Провели обследование и ничего не обнаружили. Первые анализы ничего не показали: везде норма. А вот повторный общий анализ крови выявил критический показатель СОЭ. Посоветовали пройти дополнительное обследование: нет ли воспаления легких? Крикунов обратился в медсанчасть: там повторили анализы, провели рентгеновские исследования и сказали, что очагов воспаления в легких нет, но посоветовали провести стационарное обследование.
Был конец апреля. Крикунов спросил у врача: если он завтра ляжет в больницу, будут ли проводиться исследования в дни майских праздников? Доктор ответил, что анализы возьмут, но лаборатория работать не будет: у них ведь тоже майские праздники.
Вот почему Анатолий Анатольевич снова обратился к врачам только в середине мая.
Он поехал в ближайший медицинский центр, и там выяснилось, что у него есть изменения в позвоночнике. А кроме того, обнаружилась жидкость в легких. И он обратился за консультацией к пульмонологу в больницу №57. Там установили, что у Анатолия Анатольевича сломаны три ребра.
Незадолго до полуночи друзья привезли его в травматологическое отделение 1-й Градской больницы. И на второй день поставили предварительный диагноз: миеломная болезнь, множественные переломы ребер и обширная деструкция костных тканей.
Как быть? На другой день друзья перевезли его в гематологическое отделение Боткинской больницы. Там диагноз подтвердился. И Крикунову начали делать химиотерапию с использованием современного немецкого препарата «Вилкейд». Отвратительные подробности битвы за это лекарство я опускаю, потому что, как выяснилось, все самое главное было еще впереди.
Во время лечения Анатолия Анатольевича направили на консультацию в институт имени Герцена. И там сказали, что он нуждается в трансплантации костного мозга.
■ ■ ■
Миеломная болезнь — одна из самых трудноизлечимых разновидностей рака, а трансплантация костного мозга в такой ситуации — операция отчаяния.
Добрые люди помогли попасть в Гематологический центр МЗ РФ. Там в сентябре сделали забор аутологичных, то есть собственных клеток для последующей трансплантации.
Домой он вернулся 2 октября 2013 года. В выписке из истории болезни №2669 от 9 октября 2013 года было написано: следующая госпитализация для проведения операции трансплантации будет возможна при наличии квоты. То есть могли сделать операцию сразу, но нет бумажки...
Анатолий Крикунов много лет является юридическим консультантом нашей редакции. И 19 октября в Городской департамент здравоохранения поступило письмо из «МК» с просьбой предоставить ему квоту на проведение операции.
На следующий день в 8.30 утра Крикуновым позвонили из департамента и сказали: квота выделена, приезжайте.
Жена Анатолия Анатольевича, Ольга Крикунова, получила в Департаменте здравоохранения Москвы талон на оказание высокотехнологичной медицинской помощи и полетела с ним в Гематологический центр. Там ей объяснили, что талон — это всего-навсего уведомление об обращении за помощью и постановки на учет. А для проведения операции требуется квота. То есть своего рода чек, документ о том, что деньги на эту операцию МЗ РФ выделены.
Ольга поехала в Минздрав, чтобы подать заявление на получение квоты. Охрана ее остановила: куда разлетелась? Сюда нельзя. Но зато люди в черном дали ей совет: написать заявление на сайт министерства. 23 октября заявление было отправлено.
Назавтра ей позвонили из министерства и сказали, что это заявление нужно передать на личном приеме. В тот же день она приехала в приемную МЗ. Приняла ее дама-консультант (которая по славному обычаю чиновников не представилась: а на кой?). Дама взяла заявление, поставила штамп и посоветовала позвонить через неделю по телефону 8 (495) 627-29-93.
Позвонили. Два дня телефон молчал. На третий кто-то снял трубку. Просьбу представиться восприняли как оскорбление. И аноним дал еще три телефона:
8 (495) 627-24-56, 8 (495) 627-28-55, 8 (495) 623-71-90.
Было сказано, что именно по этим телефонам можно узнать о принятом решении.
Несколько дней Крикунов звонил в эту черную дыру — там отвечал автоответчик, который просил оставить сообщение. Наконец 11 ноября он доколотился до приемной Минздрава, и там ему сообщили, что его заявление находится на рассмотрении в департаменте по организации ВМП (высокотехнологичной медицинской помощи). И дали телефон: 8 (495) 627-24-00.
К телефону, разумеется, снова подошел аноним. На просьбу Крикунова дать телефон начальника департамента Железная маска ответила, что начальник в командировке и будет через три дня.
Крикунов позвонил через 4 дня, и тут ему неожиданно повезло: человек, который подошел к телефону, сказал, что начальника департамента зовут Игорь Геннадьевич Никитин, но никто не знает, когда он появится. И если есть желание поговорить с ним лично, нужно записаться на прием по телефону 8 (495) 623-90-86.
Телефон дали надежный, все-таки сотрудники МЗ знают свое дело: по сей день к нему ни разу никто не подошел.
Зато 15 ноября Анатолий Крикунов получил по электронной почте письмо за подписью заместителя начальника департамента организации медпомощи и санаторно-курортного дела Е.В.Окуньковой. В письме говорилось, что на имя Крикунова оформлен талон, а все остальное можно узнать на интернет-портале министерства.
Исполнитель текста Ю.А.Тихомирова.
Через приемную МЗ Крикунов не без некоторых осложнений узнал ее телефон. Анатолий Анатольевич позвонил г-же Тихомировой и сказал: сегодня я получил от вас сведения, которые сам сообщил в МЗ 23 октября. Что бы это значило и что делать дальше?
Дама ответила, что больше ничего сказать не может и от всего сердца посоветовала читать новости на открытом информационном портале МЗ.
20 ноября Крикунов получил еще одно письмо от Окуньковой, только на сей раз исполнитель А.И.Нисман.
В этом письме сообщается, что МЗ направил заявление Крикунова в Гематологический центр для рассмотрения и ответа.
Анатолий Анатольевич тут же позвонил в Гемцентр своему лечащему врачу, который в очередной раз повторил, что для проведения операции необходима квота, а не добрые советы.
Круг замкнулся.
■ ■ ■
Квоты на лечение — это государственная медицинская лотерея, где один человек на миллион может совершенно случайно получить высокотехнологичную медицинскую помощь, то есть операцию по современному протоколу.
Дожить до этой случайности суждено единицам. Все остальные рядовые граждане страны пускаются по кругу, как жрицы любви в портовом притоне.
Переписка с чиновниками — надежнейшая защита от назойливых больных. Их много, а чиновников — нет, их тоже немало, но это люди другого сорта. Голубая кровь. Скорее всего они складывают письма в кучки (не читая) и пишут отчеты. Работа изматывающая. Видимо, именно на основании этих отчетов и вычисляется количество больных, которым может понадобиться операция.
Ни в одном кабинете никто ни за что не отвечает.
Начальство недоступно.
Попасть в Министерство здравоохранения просто так, с улицы, без персонального приглашения на атласной бумаге, невозможно.
Тот, кто придумал эти квоты, гений — таким образом нашу жизнь официально передали в руки бухгалтеров от медицины. Их цель: до последней капли крови биться за деньги, отпущенные государством на дорогие операции, необходимые простым смертным.
Но только творец всего сущего может знать, сколько человек заболеет сегодня, а сколько — через неделю, и, значит, эти квоты — просто взгляд и нечто.
Нам объясняют: Минфин по заявке МЗ выделяет на операции определенное количество денег. И тут выясняется, что нужно, к примеру, в десять раз больше, то есть в операциях нуждается гораздо больше больных, чем насчитал Минздрав, болеют-то, знаете, не по графику, а кому как бог на душу положит.
Но для того, чтобы выцарапать деньги даже на плановую операцию, нужно иметь богатырское здоровье. А про незапланированных и заикаться нет смысла. И как быть?
Извините. Никак не быть. Умирать в предусмотренном законом порядке.
В выписке, которую Анатолий Крикунов получил после забора клеток для подготовки к трансплантации, написано, что операцию необходимо провести в декабре 2013 года. Остался месяц. Для человека, который нуждается в операции по жизненным показаниям, это практически приговор.
■ ■ ■
Если в Минздраве РФ в конце года решили сэкономить именно на Анатолии Крикунове, ему, упрямому, хотелось бы получить ответ в письменном виде. Но только не надо ему писать, что на его имя выделен талон — это же вы от него узнали, прямо как-то неловко. Не стесняйтесь, напишите как есть: лечить не собираемся. А пытать по телефону — зачем? Ведь пытки запрещены законом, не слышали?
Как вы думаете, что делает инвалид I группы Анатолий Крикунов в ожидании квоты? Он работает. Этого не может быть, но это так: каждый день он ездит в суд и проводит одно-два дела. В зале суда сидит в медицинской маске, спина отваливается, но он работает. То есть живет и умирать не собирается. А его пытают. А он все равно не собирается…
Минздрав, дай квоту!
