Политика и здоровье
Врач, грозно на меня глядя, сказал:
— Не было пакта Риббентропа-Молотова, всё это выдумки журналистов. А Сталин был хороший, а Берия — фантастический менеджер.
Что я мог ему сказать, если он должен был меня лечить?
Принцесса на горошине
Опухоль была всего с горошину. А профессор говорит:
— Операция будет длиться полтора часа. Под общим наркозом.
И ведет к анестезиологу. Анестезиолог говорит:
— Придется подбирать очень сложный наркоз. Даже не знаю, когда вы после этого придете в себя.
Я — в слезы. А вокруг — ужас. Женщины с баночками, в которые втекает жидкость из отрезанных грудей.
Спустилась вниз, на улицу, чтоб вдохнуть свежего воздуха и прийти в себя. Посидела на лавочке. Увидела шашлычную через дорогу. Зашла, заказала шашлычок. А потом и бокал вина. После вина настроение улучшилось.
Вернулась в палату. Приободренная. Почти умиротворенная. А профессор — в крик:
— Что себе позволяете! Как себя ведете! Нарушаете режим! Не буду вас оперировать.
У меня — опять отчаяние. А потом мгновенное просветление. И камень с души.
— И пожалуйста, — говорю.
— Собирайте вещи, идите отсюда!
Он, наверное, думал, я буду упрашивать, умолять, на колени встану. А я собрала вещички — и на выход. Женщины идут следом и отговаривают:
— Как вы можете! Он же светило!
Я ничего не сказала, ушла.
На другой день поехала в другую клинику. Там молодой врач за полчаса, под местной заморозкой, удалил эту горошину.
С тех пор себя так и называю, как в сказке Андерсена: «Принцесса на горошине». Потому что произошедшее — и впрямь сказка.
Конверт
Я пошел в киоск покупать конверт — чтоб, значит, вложить в него деньги перед тем, как вручить их доктору. Без конверта — неинтеллигентно. Не принято. Должно быть проявлено уважение. Мы же не на рынке.
Киоскер показывает имеющиеся в наличии. Они все — яркие, праздничные, не очень по теме. И не отражают реального положения вещей — потому что когда речь о больнице, радоваться особенно нечего.
Но ведь не отстегнуть, не отблагодарить — невозможно: не попадешь на прием в следующий раз.
Стою, думаю, выбираю. За мной уже выстроилась очередь: кто газету хочет приобрести, кто — журнал, кто — сувенир для подарка или на память. Ни на одном конверте остановиться не могу. На первом — салют в честь воссоединения с Севастополем, на другом — репродукция известной картины «Не ждали» (революционер вернулся из ссылки), на третьем — хохломские узоры. Этот бы вполне подошел, но он с дорогущей почтовой маркой и предназначен для отправки за границу. За марку неохота лишние деньги платить.
Очередь возмущается:
— Решайтесь уже!
А я не могу. Не могу сделать выбор. Киоскер в нетерпении:
— Берите с хохломой, чем вам не нравится?
— Он не мне должен нравиться, а врачу. Кроме того, марка и надпись на заграничном языке поверх хохломы могут быть восприняты как нежелательный намек, что за рубежом медицина лучше.
— Так она действительно лучше.
Тут в очереди возник спор:
— Не лучше! Наши врачи еще какие хорошие! Но вот уход в клинике, послеоперационный уход — не тянет, не поспевает за врачебным мастерством. А в заграничных больницах с пациента пылинки сдувают.
Разговор этот мало-помалу ширится и становится похож на импровизированный митинг. В этом смысле конверт с Севастополем как нельзя более удачно совпадает с реальностью. Но опять-таки тематика может быть расценена врачом как намек, что он будет послан в Крым, где уровень медобслуживания надо решительно поднимать. А охота ли ему ехать в Крым — не на отдых, а в разваленные тамошние лечебницы?
Взять, что ли, конверт с «Не ждали»? Но тоже получится как-то неуместно. Вроде это я от себя говорю: «Не ждали, дескать, что вы за свои гуманные услуги с меня еще что-то захотите получить, кроме простого человеческого «спасибо».
Одним словом, не могу ни на чем остановиться. А люди уже запрудили площадь, где киоск. И один кричит: «У нас бесплатная медицина!» А другой указывает на меня пальцем и отвечает: «Где вы видели что-нибудь бесплатное и при этом качественное?» Киоскер, видя свою упущенную из-за моей нерешительности выгоду (уж эти собравшиеся давно раскупили бы всю его печатную продукцию), не выдержал и как закричит:
— Бери всё даром и отваливай!
И вот иду я и думаю: «Ну хорошо, все три конверта при мне, но проблемы это не решает…» И вдруг вижу в другом киоске четвертый конверт с вензелями и надписью: «Охранная сигнализация — гарантия безопасности вашей машины». Очень удачный лозунг: у моего врача иномарка — просто прелесть.
И я сразу успокоился, купил, вложил, отдал, приплюсовав бутылку армянского коньяка. Хоть это и может быть истолковано как намек на пристрастие к выпивке. Но мне-то какое дело, в конце концов, как мой врач к этому отнесется. Мое дело — поблагодарить. Выразить уважение. А иначе мое, а не его дело будет табак. Хоть я и не курящий.
Сытый и голодный
Первый. Я лечусь от облысения. Я молодой, а у меня выпадают волосы. Мне делают массажи, специальные инъекции, обещают обойтись без пересадки волос с затылка на макушку.
Второй. У меня тоже вылезли волосы. Потому что меня лечат химиотерапией. Но я, наверное, не буду восстанавливать шевелюру.
Первый. Напрасно! У меня большие успехи: появился на макушке пушок.
Второй. Очень рад. Мне бы ваши заботы.
Первый. Я изучаю специальную медицинскую литературу. Лысина наследуется по материнской линии. Мой отец не был лысым. А вот отец моей матери был — как бильярдный шар.
Второй. Что ж, любопытные изыскания. Но мне, право, не до этого. Вы, быть может, не вполне понимаете, что такое химиотерапия?
Первый. Меня пытались отговорить от лечения, убеждали: если бы от лысины можно было избавиться, ни Брежнев, ни Горбачев, ни Путин не имели бы лысин. Но я верю в медицину.
Второй. Я тоже верю в медицину, поэтому согласился на химиотерапию. Это ужасная процедура. Отбирает все силы. Но она приостанавливает рост опасных клеток. И хрен с ними, с волосами! Есть проблемы поважнее.
Первый. Да, многие известные люди дорого бы дали, чтоб избавиться от лысины. Но, как знать, может, к ним применяют не те методы? Может, у них нет времени постоянно заниматься выращиванием волос? Отвлекают важные государственные проблемы или съемки в кино… Да мало ли… А у меня полно времени, я могу полностью посвятить себя восстановлению шевелюры. Очень возможно, я стану первым, у кого начнут расти волосы на бесплодной лысине.
Второй. После мучительных процедур я неделю, а то и две не могу прийти в себя. Отлеживаюсь и коплю энергию для следующих экзекуций.
Первый. Помимо рекомендаций специалистов я сам кое-что предпринимаю. Обматываю влажную голову полотенцем, чтоб создать парниковый эффект, экспериментирую с удобрениями, которыми посыпают пшеничные и ржаные поля. Вдруг неожиданное сочетание даст позитивный эффект?
Второй. Вот и сейчас мои силы на пределе. Мне не до внешнего лоска, быть бы живу.
Первый. Горячо рекомендую идти моим путем. И попытаться организовать парниковый эффект. Тогда будете выглядеть значительно привлекательнее. На женщин моя красивая прическа действует безотказно.
Второй. Нет сил общаться с вами. Извините. Нет сил на женщин. Нет сил произнести два слова.
Первый. Внешний вид играет огромную роль. Я много раз замечал: когда приходишь на деловые переговоры в раздрызганном состоянии, ничего не получается. А если подтянут, уверен в себе, если нет малейшего намека на приближающуюся немощь и старость, тогда все идет по маслу. Здоровые густые волосы играют большую роль.
Второй. Вынужден с вами попрощаться. Хотел бы сказать: «До скорого», но не уверен…
Первый. Все же рекомендую обратить внимание на то, что я изложил. Могу выслать по Интернету несколько удивительных рецептов, которыми пользовались еще индейцы майя, а также испанские конкистадоры.
Второй. Уф…
Первый. Не слышу ответа.
Второй. Ах…
Первый. Могу отвести к врачам, к которым хожу сам, и вы станете посещать сеансы вашей химиотерапии совсем в другом настроении. Займитесь собой, и очень скоро вы себя не узнаете. Окружающие тоже будут относиться к вам иначе. Внутреннее ощущение благополучия чрезвычайно важно и мгновенно распознается со стороны.
Второй. …
Первый. Молчание — знак согласия. Вы поедете со мной?
Второй. …
Первый. Вы не только не отвечаете, но и не дышите. У вас перехватило дыхание в связи с открывающимися перспективами?
Второй. …
Первый. Я так и знал, что мой пример на вас подействует вдохновляюще. Я сам сначала не верил в успех, а теперь, видите, какое ошарашивающее впечатление я произвожу.
Второй. …
Первый. Ну, осмысливайте услышанное, время есть. Вернемся к разговору, как только сочтете возможным.
Второй. А вы знаете, с чего началось? Я тоже хотел выглядеть красиво. Пошел в салон красоты. Не хочу вас огорчать. Но там обратили внимание на странную крапинку на моей макушке…
Первый. До скорого. Я спешу. И ни в чем не сомневайтесь!
Второй. Если у меня хватило сил слушать идиота, значит, и впрямь есть надежда. Он вдохнул в меня энтузиазм. Я готов поверить в чудо. Может, и в самом деле озаботиться ликвидацией лысины? Это очень важно — как ты выглядишь. Эй, постойте! С этой крапинки и покатилось…
Первый. …
