Четыре домика в деревне
Как только я ступила на территорию деревни, меня окружили плотным кольцом. «А где ты живешь?», «А откуда приехала?», «Давай дружить!», «Пообедай с нами». Все доброжелательно улыбались и протягивали для приветствия руки. Сразу и не понять, что эти люди — «особые». Они великолепно трудятся на всех «фронтах» хозяйства, за обедом ведут обычные разговоры. Влюбляются и дружат, как все мы.
В деревне четыре дома, каждый из которых носит свое имя — дом Фритьофа Нансена, Федора Достоевского, Серафима Саровского и Ларша Хенрика (это норвежский строитель, который его спроектировал). Также есть ферма с коровами, курятник, огород, теплицы, баня, пекарня. Все это не только для того, чтобы обеспечить деревню необходимым, но и часть терапии, благодаря которой люди меняются на глазах.
По словам Сары Хогнауэр, педагога-волонтера, многие из подопечных приезжают сюда совершенно беспомощными, но буквально через полгода родные их не узнают. Те, кто раньше с трудом справлялся с элементарными бытовыми операциями, начинают в деревне действовать самостоятельно. Хлопочут по дому, работают в огороде, ухаживают за животными, а еще — участвуют в любительских спектаклях, поют, танцуют, рисуют.
Происходит это потому, что дома этим людям не доверяют. Даже дверь открыть для них порой большая проблема. А выйти на улицу они вообще боятся. Уж не говоря о том, что инвалидов с такими диагнозами не берут на работу и по большому счету они не нужны нашему обществу. А в деревне каждый находит применение себе. Он при деле, и от этого счастлив.
Двадцать лет счастья
Деревне в этом году исполнилось 20 лет. Для России она уникальна. На Западе есть такие проекты, но у нас они — пока исключение из правил, с душевнобольными инвалидами возиться не хотят. Когда все начиналось, выделили землю местные власти, благотворители из Норвегии закупили на пожертвования стройматериалы, фермеры и добровольцы помогли построиться и наладить быт. И вот в 10 километрах от Ладожского озера, на берегу реки Сясь, возникли четыре добротных дома и прилагающееся к ним натуральное хозяйство. Покупают только крупу, соль, сахар и банные принадлежности. Ну и, конечно, одежду. Особенно быстро изнашиваются здесь резиновые сапоги.
Это не интернат для душевнобольных, а именно ферма, где выращивают экологически чистую продукцию. У всех подопечных, живущих здесь вместе с педагогами и волонтерами, диагнозы разной степени тяжести: это и шизофрения, и слабоумие, и синдром Дауна, и аутизм. Но на работу натурального хозяйства это никак не влияет.
Попадают подопечные сюда по «благословению» родных, которые впоследствии вносят небольшую ренту на содержание деревни. Но в основном деревня живет на благотворительные частные пожертвования других людей — тех, кто может себе это позволить. Люди приезжают в Светлану из разных городов России и даже из стран СНГ.
Старожил Миня уже в пенсионном возрасте. На «Большой земле» у него только старенькая мама. Когда-то мужчина маялся дома от безделья, почти не гулял, знал дорогу лишь от квартиры до кабинета врача, но сейчас — совсем другое дело! Возвращаться под крыло мамы Миня не хочет, в деревне он чувствует себя нужным. Хотя пенсионеру уже трудно справляться с тяжелой работой, он принимает деятельное участие в жизни остальных — помогает друзьям получить нужные навыки. Миня знает и умет все: и тарелки мыл, и хлеб пек, и огород полол, и компост делал.
— Миня у нас мастеровитый, а талантливый какой, — делает комплимент подопечному Сара.
Тот счастливо кивает головой в знак согласия и расплывается в широкой улыбке. На фото, которые мы вместе смотрим в альбоме, старожил деревни в разных костюмах — это он участвует в любительских спектаклях.
Все свое, без пестицидов!
Я обхожу дома. В одном из них остаюсь на обед: на столе все свое: и вишневый компот, и грибы, и котлетки, и капуста с морковкой, и хлеб. Перед обедом ко мне подходит 29-летний Саша и без предисловий скороговоркой начинает рассказывать о себе.
— Я-живу-здесь-не-помню-сколько. В-Петербурге-у-меня-мама, а-здесь-два-друга. Вы-видели-мои-рисунки? Пойдемте-покажу!
Саша показывает мне свою комнату, где на столе, кровати и стенах его незаконченные работы. На одних — лошади, на других — сказочные герои, на третьих — диковинные города и цветы.
— Одному ему трудно рисовать, не доводит дело до конца, — объясняет педагог Ирина Андреева, — но когда я помогаю Саше, то все получается. А еще мы рисуем природу, описанную в стихах поэтов Серебряного века.
Саша говорит, что ему в деревне хорошо. Раз в год парень отправляется домой «на каникулы». По вечерам он играет на гитаре и поет. И мечтает познакомиться с бардом Александром Городницким — своим кумиром. Но больше всего Саша любит работать на ферме, где на особом языке разговаривает с животными.
— Только одно плохо — я иногда плачу, сам не знаю почему, — признается мне Саша шепотом, — а плакать не нужно.
После обеда обитатели деревни разбредаются по территории, до 17–18 часов они работают. Ухаживают за животными на ферме, обрывают с кустов яркие осенние ягоды для заготовок, кормят кур или помогают педагогам по дому. Занятия, которые выбирают для «деревенских», зависят от степени их понятливости. Кто-то способен на одну простую операцию, а кто-то — на многоходовые и осмысленные действия.
А пока я стою у крыльца и любуюсь на багрово-желтые кусты, ко мне подходит Света, поправляет прическу и тихонько просит:
— Сфотографируй меня с моим Романом!
Роман не очень согласен, что он «ее», но терпит. А красавец Амир держится неподалеку и ловит на себе томные взгляды остальных дам: он любимец большинства барышень деревни.
Порой здесь кипят настоящие страсти. Та же Света недавно ушла от одного кавалера к другому. Теперь никто из «треугольника» не знает покоя и сна. Но влюбленности — одно, а постоянные пары здесь практически не образуются. Не очень приспособлены «особые» люди для семейной жизни. Тем не менее дружить они умеют, и друг с другом, и с педагогами.
Англичанка из русской деревни
На пороге дома, где живет Сара Хагнауэр, меня ждал сюрприз. Хотя деревня Светлана — для совершеннолетних инвалидов, навстречу выбежала девчушка лет семи, взяла меня за руку и повела внутрь. Пока Сара с кем-то разговаривала по телефону, мы с девчушкой успели поиграть на пианино, посмотреть книжку и полюбоваться цветком в красивом горшке.
У маленькой Вики, как и у всех обитателей деревни, непростой диагноз. Раньше она жила в интернате, а теперь — дочка англичанки Сары и ее русского мужа Бориса. Вика никогда не видела родную семью: от нее отказались в первый же день жизни.
— Кыс, — говорит мне она, показывает на кошку и счастливо смеется. Потом показывает на шоколадку и говорит: — Да!
Сара и Борис приняли решение забрать себе ребенка, после того как узнали, что Вику переводят из одного учреждения в другое. Об этом рассказала им подруга-волонтер, переживавшая, что девочка плохо адаптируется на новом месте и у нее наступит ухудшение. «Нельзя ли найти уголок для девчонки у вас?» — спросила она. Сара и Борис, прошедшие школу приемных родителей, оформили опеку над «дочкой».
Несмотря на то что Вика пока говорит всего несколько слов — «мама», «папа», «да» и «нет», — а все остальное выражает жестами или коротким «уху», Сара полна решимости ее развивать. «Вот увидите, девочка будет прекрасно разговаривать, — не сомневается новоявленная мама, — главное — терпение, внимание и регулярные занятия». Глядя на то, как ловко ребенок сервирует стол к обеду, с этим трудно не согласиться.
У Сары тоже особая история, как и у ее подопечных. Она — гражданка Великобритании, педагог, первый раз приехала в Светлану в 1994 году. Сначала бывала здесь время от времени, но потом осталась навсегда. До того как познакомилась с Россией, преподавала в благополучной и чистенькой Швейцарии. Родители Сары — тоже педагоги-подвижники, они всю жизнь занимаются с инвалидами, поэтому вопрос, где работать, для юной Сары не стоял.
Свое решение бросить «цивилизацию» и остаться в деревне, где без резиновых сапог сложно даже летом, женщина объяснила так: «В Швейцарии мало интересных событий и людей. Я преподавала детям, и среди всего класса обычно было 3–4 нестандартных личности. А здесь для меня каждый новый человек — открытие, такие характеры, судьбы!».
К тому же 15 лет назад Сара нашла здесь и свое личное счастье. Борис (тоже педагог) работал в соседней деревне. Но постепенно проникся симпатией к жителям деревни, стал бывать у них, помогать. В итоге он перебрался в деревню насовсем и женился на Саре. У этой пары редкое взаимопонимание: решение про Вику супруги приняли единодушно.
Вика же каким-то непостижимым образом с первой их встречи поняла, что скоро поедет домой. И что у нее теперь будут мама и папа. А еще — дедушка. Сотрудник Светланы Гамлет, который исполняет здесь роль и шофера, и педагога, и завхоза одновременно, уже называет девочку внучкой и любит повозиться с ней.
Невероятная любовь сотрудников и подопечных распространяется здесь не только друг на друга, обласканы и накормлены в Светлане домашние животные. Чуть ли не у каждого жителя по котенку, есть собаки, правда, не сторожевые, а невероятно добрые.
— А помогают ли вам местные жители? — задала я вопрос под занавес.
— Скорей уж мы им. Здесь же много одиноких бабушек, однажды вот пришла такая и свалилась, мы ей «скорую» вызывали. Бывает, обращаются к нам, чтоб в хозяйстве подсобили, забор поправили, с электричеством разобрались. Мы помогаем. А старушки нам яблоки и картошку несут.
