Планы
Жил человек, который удивлялся: «Я так хорошо все придумал. Богу даже не нужно напрягаться и перетруждаться. Всю работу за Него выполнил я. Ему надо только в точности следовать моим гениальным озарениям и воплощать мой замысел».
И он, загибая пальцы, перечислял свои наметки: «Эта страна помирится с этим государством, и военный конфликт сам собой уляжется. Этот женится на другой, а не на той, которая портит ему кровь. Этот умрет на три года позже и успеет довыполнить незавершенное…»
Переводил дух и продолжал: «Логичным будет: законопослушные граждане должны жить в тех странах, где закон уважают и блюдут, а всякого рода криминальные элементы, отребье, пусть перемещаются в милое их сердцу и подходящее для их махинаций отстойное безграничье, где законы не работают… Богатые пусть поделятся с бедными — и не будет почвы для возникновения революций…»
Человек этот очень-очень удивлялся: почему Господь не внимает его советам.
Два типа везения
— Выбирай, — сказали ему, — тебе будет везти в крупном или в малом. В течение всей жизни…
— Что это значит?
— Ну первый случай, когда не сложится в мелочах: семейная рутина, отношения с коллегами… Зато найдешь клад или много выиграешь в казино. Или в лото. Или дело всей твоей жизни увенчают наградой. Второй вариант — в ерунде будешь благополучным: не заболеешь ужасными хворями, обойдешься простудами и легкими переломами незначительных косточек. Жена не будет изменять, на улице не найдешь ничего крупнее 10 копеек…
— Второе! — закричал он.
Ему сказали:
— А мы думали: ты крупная личность…
«Выдержу ли я это — быть крупным?» — подумал он.
И повторил: лучше двигаться мелкими шажками (и преуспевать), чем шагать широко (и быть несчастным)!
Поэт
Жил поэт, который своими стихами сводил людей с ума. Как прочитает им очередное свое сочинение, так слушатели тронутся разумом.
Жил композитор, сводивший людей с ума своими фугами и симфониями. Как напишет очередную — так полку сумасшедших прибыло.
Жил мыслитель, сводивший почитателей с ума постановкой неожиданных вопросов — в своих трактатах. Как выдаст что-нибудь невообразимое, экстравагантное, за рамки выходящее, так его апологеты и сдвинутся, и чокнутся, и рехнутся.
Хорошо, что не много на свете таких сводящих с ума индивидов. Но они все же имеются в достаточном количестве. Вот почему так много вокруг неадекватных, сбрендивших, сумасшедших.
Открытие
Грандиозные открытия случаются чрезвычайно просто. Вот и Мезонов не ожидал, что через секунду после того, как увидит в луже пьяного мужика, придет к гениальному выводу.
— Свинья, — бросила пьянице проходившая мимо женщина.
И Мезонова осенило:
— Как я раньше не понял! Столько общего и схожего! Все мы человекоподобные свиньи!
Впрочем, гениальное только кажется простым. К своей теории Мезонов шел сложно и долго… Сперва ему казалось, что люди — человекоподобные моржи. Потом — что человекоподобные лисы. Значит, и следующее открытие было не за горами.
Гардероб
Психологи советуют: если необходимо сосредоточиться, надо уединиться, сесть за стол (желательно письменный), предварительно убрав с него лишние бумаги, не имеющие касательства к вопросу, которым предстоит заняться, иначе эти предметы рассеют внимание, и решить задачу станет сложнее.
Он сел за стол, очистив его от скатерти (письменным так и не обзавелся), грязных чашек и тарелок, вилок, ложек, конфетных фантиков, яблочных огрызков и других накопившихся мелочей.
Но думы не прихлынули, что-то стопорило мыслительный процесс.
Напряг извилины, получил ответ: мешает гардероб в углу. Притягивает взгляд и навязывает беспокойство, навевает тревогу: в каком состоянии одежда? Навалена грудой — вместо того чтоб висеть и лежать рассортированной по полочкам. Идеальная приманка для моли.
И он этот гардероб, чтоб не отвлекал, вытолкал, давя плечом, в коридор. Громоздкая вещь и оттуда посылала сигналы. Пришлось разобрать вещи, посыпать их средством от насекомых.
Вернулся за стол. И опять не мог начать думать. Внимание притягивал диван. Продавленный и кривой. Давно надо его выбросить, купить новый.
Диван тоже выдвинул из комнаты прочь.
Сидел, думал: как теперь по загроможденному коридору ходить? К тому же в комнате стало непривычно пусто. На полу валялся мусор. Подмести? Взгляд то и дело обращался к окну. Не мыто уже года два.
Взял ведро, тряпку, вымыл. Вымел мусор. А уже полдня прошло. Разгорался аппетит.
Пришла жена. И вместо того чтобы готовить обед, начала высказываться: «Почему в квартире бедлам? Ты с ума сошел?» Можно ли решить в таких условиях хоть какой-нибудь вопрос?
Выставил жену. Сказал резко: «Убирайся».
Она какое-то время колебалась, потом собрала вещички и отчалила. И хорошо! Без нее, без ее пожитков стало проще.
Приготовил еду. День почти закончился. Темнело. Включил люстру. Она в паутине. Протер ее. Вроде легче сделалось. Но соседи завели музыку. У них по ночам веселье.
Пошел в охотничий магазин, купил карабин, постучал к соседям. Конечно, шуму стало еще больше, когда он по ним шарахнул, но потом стихло. И он смог вернуться в свою тишину.
Утром стал ездить транспорт, урчать, тарахтеть. С балкона из карабина парализовал эти звуки.
Пора было на службу. Но стоило представить, сколько там отвлекающих моментов и факторов, — и раздумал идти.
Засигналили сирены, приехали полицейские. Он увидел в окно, как они оцепляют дом, и понял: мучающий вопрос ему в ближайшие дни не решить.
В камере, куда его затолкали, ничто от размышлений не отвлекало. Целыми днями и ночами можно было оставаться погруженным в себя. Только вот не мог вспомнить: какой именно проблемой был озабочен, когда его замели. О чем намеревался углубленно покумекать, когда начал плечом выталкивать в коридор гардероб?
Не по зубам
Удивительный, поразительный дар самоограничения был присущ ему всегда. С самого рождения. Мог сказать себе: «Это не для меня. Это мне не положено». И успокаивался, больше по этому поводу не переживал. Не колотился. Решил раз и навсегда — будто отрезал. Отказала женщина? «Что ж, значит, красотка не по мне». Не продвинули на высокую должность? «Выходит, не достоин». Не позвали в веселую компанию? И участвовать в дележе украденного пирога? «Правильно, этот кусок мне не по зубам».
Тем, которые огорчались и горевали, объяснял: «По себе выбирайте сук. А вы? На что замахнулись? Вот и облом».
Никогда и ни за что не бился. Не сражался. Не боролся. Принимал все как есть. Не претендовал на большее. На том стоял. Его девиз был: «И на том спасибо». Нельзя сказать, что прожил несчастливо. Нет, очень даже складно жил.
Дневник
Дневник — это зеркало, в которое время от времени смотришься.
Что он увидел, перечитывая давным-давно и недавно накарябанные строки? Приходилось честно признать: никогда не был счастлив, а только притворялся и сам себя убеждал, что во всем у него полный ажур и порядок.
Нет, ничего не складывалось, все рушилось, из обломков он пытался соорудить шаткое подобие благополучия. Однако и это, оказывается, немалый успех. Многие вообще ничего не могли сложить из таких искрошенных кубиков. Ютились на юру и ветру. А он хотя бы дневник имел возможность вести. Значит, было что записывать.
Честный
Глядя на окружающих, он думал: «Что они себе позволяют? Печатают свои бездарные книги, выклянчивая деньги на издание у глупых спонсоров, помещают в этих книгах любительские фотографии, на которых запечатлены с какими-то никому не известными или, напротив, слишком известными людьми, но чаще — в обнимку с собственными женами… Разве это прилично? Заваливают толстенными фолиантами своих графоманских произведений прилавки, бесстыдно друг друга восславляют… Они утратили чувство реальности и сошли с ума!»
Они смотрели на него и думали: «Почему он не позволяет себе то, что каждый бы позволил в его положении? Не восхваляет себя, не любуется собой прилюдно, не приписывает себе несуществующих достоинств и заслуг? Безусловно, он сбрендил».
Вещи
Ни одной вещи они не купили, чтоб начать ею пользоваться немедленно, сразу. После приобретения непременно и мгновенно втемяшивалось: необходимо обменять, улучшить, найти более подходящую. И начинали ее усовершенствовать, доводить до кондиции либо избавлялись и восполняли другой никчемностью. Почему было не поискать то, что нужно, зачем брать неподходящее? Но тогда — чем насытить жизнь? Они привыкли существовать тяжело, сложно, намеренно усложняя и утяжеляя то, что можно облегчить. Если бы им довелось тонуть, отправившись в круиз на корабле, они, спасаясь, обмотали бы себя якорной цепью.
Сказка
Отрубил мужик медведю лапу. И медведь, просвещенный и хорошо знакомый с произведениями классической литературы, решил выстругать взамен искусственную, липовую. Но не обнаружил ни лип, ни дубов, ни берез, даже еловую не смог сделать, поскольку все ели пожрал короед.
Медведь обратился к рабочим ближайшего авиационного завода. Они пошли навстречу и сделали отличный титановый протез. Легкий и удобный. Но не скрипучий. Поэтому, в отличие от медведя из сказки, который ходил-бродил вокруг деревни и пугал мужика скрипом своей липовой ноги, современный медведь обидчика ничем пугануть не мог. Это сильно занизило в его глазах ценность титанового протеза. А в литературе он подходящего совета — что в таком случае делать? — найти не смог. И разочаровался в ней вовсе, перестал читать сказки, которые прежде так любил.
Закономерность
Альцгеймер и Паркинсон всегда мечтали о встрече. Но им никак не удавалось совпасть. Подружиться — тем более. А так хотелось... Увы, если один из них облюбовывал место обитания, второму путь туда был заказан. Казалось бы: оба делали схожую работу, выполняли схожие функции — подрывали и уничтожали чье-то здоровье, а судьба рассудила: ни сблизиться, ни скорешиться им не суждено. Как два медведя не уживаются в одной берлоге, так две болезни редко делят одно обреченное тело.
