на любой скорости в любой машине можно попасть в ДТП. Но стечение обстоятельств позволило обывателям радовать себя грязными домыслами и предположениями: дорогая машина, красивая женщина, утро, пассажир... Я комментировать ничего не хочу.
В такие дни понимаешь, кто твой друг, а кто — враг. Именно так я сказал в видеообращении на своем сайте, когда грязи стало слишком много. Надеюсь, от этой фразы кое у кого холодок по спине пробежал... Есть ситуации, которые не люди решают и не люди создают, на все есть воля. Человеку остается только эту волю принять. И тому, кто верит в жизнь после смерти, будет тяжело слышать эту мою фразу, если он сделал что-то не так.
А автомобиль... Вот понять не могу: почему я должен оправдываться за машину? Я не вчера пришел в футбол, отыграл приличное количество матчей. Есть чем гордиться в области достижений и результатов. К чему я? К тому, что все мной приобретенное, включая Bentley, я заработал честным трудом. Я не украл, не подставил хорошего человека, и плохого тоже не подставлял. Почему я должен стыдиться машины? Кстати, по мировым меркам далеко не самой шикарной.
Я не могу назвать себя баловнем судьбы. Много лет шаг за шагом пахал на результат. Именно пахал — как надо пахать, чтобы тебя заметили, вытащили из запаса и доверили игру«.
(Подробности жизни Вячеслава Малафеева можно узнать на www.malafeev.ru.)
— Ваши семейные фото — как глянцевая иллюстрация рекламы какого-нибудь вида страхования. Даже набор детей идеален!
— Все так. Марина, правда, хотела в другом порядке: сначала мальчика, а потом девочку. Но тут я ее переиграл, потому что сам решал, когда и чего. Хотя главной управительницей нашей жизни все-таки была Марина, потому что была гораздо сильнее и мудрее меня. Возможно, сказывалась разница в возрасте, а может, то, что Марине пришлось повзрослеть раньше, чем принято, — так уж сложилась судьба. Ей было четырнадцать, когда после тяжелой болезни умерла ее мама. Отец, известный футболист Юрий Безбородов, остался один с двумя детьми. Все домашние дела автоматически легли на Марину: старший брат тоже играл в футбол, у отца своя работа, она единственный в семье представитель пола, ответственного за очаг...
В жене всегда чувствовался стальной стержень, который, когда пришло время, стал опорой и мне. Что может понимать парень в девятнадцать лет? Сейчас, уже с позиции своего опыта, могу сказать, что ничего. Марина помогала мне взрослеть — даже, можно сказать, организовывала мою жизнь. Лет девять подряд возила меня на тренировки, встречала в аэропорту. Даже когда появились дети, жена этой своей привычке не изменила. Я ее уговаривал не зацикливаться на моей персоне, а больше времени проводить с малышами. Приходилось же нянечек вызывать, еще какие-то сложности возникали... Но жена держалась за эту традицию. Про игру могла сказать, особенно если видела явные мои ошибки. Она ведь неплохо разбиралась в футболе.
Да что там говорить: многое в моем характере изменилось благодаря Марине! Если можно так выразиться, меня она сделала под себя. Все минусы постаралась уничтожить, а плюсы максимально развить. Супруга говорила: «Сейчас ты идеальный мужчина для любой женщины, потому что я тебя сделала». И это правда. Ведь случается, что внутри тебя живет такое, с чем самостоятельно справиться ты не в силах, и только близкий человек может помочь...
Постоянно жить в напряжении очень сложно. Самые популярные мужские способы расслабления — выпивка (далеко не всегда доступна спортсмену из-за режима), женщины (ну, тут или ты свободен, или все зависит от твоих норм поведения) и... Что наша жизнь? Игра! Футбол — тоже игра, и схожесть чувств и ощущений подчас туманит мозг. Вроде все тот же азарт, та же фортуна, щекочущая нервы... Разглядеть, что зеркало-то кривое, удается не сразу. Игра проникает в жизнь. Был период, когда я стал завсегдатаем казино и залов игровых автоматов. Там деньги быстро превращаются в удовольствие. И все работает на это: домой отвезут на машине, принесут напитки, крупье милы и ненавязчивы. А сколько в конечном счете это стоит — так ли важно? Люди приходят в казино, чтобы провести время, а не заработать. Там выигрывают только обалденные счастливчики, которые в итоге все равно оказываются на обочине жизни. Люди, начинавшие легко играть с 25 долларов, дарили заведениям все свое имущество. Я знал тех, кто терял за столом все: дома, машины, семьи. Но меня почему-то такие примеры не останавливали. Мне было безразлично, сколько я проиграл и который уже час. Пока перед глазами весело крутятся трефы и бубны, ты думаешь только о том, когда сможешь прийти сюда в следующий раз. Это было в самом начале нашей с Мариной жизни. Иногда за игровым столом или в компании автомата я просиживал ночи напролет. Выходил в пять-шесть утра, с больными красными глазами, и шел на тренировку. Пока организм молодой и сильный, справляешься. Но если не остановиться, через год из того самого кривого зеркала тебе гадко ухмыльнется незнакомец, который своими руками поставил на собственной футбольной карьере жирный крест. И вроде бы я все это понимал, но тормознуть не мог. Это как болезнь, как грипп, ветрянка. Как бы ни стремился выздороветь, проболеешь столько, сколько положено. И тогда Марина поставила ультиматум: «Или семья, или казино». Это стало единственным действенным аргументом в той ситуации — любящая жена, ради которой я многое мог сделать. Лет пять уже нигде не играл. И не тянет.
— Что-то осталось такое, что Марине не удалось в вас изменить?
— Романтичности, может быть, мне по-прежнему не хватает. Я прагматик, и этим все сказано. Хотя, возможно, кто-то посчитает это плюсом. Было и то, что в глазах жены, думаю, осталось минусом... Марина всегда рвалась к самовыражению, хотела работать. Я этого стремления не разделял. Нет такого бизнеса, который не отнимал бы у тебя все время и силы, по крайней мере поначалу. Легких денег не бывает. А я всегда считал, что женщина должна быть прежде всего женой, матерью, хозяйкой. Тем более когда дети еще маленькие и нужды в дополнительном семейном заработке нет. Я не понимаю женщин, которые, родив, тут же выходят на работу, спихивая малыша на нянек. Зачем тогда вообще ребенок? Марина периодически заводила разговоры о каких-то бизнес-проектах, но я все отметал. Мне одинаково не нравились ни косметические салоны, ни рестораны. И каждый раз жена со скрипом, но соглашалась. Разрешил, только когда дети подросли. Не могу сказать, что я прыгал до потолка от радости от того, что супруга решила начать проект в области шоу-бизнеса, но и сказать «нет» в очередной, сто первый раз язык не повернулся. Все, чтобы поддержать ее в этом начинании, я сделал. Не молниеносно, но продюсерский центр «Малафеева-продакшн» стал набирать обороты. Ребят из ее музыкальной группы слушали. Марина становилась заметной фигурой, а не простой женой известного футболиста.
— Каким было 17 марта?
— Переломным... Как открытый перелом. В тот день я должен был участвовать в домашнем матче с «Твенте». Команда находилась на обычном предматчевом карантине в гостинице в центре города. Накануне мне звонила Марина, она была в своем продюсерском центре на вечеринке — праздновали день рождения одного из музыкантов. А утром раздался звонок из больницы — сказали, что мне нужно ехать на опознание. Приехал и опознал в погибшей в ДТП жену... Дальше была череда традиционных хлопот, связанных с похоронами. Но я все помню как в тумане — куда-то ездил, с кем-то говорил... Будто не со мой происходило...
У меня есть одно очень полезное качество: я умею забывать. Памятью полезно управлять. Можно сделать так, что какой-то эпизод сотрется, будто его никогда и не было. Все, что писали и говорили о нашей семье в последнее время, я не читал и не слушал. Я не захотел это запоминать. Мнения, домыслы, оценки... Это все такая мишура.
— Самое тяжелое в те дни?
— Детям сказать. Мучился, как лучше: то ли говорить сразу, то ли вообще не трогать страшную тему, то ли несколько недель выждать. И все-таки принял решение: сказать сразу. Они же видели заплаканные и потерянные глаза всех, кто находился рядом, мое состояние. Вопросы задавали... В итоге младший просто принял информацию. Макс знает, что люди умирают, тогда их или кремируют, или закапывают... Слава богу, он пока слишком мал, чтобы в полной мере ощутить эту утрату, — ему всего пять лет. На разговор с Ксюшей я шел как на казнь. Час дочь только плакала. Потом я пытался отвечать на ее страшные вопросы: «Почему это случилось?», «Как жить дальше?». Говорил о философии, о высших силах, о том, что человек жив, пока о нем помнят. Рассказывал, что смерти точно нет, вечная душа просто меняет место своего жительства, улетает на небо, чтобы приходить к любимым детям в снах. «С мамой можно будет поговорить, когда захочешь!» Я посмотрел на дочь — губки дрожат, но слушает внимательно, кивая нарочито старательно... Детская непосредственность убийственно правдива. Взрослые почему-то теряют способность говорить точно в цель... И вот пока я излагал стройную теорию про жизнь и смерть, Ксюша перебила меня только раз: «Да, папочка, понимаю. Так все и есть. Только... Я же не могу до нее дотронуться!» На этот довод мне нечего было возразить, и я остановился в своих пространных объяснениях. Мы просто сидели рядом на диване и молчали, я держал ее за руку, пока дочка не перестала всхлипывать и не задремала.
Теперь я понимаю, что правильно сделал, уехав после похорон Марины. Я физически не мог находиться дома, особенно в первые дни, потому что не владел собой. Любой пустяк, вопрос, случайная ассоциация вызывали слишком тяжелые и бурные эмоции. Я считаю, что дети не должны видеть отца в таком состоянии. В трудных жизненных ситуациях я хотел бы, чтоб рядом с ними были люди сильные, а я таковым тогда не являлся. Посидел в одиночестве, пропустил всю историю через себя, подумал. И это тоже было правильным, потому что не пришлось жалеть детей или себя, что мы остались без Марины. Выводы, которые я сделал, просты до банальности: жизнь продолжается дальше. Сложилось неправильно, несправедливо, но и это придется принять.
