Но по порядку.
Если вкратце, то ситуация такая: жила-была молодая семья в коммунальной «трешке». Молодым супругам, как перспективной семье с маленьким ребенком, удалось получить в ней вторую комнату. А позже поменяться на 2-комнатную квартиру в кооперативном доме, что на Большой Спасской. Невесть какая квартира, жилой площадью 35 кв. м, и неважно, что на последнем этаже, зато своя.
Казалось бы, в ней жить-поживать да добра наживать. Но именно в этот период, в середине далекого 1986 года, жизнь и дала трещину. Глава семейства Вячеслав Чебенев заявил, что уходит к другой женщине. Видимо, была сильная любовь, если оставил жену, беременную вторым ребенком, и несовершеннолетнего сына.
На тот момент он поступил вполне «благородно». Написал расписку, что он, такой-то и такой-то, обещает «не претендовать на жилую площадь и имущество, купленное за время совместной жизни». Поставил число — 30.08.86 г. — и подпись. Это же самое заявил 24 сентября 1986 г. на собрании пайщиков кооперативного дома.
Все эти события сказались на беременной женщине: в январе она потеряла второго ребенка…
Целый год после ухода Чебенева материальной поддержки от него не было, и в сентябре 1987 года бывшая жена, Марина Александровна, подала на алименты.
Всего чуть более двух лет Вячеслав Альбертович — инженер одного из московских НИИ — их исправно платил. А с 1990 года перестал. Нетрудно представить, каково было его бывшей супруге растить ребенка, платить за квартиру, плюс налоги, постоянные сборы средств на ремонт дома…
Но Марина Александровна это тяжкое время выдержала достойно. Ребенок рос, был одет и обут, хорошо учился в школе. От его папаши, точнее, от его родных, иногда поступали скупые весточки. Что, дескать, мысленно он тоже со своей первой семьей, переживает за сына и обязательно, непременно вернет долги по алиментам. «Ты ведь пойми, дорогуша, — говорили ей родственники Чебенева, — время-то какое. Лихие 90-е. Да и замуж ты вышла, есть кому помочь».
Между тем долги по алиментам накапливались, и вот в 1998 г. Вячеслава Чебенева вызывают в суд, но уже не по гражданскому, а уголовному делу. На заседании Мещанского (раньше Сокольнического) райсуда столицы он снова заверил бывшую супругу и судью, что долги вернет сполна. «Я ведь квартиру оставил без всяких условий. Неужто сыну не стану помогать? Ему уже 20, учится в институте — выучу его, долги по алиментам остаются за мной…»
Суд учел его добровольный отказ от имущества и вынес определение: погасить задолженность до окончания сыном института.
■ ■ ■
В 2010 г. (спустя 24 года!) Марине Александровне позвонила председатель ЖСК и сообщила, что представители Чебенева, адвокаты Георгий Качмазов и Кирилл Рывкин, требуют у нее справку о полной выплате пая, чтобы оформить в собственность на своего клиента квартиру. Такой поворот был, что называется, громом среди ясного неба даже для председателя ЖСК Полущенко. Ведь в сентябре 1986 г. она собственными ушами слышала, как Чебенев клятвенно заверял пайщиков кооператива, что не проживает и не претендует на квартиру, оставляет ее жене и сыну. И действительно, он не вселялся в эту квартиру, не прожил в ней ни одного дня. И вдруг такой пассаж…
Вы не поверите: после многочисленных судов в 2012 г. Чебенев получил свидетельство о праве собственности на 1/2 доли в квартире дома на Большой Спасской.
По мнению адвоката Михаила Шеповалова, здесь может иметь место мошенничество в особо крупных размерах. Получается, что г-н Чебенев сознательно, с 1986 г., вводил в заблуждение бывшую жену, заявляя об отсутствии претензий на жилье. И тем самым полностью возложил на нее все обязанности по содержанию квартиры.
Почти за четверть века эти расходы составили около 1 млн рублей в нынешних ценах. Кроме того, в 1990 г., оставшись без работы, Вячеслав Альбертович попросил у экс-супруги «в счет компенсации оставленного ей имущества» 1,2 тыс. руб. И получил их под расписку — деньги по тем временам тоже немалые.
Считая себя и сына полноправными хозяевами жилья, Марина Александровна ремонтировала квартиру и содержала ее в полном порядке. А в 2010 г., после свадьбы сына, они сделали там основательный ремонт, на него ушло порядка 1,3 млн рублей.
— Чебенев, заведомо зная, что не будет отказываться от собственности, нанес бывшей семье ущерб в особо крупном размере, — считает адвокат. — Тем самым совершил преступление, предусмотренное пунктом «б» части 2 статьи 165 УК РФ.
■ ■ ■
Как стало возможно, что спустя столько лет беглый отец, у которого скопилась огромная задолженность по алиментам, дал о себе знать, да еще с претензиями на жилье? Вернемся в недалекое советское прошлое.
Сегодня в судах даже не все юристы понимают: почему квартира «как только, так сразу» не была оформлена в собственность? Да не было в СССР никакой собственности, кроме государственной, мы даже слова такого не знали!
Задают наивный с точки зрения советского обывателя вопрос: почему Чебенев оставался прописанным в квартире дома на Большой Спасской? Но в ту пору не выписывали, если не было куда прописаться! К тому же без штампика в паспорте не брали на работу, как тогда с алиментами?
Такие нюансы советского образа жизни судами не учитываются, они признают только нынешнюю букву закона.
Так, в СССР право на раздел имущества при разводе «у сторон» сохранялось в течение 3 лет. Кто не успел, тот, соответственно, опоздал. При наличии устных и письменных заявлений бывшего мужа Марина Александровна с 1986 г. считала себя и сына хозяевами квартиры — и не торопилась оформлять ее по новым законам.
Однако в 2009 г. пленум Верховного суда РФ сделал важное разъяснение, которое и поставило все с ног на голову: раздел имущества при разводе рассматривается в течение все тех же 3 лет. Но с того момента, как одна из сторон узнала о нарушении своего права. В случае с Чебеневым «узнала» она в 2010 г., когда адвокаты пришли за справкой в ЖСК. А уже в 2012 г. он благополучно получил свидетельство на полквартиры.
Понятное дело, что за 25 лет скитаний и укрывательства от алиментов г-н Чебенев не знал, сколько воды утекло. Его сын окончил школу и институт, завел собственную семью, с которой проживает отдельно от матери — в той самой квартире на Большой Спасской. При разделе имущества суд никоим образом даже не попытался учесть его интересы, поделив жилье поровну между бывшими супругами. А ему что, со своими пожитками идти на улицу, на вокзал?
— 25 лет Чебенев за квартиру не платил, не нес никаких расходов, — вздыхает Марина Александровна. — 10 лет уклонялся от уплаты алиментов, должен по исполнительному листу огромную сумму. А теперь еще выгоняет сына с семьей на улицу? Что же это за закон?
■ ■ ■
Начались бесконечные суды. Как мы уже сказали, Марина Александровна вышла замуж во второй раз, родила еще одного сына. Чтобы забыть про бывшего мужа, как про кошмарный сон, на семейном совете они приняли решение: вызвать экспертов, оценить квартиру и долю Чебенева. Она составила примерно 3,5 млн рублей. Эта сумма и была предложена бывшему мужу. Более того, Марина Александровна отказывалась от огромной задолженности по алиментам и компенсации за содержание и ремонт квартиры. Все только для того, чтобы прекратить судебные тяжбы.
В ответ адвокаты Чебенева высказывают волю своего клиента: 6 млн рублей, и ни копейкой меньше! Да еще и за аренду квартиры в течение 25 лет!
Мирового соглашения не получилось. Между тем выяснилось, что, поскольку Чебенев не платил алименты 10 лет, с 1990 по 2000 гг., то его долг составляет около 810 тыс. рублей. А с индексацией — порядка 9 млн. И исполнительное производство не прекращено.
■ ■ ■
Здесь начинается другая история, в которой суровость наших законов с лихвой компенсируется необязательностью их исполнения. И вот почему.
С одной стороны, государство всецело на стороне матери и ребенка. В законе сказано, что сроков давности задолженность по алиментам не имеет, то есть хоть через 20 лет, хоть через 50 беглого папашу найдут и заставят заплатить по счетам. Но нет полной ясности — кто должен являться взыскателем долга: мать или совершеннолетний ребенок? Эта неопределенность дает лазейку суду, судебным приставам и самим нерадивым папашам колоссальные возможности. А именно:
а) папашам не платить;
б) суду и приставам ловить рыбу в мутной воде. Вряд ли они совершенно бескорыстно освобождают неплательщика от многомиллионной задолженности.
Эта коррупционная схема прослеживается в деле Марины Александровны. В июне минувшего года выяснилось, что судебные приставы потеряли ее исполнительный лист, который находился в их службе. Полгода ушло на то, чтобы Мещанский суд выдал дубликат документа, тем самым назначив Марину Александровну взыскателем долга: как мы уже сказали, вместе с индексацией он составил 9 млн рублей.
И тут же ответчик, г-н Чебенев, подает встречный иск. Но не на оспаривание долга, а на изъятие дубликата! Под тем предлогом, что мать не может быть взыскателем, т.к. ребенок совершеннолетний.
И — о чудо, Мосгорсуд соглашается с этой «логикой».
Однако прежде чем заняться оформлением документа, Марина Александровна побывала на приеме у одного из руководителей Службы судебных приставов РФ. Он ее заверил, что мать и только мать является взыскателем долга по исполнительному производству. Она воспитывала, выкраивала копейки, недоедала и недосыпала. «Кто несет обязанности по воспитанию ребенка, тот и должен получить компенсацию!» Кстати, буквально через пару дней после того, как дубликат у Марины Александровны изъяли, в абсолютно схожей ситуации (долг по исполнительному листу, мама и совершеннолетний ребенок) тот же Мосгорсуд взыскателем назначил... маму. Так где же поставить запятую во фразе «Казнить нельзя помиловать»? От нее зависит судьба многих российских мам, да и борьба с произволом в судебных органах.
■ ■ ■
В итоге попытка Марины Александровны взыскать долг по исполнительному листу завершается очевидным, но невероятным образом.
Поскольку в начале нынешнего года на имущество беглого отца приставами был наложен арест, а на его счету имелось 270 тыс. руб., эти деньги были изъяты в пользу взыскателя — Марины Александровны.
С лишением ее дубликата и права являться взыскателем уже адвокаты Чебенева «выкатили» свои требования — о возврате этой суммы. Нельзя исключать, что в нашенских судах она будет проиндексирована, и миллионы рублей мужу-алиментщику придется выплачивать… Марине Александровне. Это при его-то 9-миллионом долге!
Впрочем, беда не приходит одна. 28 августа 2013 г. из интернетовского сайта (!) она случайно узнает, что судебный пристав межрайонного отдела по особым исковым производствам УФССП г. Москвы Арсен Камалетдинов закрыл исполнительное производство в отношении Вячеслава Чебенева. А сын, как позже сообщит ей служба судебных приставов, «в связи с достижением совершеннолетнего возраста вправе обратиться в суд с исковым заявлением о взыскании с отца Чебенева Вячеслава Альбертовича задолженности, сформировавшейся в период с 1990 по июнь 2000 гг.».
Но как можно закрывать исполнение производства, снимать арест с имущества ответчика при наличии долга?
— Решение принято явно в пользу должника, — убежден адвокат Михаил Шеповалов. — Чтобы он успел «скинуть» свое имущество. По признанию его же защитников, Чебенев активно «распихивает» движимое и недвижимое имущество по дарственным соглашениям. Надо думать, чтобы с него нечего было взыскать. Если не с чего взыскать долг, то по закону раз в три года приставы будут проверять — появилось ли что-нибудь у ответчика, что можно использовать в качестве погашения долга. Конечно, ничего у него не появится. Потом он уйдет на пенсию и из собственности оставит себе только 1/2 квартиры, где живет его сын. По закону, он даже вправе подать в суд, чтобы сын содержал престарелого родителя. Полный абсурд. Но если мы сталкиваемся с абсурдом, значит, в законе что-то не так? Его нужно исправлять…
Примерно то же самое на днях говорили не где-нибудь, а в Совете Федерации РФ при обсуждении вопроса о злостных неплательщиках алиментов. Их в стране около 2 млн человек, и судебные приставы (при современных-то возможностях!) не могут или не хотят ничего с ними поделать.
— Мы обратились в Верховный суд за разъяснением, — продолжает далее адвокат. — Нам ответили, что задолженность принадлежит совершеннолетнему ребенку. Возникает вопрос: чем тогда занималась мама все годы, пока растила ребенка? По Семейному кодексу на матери (как, впрочем, и на отце!) лежит обязанность содержать своего ребенка. Президиум Верховного суда должен взять этот вопрос под контроль: рассудить по справедливости — кто взыскатель и кому принадлежит долг. Нужно сделать дополнение к Пленуму Верховного суда по вопросам взыскания задолженности по алиментам. Чтобы раз и навсегда отбить охоту судебным органам решать подобные вопросы «по ситуации».
■ ■ ■
На днях Генеральная прокуратура выступила с резким заявлением. По результатам проверок она недовольна деятельностью службы судебных приставов России. Долги взимает только в пределах 10% от судебных постановлений. А сама кипучая деятельность службы, по мнению надзорного органа, имитируется на бумаге.
Проверила бы Генпрокуратура исполнительные производства. Вот где конь не валялся. Утерять исполнительный лист (читай — простить алиментщику миллионы рублей) без особого риска может каждый пристав. Наказание рублем — аж 2,5 тыс.
Кто должен заняться оформлением дубликата, если исполнительный лист утерян приставами? Казалось бы, странный вопрос: тот, кто утерял!
Но в Москве Марина Александровна на стояние в очередях потратила несколько месяцев. Теперь эта же процедура ожидает ее совершеннолетнего сына…
Словом, наша судебная машина устроила все таким образом, что олимпийское спокойствие во всей этой истории обеспечила только злостному неплательщику алиментов. И от взыскания с него 9-миллионного долга практически оградила (чтобы оформить исполнительный лист, сыну Марины Александровны понадобится не меньше года), и о крыше над головой позаботилось.
Сама Марина Александровна, защищая интересы старшего сына, до конца дней своих будет вынуждена обивать пороги судов и выслушивать угрозы в адрес детей, которые раздаются со стороны бывшего мужа. Кстати, на Петровке, 38, их не считают пустыми, опытные оперативники призывают к бдительности — мало ли на что готов пойти экс-супруг. Они также полагают, что налицо новая тенденция: супруги отвоевывают доли в квартирах для шантажа своих бывших половин.
В данном конкретном случае нет сомнений, для чего была выделена доля в квартире, — ведь бывший муж не жил в ней 25 лет.
— Несовершенное законодательство по вопросам выделения и продажи долей в квартирах нам прибавляет работы, — вздыхает сотрудник МУРа.
Сама Марина Александровна не может понять: откуда у Чебенева такое нечеловеческое отношение к единственному сыну? С 1986 года они не просили его ни о чем, не обращались за помощью. Во второй семье Чебенева нет общих детей, да и с жильем у них все в порядке — не одна квартира в собственности. Неужели нажива способна лишить разума, отцовских чувств?!
Выделив ему половину квартиры, в которой он никогда не жил и за которую не платил, доведя до абсурда вопрос о том, кто должен быть взыскателем, суд и приставы забыли, что у г-на Чебенева кроме прав есть еще и обязанности.
Горько, что наше законодательство и судебная система явно подыгрывают захватчикам квартир и должникам по алиментам…
