— Число судебных ошибок по-прежнему велико. Сами служители Фемиды уверяют, что во многом виновата огромная нагрузка на них. Вы согласны?
— Вот представьте: мировой судья сейчас ежемесячно в среднем рассматривает 124 гражданских дела и 76 материалов об административных правонарушениях. Это много, согласитесь. Мы хотим подготовить нормативный акт, который бы закрепил научно обоснованную нагрузку на судью. Тогда будет, вероятно, и увеличена штатная численность служителей Фемиды. Кроме того, надеемся, что теперь ежегодно примерно на 2 миллиона дел (речь идет о категории, где наказание предусмотрено только в виде штрафа до 1,5 тысячи рублей) будет рассматриваться меньше. Совсем ни к чему идти в суд, когда гражданин не спорит с теми претензиями, которые ему вменяют. Мы вообще за то, чтобы в суде не было ненужных дискуссий. Чтобы вопросы чаще решались на досудебных процедурах.
— В Администрации Президента готовится закон, посягающий на неприкосновенность судей. Ходят слухи, что лоббирует его СКП. Суть инициативы — отменить ограничения на проведение оперативно-разыскных мероприятий в отношении людей в мантиях. Как вы к этому относитесь? Не станет ли это инструментом давления на судей?
— Сегодня об этом законопроекте говорят как о “страшилке”. Я лично его не видел, хотя слышал о нем. Надо посмотреть. Любое ограничение гарантий независимости судей, конечно, у меня лично вызывает обеспокоенность. Вот вернемся в далекое прошлое: в 1992 году был принят закон о статусе судей РФ. Это уникальный закон, который единодушно вносили президент Ельцин, Верховный суд и профильный комитет Верховного Совета. После этого, в 1996-м, появился еще закон о дополнительных гарантиях судей. С этого момента все, что ни принимается, направлено только на снижение независимости судей. И поэтому если появится такой законопроект, который ограничит неприкосновенность, — моя реакция может быть только одна. Очень серьезная обеспокоенность.
— В Госдуму уже внесен другой законопроект, расширяющий перечень наказаний для нерадивых судей. Тем самым Федеральная палата адвокатов надеется повысить личную ответственность служителей Фемиды за выносимые ими решения. Как полагаете, это действительно актуально?
— Телесных наказаний там не предусмотрено? (Смеется. )
— Нет пока. В списке предлагаемых — выговор, временное отстранение от дела, понижение в классе.
— Сегодня на судью накладывается такой вид взыскания, как предупреждение. Ну будет еще выговор — ничего в этом страшного вроде бы нет. Хотя тут есть один момент, который мы обсуждали. Вот гражданин узнает о наказании, придет в суд и скажет: “Я этому судье не доверяю. Он с выговором работает. Значит, он неполноценный. То ли он не очень хорошо законы знает, то ли он недобросовестный, непорядочный”. Эти вопросы могут возникнуть. Но выговор — один из видов дисциплинарных взысканий. И если адвокаты считают, что это может стимулировать судью, который что-то нарушил, к исправлению, почему нет?
— По нашим данным, в некоторых регионах за должности помощника районного судьи сейчас берут по миллиону рублей…
— Такие факты мне неизвестны. И я не очень в это верю. Кто может взять эти деньги? Председатель суда? Может быть, если у него не очень в порядке с головой. И я не могу понять этих людей. Ведь даже если это делается при закрытых дверях, рано или поздно об этом узнают люди, и все закончится тем, чем должно. Когда говорят, что где-то сотрудники аппарата суда берут деньги за должности, то это ведь о мошенниках говорят. Их осудят. Но в целом судейский корпус у нас здоровый, нормальный. Все, что мы делаем, — это открыто. Некоторые судьи сетуют на это, мол, про все, что они делают, сейчас пишут, да с намеками, порой обидными и несправедливыми. Но я считаю, правильно, что суды сейчас в сфере внимания общества, под общественным контролем. Это очень хорошо. Это судью дисциплинирует. Он понимает, что ничего не скроешь.
— Очень много претензий у россиян к судам присяжных. Как вы относитесь к ним вообще? Не считаете ли, что нужно немного изменить подход к таким судам?
— Суд присяжных — тот институт, который предусмотрен нашей Конституцией. Кому-то он нравится, кому-то нет. Многие слишком эмоционально о нем говорят. Но я не могу по-другому относиться к нему, кроме как к праву граждан, гарантированному Конституцией. А раз оно гарантировано, то оно свято. Требуется только одно: чтобы соблюдались все процедуры, предусмотренные законом. А сторонам (адвокатам и прокурорам) надо постоянно учиться и совершенствовать свою работу. Тогда такая форма судопроизводства, как суд присяжных, для них будет очень интересна. Интересно ведь выиграть в профессиональном споре. А присяжные наблюдают за этим со стороны, они не юристы, свободны от юридической науки и смотрят: а кому нам поверить — прокурору или адвокату?
— Но тут же еще личное обаяние может сыграть роль…
— Вы правильно говорите. Они еще и обаятельными должны быть. Уметь произвести впечатление на суд не только профессиональной убедительностью (а это в том числе хорошая речь — кстати, в вузах уже есть кафедры риторики), но и, конечно, обаянием. Все мы люди. Нам всегда кто-то симпатичен, а кто-то не очень. Бывает ведь, что симпатичный человек говорит то, что и слушать нельзя, но мы снисходительно к этому относимся и думаем: это он просто неудачно выразился. А если к человеку относишься, не дай бог, с антипатией или с подозрением, то даже разумное его предложение может вызвать неприятие. Но самое главное — должна быть вера этому человеку. А она чем достигается? Работой. У нас общество все знает — кто что делает. Иногда, правда, припишут, чего не делаешь…
— Вы выступаете за создание административных судов. Чем они помогут россиянам и когда реально появятся?
— Это больной вопрос. Я убежден, что без административного судопроизводства (самостоятельного, закрепленного в соответствующем кодексе) процедура рассмотрения дел в споре гражданина с властью не будет эффективна. Я уверен, что такая система заработает. Но когда — сие не от меня зависит.
— Верховный представитель ЕС по внешней политике Кэтрин Эштон выразила “глубокое разочарование” в связи с решением суда оставить в силе новый приговор Ходорковскому и Лебедеву. Ее цитата: “Сообщения о многочисленных нарушениях в ходе процесса отражают системные проблемы в российской судебной системе”. Как-то прокомментируете это?
— Всуе говорить о том, что касается этого дела, было бы неправильно. Верховный суд сейчас разрешает некоторые вопросы, связанные с ним. И неверно будет, если я сейчас буду давать комментарий. Может быть, когда-то (если придет такое время) я буду судьей в этом деле, вынесу решение и в нем все пропишу. А то, что подсудимые недовольны и привлекают внимание общественности, это нормальное явление. Люди считают, что они незаконно привлечены к ответственности. Они изолированы от общества, и вы хотите услышать от них слова благодарности судебной системе? По-человечески их понять можно.
