История создания Математической школы им. Колмогорова отдает мистикой. Обычно так не бывает, но в данном случае вышло вот как. Собрались летом 1963 года четыре министра оборонной промышленности и глава АН СССР Мстислав Келдыш, подписали письмо руководству страны о необходимости создания физико-математической спецшколы для гениев и передали его чуть ли не на трапе самолета Леониду Брежневу — тогда еще не генсеку, а председателю Верховного совета СССР. И через четыре месяца школу открыли. Причем, не одну, а сразу четыре.
Решение о создании математических спецшкол-интернатов принималось на самом «верху» и было оформлено постановлением Совета министров СССР в августе 1963 года. Первой, 1 января 1964 года открылась школа в Новосибирске, затем 17 октября — в Ленинграде, 2 декабря — в Москве и 19 декабря — в Киеве. И каждая была прикреплена к государственному университету своего города.
2 декабря в 1963 году пришлось на субботу. Так, в первую субботу декабря, и решили впредь праздновать день рождения московской школы при МГУ. Однако о ее основателе, преподавателе и главе Попечительского совета - академике Андрее Колмогорове - надо сказать особо.
Колмогоров - величайший отечественный математик ХХ столетия, фигура масштаба Ломоносова и Менделеева. Его работы в области теории вероятностей, математической логики и матстатистики определили все последующее развитие этих направлений. А личность оказала не меньшее влияние на последующие судьбы учеников. После смерти Колмогорова, в 1987 году школе было присвоено его имя. С 1988 года новым постановлением Совмина СССР она была преобразована в Специализированный учебно-научный центр (СУНЦ) при МГУ и до сих пор остается одним из лучших средних учебных заведений на территории Москвы. Всего за время своего существования она выпустила более тысячи будущих кандидатов (722) и докторов (304) наук. А, главное, пережила времена кризисов, революций, реформ и безденежья и продолжает учить талантливых детей. С юбилеем!
Выпускник первого набора, член-корреспондент Российской академии образования, председатель Совета клуба выпускников СУНЦ при МГУ Александр Абрамов:
- В школе им.Колмогорова было такое правило: с 3-го курса вуза наши выпускники ведут в школе уроки. Поэтому я не только учился в школе сам, но 8 лет преподавал, а с 5-го курса вдобавок был завучем. Первый набор начал учиться 2 декабря, а закончил школу 22 июня. Казалось бы, что значат эти 200 дней? Но они определили всю нашу дальнейшую жизнь. Прежде всего, школа научила нас вкалывать. Это сегодня победителей Всероссийских олимпиад освобождают от выпускных экзаменов. А в наши времена надо было делать и то, и другое, и это был колоссальный труд. Очень важно также, что на уроках с нами занимались Великие. Математику, например, вели Колмогоров и Арнольд, причем последний прямо на уроке, на наших глазах сделал открытие: обобщил теорему Галуа. Или взять французский, которому меня учил выдающийся лингвист Андрей Зализняк, владевший 42 языками. Это общение сделало для нас Великих не абстрактными, полумифическими фигурами, а живыми людьми, мыслящими прямо на наших глазах, что неоценимо для будущих ученых. В школе вообще была фантастическая атмосфера. Между ребятами была конкуренция, но очень здоровая! Никакого зазнайства — все помогали друг другу. И наша дружба, наши научные контакты остались на всю жизнь.
Юлий Ким, композитор, драматург, сценарист, бард, советский диссидент. Преподавал в СУНЦ литературу и историю в 1965-1968 годах:
- Я пришел в школу 48 лет назад и собирался проработать там гораздо дольше трех лет. Но из-за моей диссидентской деятельности – выступлений, подписи писем антисоветского характера – в марте 1968 года стало ясно: мне придется уйти. Чтобы не создавать проблем руководству школы, я был вынужден подать заявление об уходе по собственному желанию. Однако академик Колмогоров и тогдашний директор школы Раиса Острая убедили начальство разрешить мне доработать до конца семестра -. до летних каникул 1968 года. И я доработал.
Мое пребывание в школе было полным счастьем, ведь я учил талантливых детей, собранных со всей страны. Представьте: по городам и весям рыщут кандидаты наук и собирают таланты в области математики и физики. Правда, в остальных областях эти ребята знали не так много. Но зато хватали на лету все, что я им рассказывал. Да так цепко, что я до сих пор горжусь своими педагогическими успехами. При этом атмосфера в школе была очень либеральной — и на уроках, и после уроков. Я, например, на литературе читал ребятам «Мастера и Маргариту» Булгакова. Или, скажем, Ильфа и Петрова. Историю я тоже преподавал очень вольно — рассказывал правду о сталинских репрессиях, о коллективизации. И никто из руководства школы не возражал, а выпускники до сих пор благодарят за это. Благодарят и за мои песни, и за школьные спектакли по моим либретто. Знаете, наши песни и пляски шли с большим успехом не только у нас: они проникли и на университетскую сцену. Но особенную гордость я испытываю, когда мы собираемся, и бывшие ученики - седые, 60-летние «молодые люди» - встают и распевают гимн школы на мои, возможно, слишком веселые для гимнов слова. Увы, 7 декабря соберутся не все — кого-то уже нет. Но, думаю, они все равно будут с нами! Просто незримо.
