Всю жизнь она была в тени. Сначала своего отца, директора “Лужников”, потом мужа Влада — популярного певца. С недавних пор Ольга Сташевская начала телевизионную карьеру. На ТВ она ведет программу об Интернете. Самое время “засветиться”.
— Начнем с вашей биографии. Итак, родилась-училась...
— Я родилась в 75-м году в городе Москве.
>— Вы не скрываете свой возраст?
— У меня еще не тот возраст, который стоит скрывать. Мои года пока еще мое богатство. Я закончила МГИМО, факультет международного права, по специальности юрист-международник по планированию внешнеэкономической деятельности. До ТВ работала в сфере авторского права. А потом судьба как-то случайно развернула меня и занесла на ТВ.
— Что, надоело авторскими правами заниматься?
— Просто была в отпуске. Мне сказали, что появились курсы телеведущих при “Останкино”, ну я и подумала: а почему бы и нет? Там были очень хорошие преподаватели.
— Но у вас же не было гарантии, что после их окончания вас возьмут на ТВ?
— Не было, конечно. Совершенно случайно я узнала, что требуется девушка, ведущая телепрограмм. Пришла, попробовалась.
— На самом деле все произошло случайно?
— Абсолютно.
— Но все-таки в ближайшем будущем вы себя видите только как телеведущая? Ведь говорят, что ТВ — это такой драйв, от которого, один раз попробовав, уже невозможно отказаться.
— Я, кстати, все время про это слышала, но ни разу на себе так и не почувствовала. Я отношусь к своей деятельности на ТВ как к обычной работе, которая доставляет удовольствие. Может быть, я человек трезвый и прагматичный. Но я никогда не скажу, что всю жизнь я буду только заниматься ТВ и ничем иным.
— Но вы не жалеете, что из спокойной юридической конторы перешли на это сумасшедшее ТВ?
— Нет, абсолютно. ТВ — это очень интересно, здесь все живо, всегда что-то меняется. Наверное, много зависит от характера, насколько человек готов или не готов к этому. А насчет карьеры юриста... Я не собираюсь останавливаться и даже планирую поступать в аспирантуру.
— Значит, у вас много свободного времени?
— Я успеваю заниматься и семьей, и сыном, и книжки читать интересные, и фильмы смотреть. Не подумайте, что я суперженщина, но если человеку нравится то, что он делает, он успевает все.
— Давайте поговорим о вашей семье. Вы были единственным ребенком?
— Нет, у меня еще старший брат есть.
— Чем он занимается?
— Он кандидат экономических наук, закончил МГУ и сейчас работает в банковской сфере.
— Вы выросли в семье, которая преуспевала еще и в советское время. Вы посещали спецшколу?
— Я заканчивала обычную школу с политехническим уклоном. Кстати, до сих пор не знаю, что это такое. На родителей мне грех жаловаться — мне и брату они дали хорошее образование. Они всегда говорили: нужно обязательно выучиться. Брат поступил в институт на вечернее отделение. Потом служил в армии, как всякий нормальный человек. А я, чтобы поступить, занималась с утра до вечера.
— Но МГИМО до сих пор считается блатным институтом.
— Такое мнение сложилось в основном из-за слухов и домыслов. А на самом деле в моей группе училось много ребят с периферии, отслуживших в армии. Просто люди ставили перед собой цель и ее добивались. Конечно, институт очень престижный и, разумеется, дает хороший шанс реализоваться в жизни. Но если у тебя нет мозгов, никакие родители и связи не помогут.
— Сколько языков вы знаете?
— Три: немецкий, английский и испанский. Немного говорю по-итальянски. Чтобы поступить, я очень много занималась, ездила к репетиторам, потом дома до часу ночи сидела, и так каждый день на протяжении года.
— С Владом вы познакомились, еще учась в институте?
— Да, на последнем курсе.
— Сташевский тогда был на пике популярности. У вас не было таких мыслей: вот, самого Сташевского окрутила?
— Да нет, я воспринимала его прежде всего как человека. Как показало время, правильно сделала. В мае будет пять лет, как мы познакомились, и, к счастью, до сих пор не устали друг от друга. Мне кажется, если бы я воспринимала его как поп-исполнителя, наш союз давно бы уже распался.
— Но у Влада была куча поклонниц. Вот сюжет для трагедии или комедии...
— Или фарса.
— Фарса, абсурда — чего угодно. Но это ведь не придуманный конфликт.
— Вы знаете, я как-то всегда легко к этому относилась и считала популярность неотъемлемой частью его работы. Ведь человек выступает на публике, и чем больше поклонников, тем лучше ему. Я совершенно спокойно отношусь к этим девчонкам, с пониманием: у меня ведь тоже когда-то были кумиры. Я никогда не мешала его поклонницам. И когда они бегут к Владу за автографом, всегда отхожу в сторону.
— Это прекрасно. Но вот муж уезжает на гастроли...
— Ничего нового здесь не скажу. У нас все основано на доверии. А если доверия нет, можно сойти с ума, тогда нет смысла связывать свою жизнь с людьми этой профессии. Я всегда своего мужа отпускала на гастроли со спокойным сердцем и очень хорошо сплю ночами, никогда не переживаю по поводу его потенциальных измен и всегда с радостью его встречаю.
— Для вас понятие измены существует?
— Конечно.
— Это понятие может широко трактоваться.
— Все зависит от отношения изменившего к факту измены.
— Что вы имеете в виду?
— Если это что-то случайное и мимолетное...
— То это можно простить?
— Да, абсолютно. И не стоит здесь ломать копья, строить из этого драму. Все мы люди, у всех бывают минуты слабости, никто от этого не застрахован. Могут просто сложиться так обстоятельства, а потом человек об этом пожалеет.
— А вы?
— Я тоже нормальный человек. Сама для себя измен не принимаю, и изменять своему мужу не собираюсь. Просто нет необходимости. У меня прекрасный муж.
— И никогда ничего...
— Не было, и думаю, что не будет. Уверена, мой муж скажет вам то же самое. Видимо, нас двоих очень хватает друг другу.
— Говорят, что физическую измену можно простить, но не духовную.
— Но даже если измена физическая, тоже должны быть причины. Они могут складываться из мелочей. Но если измена духовная, все намного серьезней. Это уже внутренний разрыв.
— Вы понимаете друг друга без слов?
— Да, Влад может только зайти, и я сразу понимаю его настроение, чувствую, удачно ли сложился день, даже по тому, как он открыл дверь.
— Незадолго до вашей женитьбы я читал с ним интервью, где на вопрос, как вы относитесь к женщинам, он ответил: “Я их просто беру”.
— Он и меня взял чем-то.
— Простите, но мы с вами современные люди, и слово “беру” должны понимать однозначно. То есть до женитьбы человек был нормальным плейбоем.
— А вы знаете, что самые лучшие мужья, как правило, получаются из плейбоев.
— То есть он должен нагуляться до крайней степени и успокоиться?
— Это у всех по-разному, но я считаю, что муж у меня идеальный.
— Извините, что все время про мужа...
— Ничего страшного, это же неотъемлемая часть меня.
— Мне кажется, что Сташевский по жизни человек нервный и импульсивный, что он может скандал устроить.
— Может, но редко. Для этого должен быть серьезный повод. У него есть свои представления о поведении людей, в том числе о поведении журналистов. Он считает, что журналисты ничем не должны отличаться от обычных людей. А журналисты частенько выпрыгивают за рамки дозволенного, хамят или пишут о том, чего не было на самом деле. Тогда Влад считает своим долгом не закрывать на это глаза, а поставить человека на место.
— Каким образом?
— Он может подойти к человеку и высказать свои претензии. Причем в довольно резкой форме. Иногда доходит до рукоприкладства, но это совсем не значит, что он скандалист.
— Ну а по отношению к вам, к семье?
— Он абсолютно спокоен. Мне кажется, что я гораздо более импульсивна по сравнению с ним. А он достаточно снисходительно относится к моим маленьким слабостям.
— У него есть какие-то требования к жене? То есть жена должна делать одно-другое-третье...
— Абсолютно никаких.
— А как строятся ваши отношения?
— Если иметь в виду быт, то очень просто. Грубо говоря, если на диване лежит какая-то вещь и она тебе мешает, ты должен пойти и эту вещь убрать. Я никогда не чувствую никакого давления мужа: почему это не убрано, почему рубашка не поглажена. Потому что, во-первых, все поглажено и убрано...
— А во-вторых, гладите не вы, а домработница.
— Ну иногда приходится и самой что-то делать. И готовлю иногда.
— А у вас к Владу тоже никаких требований нет?
— Он вообще очень неприхотлив. Его можно неделю кормить картошкой с мясом, и он будет тихо это есть.
— Да Влад просто подарок судьбы! А обязанности по дому у него есть?
— У него нет никаких обязанностей. Это бесполезно. Я как-то попросила его порезать салат и помять картошку. Это было настолько непрофессионально!
— Сколько человек помогает вам в быту?
— Трое: няня, горничная и охранник, который следит за домом.
— Эти люди вам не мешают? Все-таки хочется, наверное, уединиться?
— Когда берешь человека на работу, существует испытательный срок для того, чтобы понять, насколько мы психологически совместимы. Потому что можно по дому все делать замечательно, но вдруг начинаешь раздражаться от того, как человек дверь закрывает. Но у нас ребята молодые, так что все нормально.
— А няня тоже молодая?
— Нет, она женщина бальзаковского возраста.
— У вас загородный дом, сколько в нем комнат?
— Какая разница, нам хватает.
— Вы себя ощущаете новой русской, девушкой из высшего общества?
— Я себя ощущаю нормальным живым человеком, таким же, как и все.
— Вы можете крикнуть на горничную, как барыня на служанку?
— Нет. Я стараюсь не позволять себе срываться.
— А что Влад делает дома в свободное время?
— Ну, например, выходит на улицу и лопатой снег убирает.
— Зарядочка такая.
— Да, и еще любит колоть дрова и получает от этого огромное удовольствие.
— Ну прямо как Челентано в известном фильме.
— Нет, это не тот случай. А так в основном дома отдыхает: или читает, или спит, или смотрит телевизор.
— Влад часто бывает на гастролях. И вы, как жена моряка или футболиста, его редко видите?
— На гастроли он уезжает на 3—4 дня, а потом дня на два возвращается.
— Наверное, это хорошо: вы успеваете друг по другу соскучиться? А сын Даниил какое место занимает у Влада между сном и расчисткой снега?
— Они все время играют вместе в солдатики, борются. Меня Данилка может не послушаться, но если папа скажет — это все, железно.
— А что за человек Даниил Владиславович Сташевский?
— В апреле ему будет три года. Это полностью сложившийся, сформировавшийся человек, серьезный, самостоятельный, с чувством юмора, очень разумный, вменяемый, очень спокойный и жадный до знаний. Моя задача — просто не мешать ему развиваться. И он уже воспитывает маму и папу.
— С Юрием Айзеншписом Влад сейчас в каких отношениях?
— В очень хороших, они часто созваниваются. Юрий Шмильевич приходил на презентацию первого самостоятельного альбома Влада.
— Почему они с Владом расстались?
— Знаете, я не могу сказать, что ученик перерос учителя, но Влад понял, что уже вырос из коротких штанишек.
— Но Айзеншпис — это суперсвязи в шоу-бизнесе. Лишившись его, очень трудно остаться популярным.
— Согласна, но Влад к этому был готов. В определенный момент ему было важно самому стать продюсером своей жизни.
— Но во всем мире у артиста есть продюсер — это нормально.
— Юрий Шмильевич очень сильный человек. В какой-то момент Влад захотел выйти из-под его влияния. Но отношения между ними сохранились очень хорошие на самом деле.
— Вы чувствуете, что с вами говорят прежде всего как с женой Сташевского, вас это не задевает?
— Нет, совершенно. Я чувствую себя самодостаточной. И никакой ревности у меня нет. У меня своя профессиональная жизнь, у Влада — своя.
— Вам бы не хотелось стать такой же популярной телеведущей, как, например, Сорокина?
— Наверное, хотелось бы, но для начала хотелось бы стать таким же профи.
— А устроить скандальчик ради собственной славы?
— Я — человек неробкий, но есть тормоза, границы поведения, которые я никогда не перейду. Да я и не думаю, что скандальная популярность может быть надолго. И не все, что хорошо для шоу-бизнеса, приемлемо для ТВ.
