Сегодня все хотят быть красивыми, поэтому количество пластических операций в последние годы стремительно растет. Вместе с ними растет и число жертв пластической хирургии. Только за два последних месяца в Москве погибло четыре девушки, которые хотели улучшить лицо или тело. Кто же во всем этом виноват и что делать?
Итак, факты. 23 марта после операции по блефаропластике умерла 48-летняя жительница Подмосковья. 15 апреля в частной московской клинике во время пластической операции по коррекции груди скончалась 32-летняя москвичка Екатерина Киселева. 16 апреля после маммопластики в московской клинике умерла 41-летняя гражданка Канады. А 25 апреля в НИИ им. Н.Склифосовского умерла 29-летняя женщина из Кабардино-Балкарии, куда ее доставили на лечение после пластической операции.
У Екатерины Киселевой, например, маммопластика была необходимой операцией: после вторых родов ее грудь существенно выросла, давила на позвоночник, создавала серьезные проблемы со здоровьем. Она думала несколько лет, искала хорошего врача и в итоге воспользовалась рекомендацией своего тренера. Однако через несколько часов после операции она скончалась, как написано в заключении о смерти, «по невыясненным причинам». Двое детей остались без мамы. Частная клиника, где она выполняла операцию, на днях исчезла; врач находится в бегах, не выходя на связь ни с кем. Заведено уголовное дело, проводится судебно-медицинская экспертиза. Родственники тем временем нашли еще одну жертву того же врача: женщине из Ярославля он провел операцию некачественно, а возмещать ущерб отказался. Предложил все исправить за сумму, которая вдвое больше, чем потраченная.
…Число жертв пластической хирургии постоянно растет, как и число жертв врачей вообще (например, на сегодня в медицинской сфере возбуждено в 4 раза больше уголовных дел, чем за аналогичный период прошлого года). 40% выводов патолого-анатомических экспертиз не совпадают с лечением, которое проводилось при жизни (то есть больных лечили не от того). У нас полно сомнительных клиник, где пластические операции выполняют врачи сомнительной же квалификации.
Кроме того, к нам в страну массово везут нелицензированные препараты из Китая. Как рассказывает почетный адвокат России, лидер движения «За права женщин России» Людмила Айвар, эти препараты буквально обезображивают лицо — и исправлению это не поддается. Люди тратят потом бешеные деньги на операции, но результат плачевный. «У нас этот рынок развит, неучтен и ненаказуем», — говорит Людмила. И приводит пример, как одна дама делала инъекции таких препаратов на дому — а у нее между тем нет даже среднего медицинского образования. Пострадало 18 женщин, заведено уголовное дело.
Юристы отмечают, что уголовные дела возбуждают, но это еще ничего не значит. Так, в прошлом году в столице завели примерно 2 тысячи уголовных дел против медиков в целом, и лишь около 100 из них дошли до суда. Гораздо более суровым наказанием они считают введение нормы о лишении проштрафившегося врача лицензии (этот механизм многие годы работает во всем мире). Кроме того, врач должен нести материальную ответственность за здоровье пациента. «Тогда частные клиники будут серьезно относиться к подбору персонала», — считает Айвар. Ну и еще один важный момент: в наше законодательство давно пора ввести термин «медицинская ошибка», которого в нем до сих пор нет.
Ну а пациенты должны вести себя предельно осторожно. До операции.
— Все вопросы, касающиеся предстоящей операции, нужно обсуждать с врачом — узнавать все возможные последствия, осложнения, стоимость. Ну а у клиник должна быть лицензия, — советует пластический челюстно-лицевой хирург, к.м.н. Андрей Ковынцев.
— И все же даже наличие лицензии не гарантирует того, что все пройдет удачно, — подытоживает Айвар. — Вы должны собрать полную информацию о клинике, о враче. Я считаю, что необходимо ввести практику страхования на случай некачественно выполненной операции или смертельного исхода.
