Фонды эти организовали проект «Все вместе против мошенников» и 2 августа обсуждали свои планы по противодействию нарастающей активности аферистов. К ним присоединилась и уполномоченный по правам детей в РФ Анна Кузнецова, которая считает, что уличные попрошайки в первую очередь наносят вред несовершеннолетним, поскольку втягивают их в мошенничество, ведь большинство из тех, кто стоит с коробками возле метро или раздает флажки и ленточки, — подростки.
Как рассказывают организаторы проекта, со сборщиками «помощи» на улицах справиться совсем не так просто, как это кажется на первый взгляд. Почему, например, полиция никак не реагирует на то, что на улицах собирают деньги, даже если бдительные граждане пытаются сдать сборщиков? Делают фото- и видеозаписи, предоставляют их правоохранителям. Ответ прост: стражи порядка не видят разницы между «хорошими» и «плохими» фондами, для них они все на одно лицо. Вроде деньги собирают, вроде детей лечат. Кто их разберет.
Причем имеет место важный момент: «плохие» фонды действительно лечат детей, однако совсем не в тех масштабах, в каких это делают «хорошие». Обычно на попечении такого фонда может быть 2–3 тяжело больных ребенка, которым фонд может оплатить и лечение, и поездку на лечение. Другой вопрос — сколько при этом такой фонд отдаст больным детям, а сколько оставит себе? Волонтеры на улице способны собрать около 10 тысяч в день. Есть фонды, которые работают сразу в нескольких регионах — к примеру, в семи. Итого 70 тысяч в день. За месяц — 2 100 000 рублей. Совсем небольшая часть денег уйдет на административные расходы. На лечение детей потратят примерно 400–500 тысяч. А основную часть денег оставляют себе хозяева фонда.
«Хорошие» фонды оставляют себе строго 20 процентов от сборов, разрешенных законом. Кроме того, по каждому случаю предоставляют подробные отчеты. Однако ничто не мешает «плохим» изображать из себя «хороших». Как только в прессе и Интернете стали писать, что в благотворительности необходимы отчеты, фонды, подозреваемые в мошенничестве, тут же вывесили их на своих сайтах. Однако чаще всего в медицинских документах этих отчетов черт ногу сломит — и правоохранительные органы даже не пытаются в них разбираться.
Для проведения акций на улицах также необходимы разрешения. Как только об этом стали говорить, все сборщики стали носить бумажки с печатями. Однако кто и когда на самом деле их выдал — тоже остается загадкой.
Но между «хорошими» и «плохими» фондами все-таки остается одно самое главное отличие: сбор средств на улицах. Честные фонды признаются, что добывать деньги таким способом изо дня в день для них просто нерентабельно, еще более невыгодно привлекать к этому несовершеннолетних — слишком много бумажной волокиты и рисков. Они ограничиваются либо разовыми акциями на мероприятиях, либо установкой специальных ящиков в людных местах — супермаркетах, бизнес-центрах и т.п. «Правильные» фонды могут посылать волонтеров на улицу, только чтобы информировать о своих программах и агитировать граждан оформлять платежи с карт, с наличкой они стараются не иметь никаких дел. «Неправильные» же, напротив, никогда не откажутся от уличных сборов, ведь только в этом случае деньги практически не поддаются никакому учету.
Решением проблемы, по мнению благотворителей, может стать только специальный закон, запрещающий любые сборы на улицах. Однако уличные сборы — это лишь верхушка айсберга. Дальше клубок все равно придется распутывать. Борьба с уличными сборами непременно потянет за собой и борьбу с частными сборами в соцсетях, где предприимчивые граждане давно и успешно собирают миллионы. Причем эти денежные потоки также не контролирует никто, и то тут, то там вспыхивают локальные скандальчики: одна собирала себе на лечение рака, а купила новую машину. Другие хотели лечить тяжелобольную дочь, а в итоге с собранных средств открыли магазин.
Самое печальное то, что люди, готовые отозваться на чужую беду и спасти человека, сталкиваясь с подобными случаями, могут махнуть рукой и отказаться от своих намерений.
А без благотворительности, увы, очень многие проблемы пока решить невозможно.
