— Возьмите клизмочку и промывайте нос соляным раствором, — участливо советует фармацевт бабушке, которая не потянула подорожавшие в полтора раза капли для носа. А слабо клизме против гипертонии, диабета и прочих заболеваний?..
Цены на ряд средств уже подскочили на 50%. Лидеры роста — жаропонижающие, иммуномодуляторы, успокоительные, гормональные, сердечные снадобья… Средняя же “температура по больнице” — 5—10% подорожания в месяц, начиная с октября.
Возмущением покупателей дело не заканчивается: возросло число краж и даже разбойных нападений на аптеки. Особенно активизировались наркоманы: шприцы, пипетки и препараты, содержащие психотропные вещества (в том числе и сиропы от кашля), заметно подорожали. А честные россияне стали экономить на здоровье: по данным ВЦИОМ, таковых 24%. “Нормальную замену подорожавшим лекарствам мы далеко не всегда можем предложить”, — признались корреспонденту “МК” в той же аптеке.
Однако пока лекарства дорожали незначительно, а вот в мае начнется настоящий рост — так недавно “утешил” москвичей глава столичного Департамента здравоохранения Андрей Сельцовский. Столичные аптеки, по его словам, перезаключат договоры на поставку и поменяют ценники. Лекарства могут взлететь в цене на 20—30%. Президент Общества фармакоэкономических исследований профессор Павел Воробьев дал “МК” еще более удручающий прогноз — 30—40%.
Жизненно важный дефицит
Перемены ощутят как те, кто лечит банальный насморк, так и те, кому поставлен страшный диагноз “злокачественная опухоль”. Если препараты, от которых не зависит жизнь граждан, просто подорожали, то так называемые жизненно важные лекарства постигла иная беда. Мэр Москвы Юрий Лужков заявил, что поставщики из-за резкого роста цен на импортные препараты отказываются их закупать. Ведь наценка на них строго лимитирована. Так что столичное правительство опасается дефицита жизненно важных лекарств.
Сами больные, жизнь которых зависит от медикаментов, боятся, что в рамках госпрограмм им подсунут “левую” продукцию. Во Владимирской области, например, уже начали выдавать китайский и индийский инсулин, который не выдерживает никакой критики, рассказывает координатор движения лиц, страдающих диабетом, Сергей Туманян. Там неверно рассчитана дозировка. Европейский инсулин придется приобретать самостоятельно — если, конечно, аптеки будут его закупать. Фармбизнесмены боятся не реализовать дорогой жизненно важный товар. Аптеки — частный бизнес, заставить их в данном случае нельзя.
Министр здравоохранения Татьяна Голикова, правда, уверяет, что с закупками жизненно важных лекарств все нормально. За них уже уплачено, понимаете ли. Но говорит министр только про первое полугодие. Дальше — неизвестность.
Ожидать ажиотажа по поводу поставок лекарств во второй половине года не приходится. “Победителями себя отнюдь не чувствуем, несем убытки, — говорит “МК” представитель дистрибьютора, выигравшего тендер на поставки лекарств для льготников. — Государство закупает сплошняком импорт. И рублевые цены на препараты, зафиксированные в госконтрактах, сильно отстали от реальности…”
Казалось бы, это проблемы бизнесменов. Но — нет. “Из-за девальвации рубля объемы закупаемых дорогостоящих импортных ЛС в натуральном выражении могут сократиться на 40%”, — написали президенту и премьеру в коллективном письме 12 пациентских организаций страны. Это люди, жизнь которых зависит от лекарств, — больные раком, гемофилией, муковисцидозом, болезнью Гоше, рассеянным склерозом, люди, пережившие трансплантацию органов… Говоря простым языком, во втором полугодии для них может быть закуплено на 40% меньше лекарств, чем надо.
Главный фтизиатр России академик РАМН Михаил Перельман не просто пугает грядущей нехваткой медикаментов. Он трубит о ней как о свершившемся факте: многие важные лекарства попросту не закуплены. Перельман предупреждает, что из-за недостатка финансирования может разразиться эпидемия туберкулеза. Даже деньги больных не спасут. Препараты капреомицин, циклосерин не продаются в аптеках, закупаются исключительно в рамках госпрограмм. “Да если бы и продавались, очень немногие могли бы их приобретать. Курс лечения стоит десятки тысяч рублей”, — говорит фтизиатр.
У. Е. дание таблеток
Ответы на банальный вопрос “Кто виноват в лекарственном кризисе?” поражают целую кучу “мишеней”. Поставщики кивают на банкиров, которые вынуждают их брать кредиты под 25—30% годовых, и на обнаглевших розничных продавцов. Те, в свою очередь, винят поставщиков и задравших цены арендодателей. И все хором переводят стрелки на импорт и нашего “измельчавшего” отечественного производителя.
Сейчас мы импортируем или производим из зарубежного сырья свыше 90% лекарств! Как же это вышло? После развала сообщества стран — членов СЭВ мы подсели на импорт субстанций и готовых лекарств и с каждым годом тратим на эти цели всего больше средств — в последнее время около $7 млрд. в год. Субстанции при этом зачастую приобретаются не у прямого производителя, а через посредников, большая часть которых зарегистрирована в офшорах. Они и сбрасывают нам что ни попадя. Росздравнадзор уже не раз возмущался по поводу качества импорта — как готовых лекарств, так и субстанций. Производители регистрируют одно сырье, а используют непонятно что. Лжелекарства ведомство даже в госзакупках обнаруживало. Максимальная сумма штрафа за такую провинность — 50 тысяч рублей. Заработки дельцов — миллионы.
Общаясь несколько месяцев назад с народом, глава правительства Владимир Путин сетовал как раз на импорт. Враг найден, как бороться — понятно. Волшебное слово “импортозамещение” пролезло во все эпохальные документы и, конечно, стало одним из “китов” для стратегии развития фармотрасли до 2020 года, над которой чиновники трудились долго и тщательно. И вот, как недавно было объявлено, Минпромторг документ дописал и чуть ли уже не вносит в правительство. Заявка на успех, как и подобает опусу такого рода, грандиозная. К 2020 году в России надо производить каждое второе лекарство из местных же ингредиентов. Количество инновационных препаратов увеличится до 60%, а объем экспорта фармпродукции возрастет в восемь раз. В общем, все будет хорошо и всех вылечат. При этом инерционный сценарий чиновники решили во внимание вообще не принимать.
Как прийти к заветному импортозамещению, тоже расписано. Надо стимулировать “разработку и производство инновационных лекарств”, перевооружать фармпредприятия, готовить наших спецов (сейчас необходимую квалификацию имеют только 10% работников отрасли). Ну и, конечно, грядет традиционное устранение административных барьеров.
Эксперты доступную публике часть заготовок Минпромторга, конечно, почитали и обсудили. Аналитик фармрынка Вениамин Мунблит считает: даже если стратегия будет реализована, участники рынка ничего не почувствуют, хотя понервничать придется.
Вот, например, пресловутые инновации. Разработчики проекта полагают, говорит Мунблит, что России удастся быстрее и лучше сделать то, над чем годами бьются крупнейшие компании мира. Кому? Стране, у которой нет на это сопоставимых с западными средств, сформированных научно-исследовательских коллективов, большого опыта работы в данной области?..
Это еще далеко не все. К 2016-му над всем этим будут корпеть наряду с нашими 400—500 приглашенных западных специалистов. “Зачем же сюда ехать иностранцам? — не понимает эксперт. — Зарплаты, заложенные в проекте, соответствуют их нынешнему уровню дохода, так что интереса приезжать сюда никакого. Безусловно, можно предложить большие деньги, но это же не хоккеисты — два года поиграл и уехал. Важны социальные гарантии, с которыми у нас существенно хуже”. И добавляет: “Что должно случиться в мире (нынешний кризис не такая причина), чтобы все вдруг побежали к нам? И даже если эти специалисты приедут, почему если они там делали 1—2 препарата в год, то тут у них будет получаться по 20 за тот же период?”
В стратегии есть менее заоблачный сценарий — инвестиционный. Не изобретем свои субстанции, так получим у иностранцев права на производство. И слезем с импортной иглы. “Непонятно, зачем иностранной компании передавать российской лицензию на производство субстанции для выпуска инновационного препарата, — удивляется эксперт. — Я задавал этот вопрос разработчикам стратегии. Мне было сказано: мы им предложим такие условия, что они не откажутся. Спрашивается: почему же раньше российские компании не получали таких лицензий?!”
Лечение холодом
Но представим, что чудо свершилось, пошли-поехали собственные разработки. В Ассоциации российских фармпроизводителей (АРФП) говорят, что свои инновации кое-какие уже есть. Разработали, а дальше что?
…В Институте биоорганической химии давно пылится установка для производства генно-инженерного инсулина. При этом миллионы долларов мы ежегодно тратим на покупку такого же инсулина у иностранцев.
— Отечественные производители, инвестировав немалые суммы, начали производить аналоги импортных препаратов, однако пробиться со своими продуктами в госзакупки не могут! — утверждает гендиректор АРФП Виктор Дмитриев. В середине марта он представил главе Минпромторга Виктору Христенко доказательства, что стимулов заниматься импортозамещением у производителей нет. Куда меньший финансовый риск — смешивать и раскладывать забугорные ингредиенты по баночкам. Использовать недорогое китайское или индийское сырье, нежели вкладывать десятки миллионов в развитие собственного производства. К тому же энергозатраты постоянно растут, а ведь это — около четверти себестоимости лекарственных субстанций. C 1992 по 2007 год, по данным АРФП, объем их производства сократился более чем в 6 раз. Между тем многие зарубежные поставщики лекарственного сырья под влиянием кризиса или сокращают свои поставки, или полностью сворачивают свои производства. То, что поставляется к нам, бьет по карману фасовщиков по баночкам все сильнее. А значит, и по нашим карманам.
— Отрицательную роль играет и дисбаланс требований регулятора по отношению к отечественным и зарубежным производителям, — считают в АРФП. Иностранцу куда проще получить лицензию, чем доморощенному производителю субстанций. Перед тем как вручить заветный документ, у “чужих” не проверяют весь производственный цикл, разве что с документацией ознакомятся. Неравенство требований отражается и на качестве препаратов, которыми мы лечимся.
А столько денег могли бы сберечь! Виктор Дмитриев приводит пример: экономия от замены хотя бы одного “серьезного” онкологического препарата в госпрограмме на отечественный может дать экономию в $400 млн. за год!
Производители даже заявляли, что готовы гарантировать: два года не будем поднимать цены на свою продукцию, если государство обязуется ее по-настоящему закупать. Чиновники уже обещали исправить косяки с госзакупками и регистрацией. Но вспомним: борьба с теми же пресловутыми “административными барьерами” тоже поручалась и записывалась во всевозможные документы…
Впрочем, до 2020 года “или ишак сдохнет, или султан помрет”. А делать что-то надо уже сейчас. Для строительства одного завода, как подсчитал глава крупного фармхолдинга Роман Бурмистров, нужно 1—2 млн. евро. Их не строили и в “тучные годы”. А теперь банковский сектор на дешевые средства уж точно не расщедрится.
Пока такие стройки остаются светлой мечтой, власти пробуют подойти к проблеме по старинке. Правительство даже вытащило из загашника “заморозку”. Так уже экспериментировали над продовольственным рынком. “Социальные продукты” типа хлеба и молока “заморозили” — продавцы отыгрались на всех остальных. А потом за ними подтянулись и социальные. И их снова “морозили”, но уже на новых ценовых уровнях.
На лекарственном рынке идея приобрела форму “предельных наценок”. Первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что необходимо регулировать цены на лекарства. Участники рынка схватились за головы и приготовились заранее взвинтить цены. А в ряде регионов уже полезли вперед батьки в пекло: по договоренности с Росздравнадзором заморозили цены на ряд препаратов первой необходимости. Но потом между делом выяснилось, что федеральные чиновники пока имеют в виду только жизненно необходимые лекарства. Предельные наценки на них нужно будет регистрировать (сейчас это дело добровольное). Аптечному бизнесу чуть полегчало. “Отыграемся на “не важной для жизни” продукции, — пожимает плечами представитель фармбизнеса. — А важную придется по максимуму “вымывать” из ассортимента. Работать с ней станет еще менее выгодно”.
Но в антикризисной программе — главном на сегодняшний день пиар-продукте наших властей — уже все схвачено. Население будет лучше обеспечено лекарствами, записало правительство. Кстати, лекарственному обеспечению посвятили целую страницу в этом плане. А Владимир Путин, еще только анонсируя кризисные корректировки бюджета-2009, много раз повторял: “Социалку не будем трогать”.
Но, как выяснилось, в итоге Минфин чуток промахнулся — резанул “не там”. Например, почикали важнейшую профилактическую меру — вакцинацию. Депутаты Госдумы уже возмутились и обвинили ведомство Кудрина в несанкционированном пересмотре социально значимых статей (Путин четко сказал: “Не тронь!”). Секвестру также подверглась программа по разработке фармпрепаратов, про которую так “много букв” в готовящейся стратегии развития рынка. Отличный старт реального импортозамещения!
Татьяна ЗАМАХИНА.
МЕЖДУ ТЕМ
В московских аптеках приняли свои антикризисные меры. Корреспонденту “МК” рассказали о спецтренинге, который начальство провело для сотрудников одной из аптек. “Нас учат, как впихивать ненужный, залежавшийся товар”, — призналась фармацевт.
Решив испытать кризисный лохотрон на себе, корреспондент “МК” наведалась в одну из аптек этой сети в поисках лекарства от головной боли. Аптекарь принес какие-то таблетки и сразу начал пробивать их на кассе. “Нет, дайте почитать инструкцию!” — возмутилась я. Обнаружила, что вместо лекарства аптека пытается продать дорогую биологически активную добавку (БАД). Но и это еще не все: поглядев на упаковку, я заметила, что наклейка со сроком годности прилеплена поверх другой. На мои вопросы в аптеке не смогли ответить ничего вразумительного.
— Если не удается продать партию товара, то срок годности подменяется проще простого: новые ценники с фальшивым штрих-кодом и измененным сроком годности клеятся поверх старых, — пояснила фармацевт, от которой мы и узнали об “антикризисных мерах” в фармакологии.
Анна ЛЫСАЧЕНКО.
