На мою просьбу сфотографировать костюм Жаклин кураторы вежливо, но жестко ответят отказом. Они считают, что не только фотографировать, но даже смотреть на него запрещено. С 1964 года, когда костюм был передан архиву, его больше никто не видел. Критик Кэти Хорин пишет: «Если взять один предмет, который сфокусировал в себе позор, с одной стороны, и насилие — с другой, гламур и блеск, то им, несомненно, будет розовый костюм, запачканный кровью, — манящее окно в мир знаменитостей и моды, шарма и суровой решимости Жаклин, всего того, что мы знаем о ней, и того, чего мы никогда не узнаем».
В мире высокой моды, имеющем свою специфическую точку зрения на мировые события, костюм Жаклин в Национальном архиве США называют «самой узнаваемой одеждой», которую когда-либо носили, хотя вот уже полстолетия эту «узнаваемую» никто в глаза не видел. Такова воля наследницы — дочери покойной, Кэролайн Кеннеди, назначенной недавно послом США в Японии. Поначалу срок хранения костюма Жаклин равнялся 50 годам и, следовательно, истекал в текущем году. Но Кэролайн продлила его еще на сто лет. Наследники президента Кеннеди и его супруги ревниво оберегают все, что связано с трагическим днем 22 ноября 1963 года, от «сенсационного употребления». Сотрудники архива, включая Марту Мэрфи, ведающую спецдопусками к экспонатам, говорили, что если сейчас выставить костюм Жаклин на всеобщее обозрение, тысячные толпы обезумевших людей разнесут все в пух и прах. «Это будет отталкивающая картина массового свинства», — говорят они. А ведь в день убийства Кеннеди и на следующий день Жаклин упорно отказывалась сменить запачканный кровью костюм. Она настойчиво повторяла: «Пусть они увидят, что натворили». «Они» так и не увидели…
Национальный архив не стартовая площадка межконтинентальной ракеты с водородной бомбой. Его посетители могут посмотреть в нем такие артефакты, как одежда узников нацистских концлагерей и лохмотья жертв Хиросимы. Выставлена одежда президента Линкольна, в которую он был облачен, когда его смертельно ранили. Так в чем же дело? Кураторы, не моргнув глазом, отвечают: когда Линкольн был жив, мало кто из американцев знал его в лицо. Но даже если бы его и знали, не ему соперничать с красавицей и знаменитостью поп-культуры Жаклин.
До Жаклин не дотягивает не только великий эмансипатор Авраам Линкольн. В Национальном архиве можно лицезреть погребальное покрывало императора Наполеона, туфельку, упавшую с ноги Марии-Антуанетты. Да что там Линкольн, Наполеон и Мария-Антуанетта! В архиве хранится одежда даже самого президента Кеннеди, но «после чистки»… Кроме сорочки.
То, что костюм Жаклин «выше рангом», чем костюм Джона Ф. Кеннеди, не укладывается в моем мозгу, да и в мозгу любого человека, если он не американец. Костюм Жаклин «выше рангом» и оружия, из которого Ли Харви Освальд застрелил ее мужа. И костюм Кеннеди, и ружье с оптическим прицелом Освальда предоставляются для исследования историкам и экспертам. Костюм Жаклин неприкасаем даже для них. Мне втолковывают сотрудники архива: «Понимаете, за три года пребывания в роли первой леди Жаклин обрела мировую славу и вывела на авансцену истории молодежную культуру, которая маячила на заднем плане, когда первой леди была Мейми Эйзенхауэр». Они пытаются объяснить, что Жаклин, выставленная напоказ всему миру в качестве суперманекена, была не только первой леди Америки, но и первой леди моды.
К 50-летию со дня убийства президента Кеннеди в свет вышла уйма книг о нем и об его убийстве. (Всего «кеннедиана» насчитывает более 40 тысяч книг!) Одна из них принадлежит перу Клинта Хилла, который был агентом секретной службы, приставленным лично к Жаклин. Мы его видим на фото в момент убийства Кеннеди, бросающимся на автомобиль, в котором ехал президент. (С другой стороны с переднего сиденья над смертельно раненным Кеннеди склоняется Жаклин.) Так вот в своих мемуарах «Пять дней в ноябре» Хилл специально останавливается на розовом костюме первой леди. Он пишет, что цвет костюма «флюоресцентно» отражался в контрасте с синим цветом лимузина. «Она выделялась среди всех, сидевших в автомобиле, благодаря цвету своего костюма. Она словно солнце иллюминировала все вокруг», — захлебывается от восторга агент Secret Service.
До первого выстрела глаза далласцев и всех американцев, следивших за президентской кавалькадой, были прикованы к первой леди, то есть к ее розовому кардигану. Жаклин купила его в магазине «Chez Ninon» в салоне на Парк-авеню в Нью-Йорке. Жена президента часто наведывалась в этот салон — ей нравился его дизайн, выдержанный в строгих классических линиях. Розовый костюм до Далласа Жаклин носила всего два раза. В 1962 году во время визита в Лондон и в том же году на встрече президента Алжира.
В Национальном архиве кроме самого костюма хранятся завернутые в полотенце чулки, которые были на Жаклин в тот трагический день. Чулки тоже забрызганы кровью. Шляпка, тоже розового цвета, и белые перчатки затерялись в сумятице, возникшей после покушения. Их поглотил человеческий хаос. Но человечеству от того дня остались еще синие туфельки, синяя блузка и сумочка. Все это поступило в архив в чехле для одежды. Сама Жаклин с помощью своей персональной дуэньи Провиденсии Паредес сложила одежду в чехол. Архив получил этот уникальный экспонат в июле 1964 года с сопроводительной запиской, нацарапанной на бумаге с личным грифом матери Жаклин, Джанет Очинклосс. В записке говорилось: «Костюм и сумочка Джеки, которые были на ней 22 ноября 1963 года». Неизвестно, кто принял решение послать это все в архив — мать Жаклин или она сама. Госпожа Паредес в данном на днях интервью говорит, что да, чехол был сначала послан первой леди на дом матери в Джорджтауне, но она уверена, что мать действовала согласно инструкции своей дочери. «Никто не мог принять такое решение за нее», — говорит бывшая дуэнья первой леди.
Сотрудники архива рассказывают, что никто из семейства Кеннеди не просил их отдать костюм в чистку. Но это никого не удивило. Окровавленные одежды не в диковинку для Национального архива США. «Это как часть истории», — говорит куратор костюмного и текстильного отдела Филисс Могидсон.
Прослеживая хождение по мукам розового «шанеля» Жаклин — от салона в Манхэттене, через Дейл-плазу в Далласе до сейфа Национального архива США в Вашингтоне, — мы как бы исследуем историю Соединенных Штатов в камере-обскуре, сквозь которую от великого до смешного, от трагедии до фарса всего лишь один шаг, и главные действующие лица этой трагикомедии непременно делают его.
После смерти президента его семья попросила историка Уильяма Манчестера написать о нем книгу. Он написал ее («Смерть президента»). Но она оказалась парадной. И вот появилась другая книга — «с черного хода» — о жене Кеннеди («Моя жизнь с Жаклин Кеннеди»). Ее автор — Мэри Бэрелли Галлахер, секретарша Жаклин в Белом доме. Галлахер пишет, что Жаклин была женщиной, обладавшей «искусством изощренной организованности». Еще лежа в кровати, она диктовала подробнейшие меморандумы на текущий день. Они «сводили с ума» всю прислугу... Манчестер писал о том, как Жаклин помогала политическому паблисити своего мужа, околдовывая его недоброжелателей. Галлахер писала о том, как она охотилась за платьями и мебелью. И оба эти повествования сливались воедино, не оставляя швов. (Кроме строчек.) На перекрестке этих двух повествований и возник миф о Белом доме как о сказочном замке Камелот короля Артура и рыцарей Круглого стола. В этом замке на виолончели играл Пабло Казальс и танцевал Рудольф Нуриев. Жаклин была королевой, и ее «нет» имело силу президентского вето. «Если она чего-нибудь не хотела, ничто не могло сдвинуть ее с места», — пишет Галлахер.
Обычно Кеннеди не вмешивался в «туалетные» дела Жаклин. В этой области разделение властей в Белом доме было абсолютным. Но вот накануне злополучной поездки в Техас президент вдруг заинтересовался гардеробом первой леди. «Оденься во что-нибудь простенькое. Покажи этим техасцам, что такое хороший вкус», — оказывается, сказал Жаклин президент. И Жаклин показала «этим техасцам» костюм-«шанель» розового цвета. «Эти» в долгу не остались. Они показали ее мужу ружье Освальда...
Из воспоминаний Паредес: «Возможно, президент и посоветовал ей надеть именно этот костюм. Но я не думаю, что это сыграло важную роль. Этот костюм просто был практичным для поездки… Я, между прочим, упаковала в чемоданы Жаклин много вещей. Никогда не знаешь, какая погода будет в Техасе. Президент позвонил мне по телефону: «Учтите, в Техасе сейчас стоит сильная жара», — сказал он мне. Это были последние слова, которые я слышала от него».
Живя как золотая рыбка в аквариуме замка Камелот, Жаклин больше всего жаждала прайвеси. Она жаждала его больше Казальса, больше Нуриева, даже больше костюмов от кутюрного дома Коко Шанель. Она сама признавалась: «Идеальная одежда — это та, что делает тебя невидимкой».
В этом смысле ее костюм, замурованный в сейфе Национального архива США, — потрясающий по своей силе символ раздвоенности и противоречивости этой иконы. Более того, он символ современной Америки — ее показных достоинств, как розовый «шанель», и ее скрытых грехов и преступлений, как тот же «шанель» с запекшейся на нем кровью президента Кеннеди.
Это у Америки, двуликого Януса, глубоко под кожей.
