Вообще встречать новогодние и рождественские праздники в СИЗО врагу не пожелаешь, а если еще и в карцере — совсем дело дрянь. Только представьте: крошечная камера, где и развернутся-то толком нельзя, из мебели один железный стул, нары откидные, и разложить их днем нельзя. Если прилег на пол даже на 5 минут — это нарушение, за него срок содержания в карцере продлят. Находишься в карцере один-одинешенек, ни передач, ни свиданий...
Зам. руководителя «Матроски» ведет нас в блок, где карцер, через мрачный подвал. Но сами камеры (всего их 6) вопреки ожиданиям оказались и теплыми, и светлыми. Правда, душно тут. Хорошо еще, что провинившихся «сидельцев» каждый день выводят на прогулку на час. Все 6 камер заняты, более того, в карцер, оказывается... очередь! 10 нарушителей ждут, пока места для них освободятся.
Заходим в первую камеру. Прием нас ждет... неласковый.
— Ноги грязные, не пущу! — заявляет заключенный со взглядом недобрым и грудью дорогу загораживает.
— Я тут хозяин! Это моя квартира!
Мы переглядываемся — может, человек с ума сошел, пока тут в одиночестве маялся?
— Вы из ОНК? То есть от Чурова? — продолжает удивлять нас арестант.
Казалось бы, при чем здесь Чуров? Диалога, в общем, не получилось. Но главное — заключенный не избит, на здоровье не жалуется, а питание даже хвалит. В карцер попал за бражку, которую «затер» к праздникам. Всего под Новый год в «Матросской Тишине» было изъято несколько десятков литров браги. Она тут, к сведению, хорошая получается. Хлеб ведь пекут прямо в СИЗО, на настоящих дрожжах. Если еще к нему конфет добавить, то уже через сутки 30-градусная жидкость готова. Один из арестантов объяснил, что готовил бражку, дабы сильный стресс снять — непривычно ему Новый год отмечать в таком месте, в такой компании…
Еще одна камера. Заключенный попал сюда за то, что в новогоднюю ночь, в 00.30 1 января 2014-го, смотрел по телевизору концерт.
— Сами же признаетесь, что в карцер очередь, так зачем за такую малость сажаете? — спрашиваю у зам. начальника «Матросской Тишины».
— Порядок такой. Сказано, что отбой в 22.00, значит, после никакого телевизора.
— Неужто все 1800 арестантов это правило соблюдали в новогоднюю ночь?
Молчит «гражданин начальник»…
На двух камерах таблички «Особый контроль». Если уж в первой, обычной, на нас «хозяин» почти бросался, то что в этих будет?! Надзиратели открывают одну… Радостный арестант готов броситься, но на этот раз не на нас, а в наши объятия. Соскучился по людям с воли. И глаза добрые. Заключенный, как оказалось, один из фигурантов дела о столкновениях омоновцев с футбольными болельщиками на Манежной площади после убийства Егора Свиридова — 34-летний Павел Важенин. В «другой жизни» был менеджером по персоналу, ни разу не привлекался. А как попал за решетку, ему сразу «черную метку» — статус заключенного, над которым особый контроль. Говорит, что распорядок раньше не нарушал, а сюда загремел, потому как у него большой тюремный начальник во время показательной проверки нашел 1 тысячу рублей. Получил Павел за тысячу 15 суток карцера. Жалуется, что у него отобрали материалы дела, а суд уже 10-го числа, он подготовиться не может. «Гражданин начальник» обещает разобраться и документы вернуть.
Вторая «особая». 19-летний симпатичный паренек. Обаятельный, улыбчивый. За что тебя сюда в эту клетку, детка? «Детка» оказался ой не простым. Бунтарь, всех сокамерников агитировал на «подвиги». Попал сюда за крики, за межкамерную связь (передача записок по веревочкам). В ШИЗО уже 2,5 месяца с перерывами. Только выйдет отсюда, и новый «залет».
— Общения хочется все время, что ли? — спрашиваю у него.
— Ну да.
— А кто по профессии, общительный вы наш?
— Студент…
— Какого вуза?
— Я воровские институты только проходил. И образование там еще не закончил.
— Ах, вон оно что. Воровская романтика, значит, увлекла?
— Она…
Несколько минут ведем воспитательную беседу. И кажется мне, что парень дрогнул. Хотя едва ли...
Кстати, есть в «Матросской Тишине» и настоящие матерые «воры в законе». После карцера мы идем в спецблок и сталкиваемся там с одним из известных грузинских «авторитетов» еще советской закалки Мироном Горгидзе (по кличке Мирикия). По словам надзирателей, он один из самых примерных арестантов. Камера у него самая обыкновенная, двухместная: маленький телевизор, холодильник, тумбочка, обклеенная снимками обнаженных красавиц, — вот и все. Сам Мирон в резиновых сланцах и спортивных штанишках ну никак не похож на грозу криминального мира. А ведь от одного его имени до сих пор многие трепещут.
— Есть жалобы? Как себя чувствуете?
— Жалоб нет, все тут нравится. Самочувствие хорошее. Скоро уже по этапу пойду.
— По какой статье?
— 228 (наркотики). Как обычно. Они ничего другого не придумывают для нас.
«Для нас» — значит «для воров». Впрочем, у полицейских своя версия — они считают, что Мирон сам подсел на наркотики и даже устроил наркопритон в одном из московских автосервисов. Горгидзе в декабре 2013-го был осужден за 4,4 грамма героина на 3 года и 4 месяца колонии строгого режима. Куда бы ни отправился отбывать наказание Мирон, везде будет чувствовать себя как дома. Он ведь три года назад даже умудрился с воли организовать вымогательство золотых слитков у одного из осужденных новосибирской колонии. Действовал через отбывающих там срок подельников. Но сам все же ведет себя за решеткой очень спокойно и всем советует не поднимать тюремные бунты.
«Поддерживает равновесие», — философски замечают надзиратели «Матросской Тишины».
В общем, Рождество в «Матроске» — и не праздник вовсе. Конечно, обычные заключенные могут себе позволить собрать праздничный стол — заказать, например, из ресторана. А вот те, кто попал в карцер, смогут разве что полистать Библию. Она в каждой камере есть.
