О радикальных православных мало что известно, никто не скажет даже, какова их численность — следственные органы этим движением практически не занимаются, им бы оппозиционеров сажать! Так, задержат на пару часов в «обезьяннике», хотя каждая силовая акция, и сами ее участники с этим согласны, скандал и провокация. Сжечь на костре перекрашенный в один глобалистический цвет земной шар, раздеть пассажира аэроэкспресса в футболке с Девой Марией в балаклаве…
Они и появились одновременно с девочками-пусси. Тоже своего рода экстремалы. Только их полная противоположность. Православные верующие, огнем и мечом отстаивающие свою веру. Под иными знаменами. Окрашенные иным цветом. А вот белым или черным — выбирать уже мирным гражданам.
«Наш крест — спасти Россию», — так говорят они сами о себе. «Если не мы, то кто?» Православные гопники или миссионеры, взявшие на себя тяжкую ношу защитить россиян от порока? Добро должно быть с кулаками.
Честно говоря, о дружинах православных акционистов и их скандальных акциях я узнала от московского ЛГБТ-сообщества. Те попросили о помощи. «Мы никого не трогаем. Живем себе, любим кого хотим. Но нам и нашим сторонникам устроили травлю. Мы хотим, чтобы те, кто это делает, ответили по закону».
«Как перед Бесланом, в Чечне с этническими русскими, в Руанде, на Балканах: выпускали самых отмороженных отморозков на беззащитное население, на которых специально не реагировали правоохранители, ради волнений, смуты и террора, им позволяли безнаказанно терроризировать население, сталкивая всех лбами, дискредитируя одних и нападая на других, потом это все объявлялось «разжиганием геноцида». И я отнюдь не хочу ждать, пока ради чьих-то политических игр с обеих сторон потечет кровь» — написала мне в ЖЖ давняя знакомая Маргрет Саттеруэйт, правозащитник. Для нее наши российские реалии, честно говоря, как мне иногда кажется, это офигительный в своей бесконечности сериал.
Боевые петухи
19 декабря прошлого года нижняя палата парламента рассматривала в первом чтении законопроект против пропаганды гомосексуализма. В этот же день, параллельно депутатам, ряд ярких представителей сексуальных меньшинств «Радужная ассоциация», так они себя называют, фривольно расположился около Госдумы и, намекая на то, что сегодня День поцелуев, принялся дружно целоваться. Причем освещающих событие журналистов на акции было гораздо больше, чем, собственно, лобызающихся. «И тут появились «православные зверствующие», — с ужасом рассказывают теперь участники. Один из них, Павел Сомбуров, представляет «Радужную ассоциацию», общественное движение, которое защищает права секс-меньшинств. — Они начали бросать в нас яйца, бить. Всех в итоге забрала полиция. И нас, и их. Хотя наша акция была мирной и дружелюбной. Несмотря на протесты, нас посадили в общую камеру. Это было довольно неприятно. Так как наши «противники» тут же принялись читать молитвы и спасать наши души, смотреть на это было страшно. Мы понимали, что, дай им волю, они нас бы точно уничтожили. С тех самых пор они нас преследуют, не дают нам жить так, как мы хотим. Мы никому не мешаем. За что нас так?»
В доказательство того, что секс-меньшинства не врут, меня зовут на — так выразиться — их светское мероприятие. Где ожидается очередной приход со скандалом членов боевой православной «дружины». Это должно произойти на, как бы сказать потолерантнее, Week Against Homophobia (неделя против гомофобии), событии в Москве ежегодно-традиционном. Апрельское пати проходит в одном из ночных клубов. Воздушные шарики на стенах. Влюбленные пары. Девочка-девочка. Мальчик-мальчик. Все по правилам. Слова приветствия от организаторов. «Мы пришли всерьез и надолго!» — все вполне по-европейски, цивилизованно. Но окружающие уже предчувствуют, что без скандала не обойдется. «Сейчас ворвутся «православные», а мы их тазиками закидаем», — перешептываются то и дело за столиками. Устроители периодически гоняют к охране, чтобы узнать, не появились ли у чугунных ворот «крестоносцы». Иностранного VIP-гостя — представителя посольства одной из европейских держав, поддержавших однополые браки, — «во избежание международного скандала» и как только «все начнется», обещают вывести тайными тропами, зато живым.
Ближе к полуночи, наконец, когда все уже измаялись от ожидания, появляются «ОНИ». Человек десять. Да не одни, а с живыми петухами, которых явно намереваются спустить на гомосексуалистов. Какая «свадьба» без скандала? Участники недели против гомофобии собираются кучками, нервно переговариваясь. Внутрь ночного клуба радикалистов, правда, не пускают. Дверь на замке. Замок на решетке.
Я пытаюсь отловить у закрытых ворот одного «воина». Он находится с одной стороны решетки, я — с другой. Прямо как свиданка в тюрьме. Только кто из нас заключенный? Боевого петуха у него с собой почему-то нет. Зато в рот вставлены сразу две сигареты, что придает ему вид таинственный и неоднозначный.
— Откройте мне дверь. Я хочу общаться с вами. Я хочу понять, зачем вы здесь собрались, — канючит он так жалостно, что я начинаю подозревать в нем просто потеряшку-прохожего, а не идейного противника гомопоцелуев и «Пусси Райот».
Замок не открывают. Тихо покачиваясь, парень растворяется во тьме. Может, и правда просто прохожий… Но покой «тайной вечери» уже нарушен, и мероприятие, таки оставшееся без зрелищ, подходит к концу.
Нас заранее предупредили, что расходимся поодиночке. Так как «бойцы» все равно спрятались где-то и способны напасть даже из-за угла. Однако мне явно не везет — петухов и их хозяев я в ту ночь так и не увидела, домой я возвратилась целой и невредимой.
Наутро, придя в себя, я решаю найти организаторов этой акции против мирных гомосексуалистов Москвы. И не только этой.
Сжигание книг у офиса партии «Яблоко». Требование запретить аборты законодательно. Скандальные разборки в «Ютубе». И, наконец, открытое письмо священнику Александру Пикалеву от организаторов православного боевого движения с попыткой объяснить, что же ими движет: «Бог чудом все устроил. Мы работаем над образом православного активиста в массовом сознании. Молодые люди, образованные, хорошо выглядящие, которые издеваются над прожженными либералами…» — такова их конечная цель. Перевернуть мир и взгляды на православие, заставить либералов отступить.
Был проведен однажды даже молебен около здания редакции «Московского комсомольца», чтобы наша редакция, очевидно, очистилась от скверны независимой журналистики, развращающей, вероятно, общество.
Да всех акций и не упомнишь. Кто же стоит за ними? И ради чего?
Даешь святого президента!
— Вы из «МК»? Вряд ли я захочу с вами разговаривать, — достать мобильный телефон Дмитрия Энтео, главного борца против богоборцев, оказалось проще простого. Он выложен на его страничке в социальной сети.
— Да, из столь нелюбимого вам «МК», — смиренно соглашаюсь я. — Но признайтесь, что я не отказываюсь от причастности к своей газете, хотя могла бы и наврать… Мне просто интересно, что вами движет. Вот «Наши» — за Путина. Вы, как я слышала, тоже за Путина — но вы почему-то не «Наши». У вас свой путь, неоднозначный, хотя мне он, признаюсь, любопытен. Почему официальная РПЦ отказывается с вами, такими яростно православными, сотрудничать? — засыпаю я Дмитрия вопросами.
— Ну хорошо… Я согласен поговорить с «МК», — наконец соглашается он, возможно, меня попытаются перевоспитать? Чем черт не шутит, думаю я?
Мы встречаемся в кафе напротив одного из самых красивых храмов центра города. Я в длинной юбке — на всякий пожарный — и не накрашена. Дмитрий чрезвычайно молод, ему всего-то 24, и держится скромно. Он не похож на человека, способного устроить драку в общественном месте и раздеть публично инакомыслящих. Весьма приличный молодой человек.
…В 2009 году в Москве был громко убит священник Даниил Сысоев. Он был известен тем, что довольно напористо и агрессивно крестил мусульман. А также основал Миссионерский центр имени пророка Даниила, в который вступил аккурат за две недели до убийства Сысоева и принявший тогда же православие Дмитрий Цорионов (позже взявший себе псевдоним Энтео).
Твердая позиция отца Даниила по отношению к иноверцам, по мнению людей, хорошо его знавших, идеально сочеталась в нем с глубокой внутренней культурой и эрудицией, его же последователи — прежде всего — унаследовали его непримиримость. «Мы считаем отца Даниила святым, который не прогибался под грешный мир», — говорит Дмитрий. И утверждает, что тоже прогибаться не будет.
В мае 2012-го Дмитрий Энтео участвовал в разгоне полицией митинга представителей гей-движения, желающих провести свой парад в Москве. В июле 2012-го, согласно справке «Википедии», выступил инициатором шумных противоабортных пикетов в Москве и в Казани. Вместе с небезызвестным Всеволодом Чаплиным требует законодательно запретить аборты, гомосексуализм, ужесточить наказания за богохульства. В противном случае… Мало никому не покажется!
— Вообще, православные радикалисты — это как-то странно. Если учесть, что православие — религия толерантная, изначально не воинственная. «Подставь другую щеку…» и так далее, — начинаю я, включая диктофон.
Дмитрий недоуменно качает головой, не соглашаясь: «С чего вы это взяли? Если меня ударили по щеке, я могу смириться и подставить другую, но если ударили моего брата, мать, мою страну, мою церковь… надо прикрывать спину брата. Христианство — радикально по своей сути. В свое время оно перекроило всю Римскую империю. Есть такое учение, толстовство, там утверждается, что христиане не терпят силу. Толстой ошибался. Христиане всегда защищали свои святыни огнем и мечом. Мы развеем стереотипы, что христианство ассоциируется с пацифизмом. Нам не нужна толерантность. Потому что толерантны ко всему лишь трупы. Им уже все равно. Но вспомните, как громко Иисус Христос выгонял торгующих из храма».
— То есть свою нынешнюю деятельность вы сравниваете с деятельностью Христа?
— Святые апостолы разрушили десятки языческих кладбищ и сокрушили десятки идолов, чтобы упрочить свою веру. Множество святых начинали свою деятельность с этого, с разрушения старых храмов. Чтобы на их месте воздвигнуть новые.
— Тогда, может, «Пусси Райот» тоже новые святые, раз они в храме танцевали? Может, нам всем нужен новый храм просто?
— Они просто безнравственны. И общество, которое пытается нападать на свою церковь, тоже безнравственно.
— А вы? Я слышала, что вы тоже не сразу прониклись христианскими ценностями, Дмитрий. Были в юности даже и необуддистом, и эзотериком, то есть, с точки зрения ваших сегодняшних крайних взглядов, человеком нехорошим. Но все же вышли на путь истинный. Сами. Так, может, и другие тогда рано или поздно спасутся — без вашего участия, зачем же так радикально пытаться изменить окружающих?
— Кто-то должен охранять нормы нравственности и морали. Мы боремся за то, чтобы понятие нормы соответствовало закону Бога. Если понятие нормы смещается, общество растлевается. Бог наказывает государства, которые живут не по его закону, — мы призваны этого не допустить.
— А кто определяет норму? Как кому жить? Кто вас призвал?
— Бог.
— Вы уверены, что точно знаете, чего он хочет? Откуда вам знать, что, преследуя гомосексуалистов и несчастных женщин, по разным причинам вынужденных прервать свою беременность, вы исполняете Его волю? — я пытаюсь говорить с Дмитрием на его языке.
— Я знаю священников, которые предлагали женщинам все: квартиры, деньги, лишь бы те оставили малыша. Но они отказывались: у нас все есть, мы просто хотим убить нерожденного ребенка. Они просто убийцы и хотят убивать. Морально Бог за такое злодеяние наказывает весь народ. Мы строим государство на трупах наших нерожденных детей. Мы ходили в крестные ходы вокруг Кремля, чтобы не допустить этого.
— Какие-то вы страсти рассказываете… Так пусть Бог и наказывает, вы-то здесь при чем? К тому же что за жизнь будет уготована нежеланным детям, если их мать заставят оставить их силой?
— Вы знаете, я был во многих детских домах, там вполне хорошо. Кормят, игрушки лежат… Лучше хоть так, но жить. Лучше пожизненное заключение, чем смерть.
— А вы были когда-нибудь заключенным?
— Я — нет. За исключением тех случаев, когда нас забирали в полицию — но ненадолго, потому что все понимают, что мы за добро и справедливость. Сам я пришел к своему мировоззрению не сразу. Я жил неправильно, но осознал это. Я принадлежал к обществу тех молодых людей, которых сейчас большинство в Москве, к их миру, в котором понятие нормы было искажено. И это наложило отпечаток на мое формирование.
— В Интернете написано, что ваш папа — вице-президент банка.
— Он уже давно не вице-президент. Все закончилось с кризисом 98-го года. Так что я рос в семье со средним достатком. Но — с духовным поиском себя. Я помню прекрасно, когда понятие духовности формировалось сидением человека в позе лотоса, когда говорилось только о карме и чакрах. Молодой человек шел в магазин и, познавая себя, покупал модные книги и считал, что это и есть духовная литература, Пелевин, или Ош, или трансцендентная реальность. В голове начинался бардак...
— А вы сами читали Пелевина?
— Я читал Пелевина до того момента, когда меня стало интересовать другое. С тех пор я стал другим. Когда я учился в школе, для парня и девушки невинность считалась пороком. Успешность измерялась количеством половых партнеров. Но это блуд! Сейчас мы пытаемся внушить обратное. Идет борьба добра со злом. Чтобы победить, православные должны защищать норму силой.
— А я слышала, что ваши нападки — это просто подвид современного искусства. Своеобразный пиар. Нашли креативную идею и двигаете в массы. Есть же такой арт-проект «Война», так вы почти так же провокационны — только идея другая. Каждому свое.
— Искусство лишь инструмент, с помощью которого можно проводить в общество разнообразные идеи. Через нас, наверное, можно проводить православные ценности. Через некое символическое действие показать ту или иную божественную истину.
— А зачем бить несогласных-то?
— У нас есть задача донести обществу некую мысль. Для этого нужно сделать что-то яркое, иногда выходящее за рамки. Чтобы запомнилось. На кого обращают внимание в первую очередь? На того, кто делает что-то необычное. Можно сказать, нужно этакое неоюродство. Мы знаем, что мы хотим донести до людей. Рано или поздно мы заставим их стать лучше. Нам нужны святые президенты, святые премьер-министры, святые депутаты…
На самом деле наши идеи поддерживают многие священники. Просто не так открыто. Многие говорят, что мы еще мягко себя ведем, что надо применять и более жесткие методы, чтобы до грешников дошло. Когда проводилась акция с закидыванием яйцами целующихся возле Госдумы, мы советовались со священниками, как это лучше устроить, чтобы не попасть под статью. Все-таки Уголовный кодекс никто не отменял! Но и промолчать мы не могли. Если люди устраивают такие акции поцелуев взасос перед камерами, а не у себя дома, то они растлевают этот мир. Они размножаются растлением. Мы этого не допустим! Мы спасем Россию!
Огнем и мечом
Это было бы даже забавно, если бы не было так печально. Молодые, здоровые, сильные бьют таких же молодых, здоровых и сильных. Общество раскалывается пополам, водораздел все больше и больше.
«Наши» — для Селигера и Кремля. «Православные боевики» — опора РПЦ. Хотя церковь вроде бы от них и открещивается официально. Но фотографии с Всеволодом Чаплиным, председателем Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата, у Дмитрия есть... И сам Энтео после окончания Свято-Тихоновского богословского института собирается делать карьеру именно в церкви. «Со временем наших единомышленников станет еще больше», — уверен он.
Уголовных дел против акционистов нет ни одного. «Мы же творим добро, как нас могут привлечь?» — удивляется Дмитрий. Но завуалированно показывает, что в обществе все-таки существуют «конструктивные силы», которые хотят, чтобы их движение и дальше росло и развивалось.
Они уверены, что только они одни знают, что такое истина. А все остальные — грешники, которых надо спасти. Или — уничтожить. Кто не с ними, тот против них. Кто не с ними — тот будет гореть в аду.
Я смотрела на Дмитрия Энтео, тщетно пытаясь понять: действительно ли это его жизненная позиция или, может быть, какая-то тайная игра? Мечта прославиться, сделать карьеру? Может, корысть?
«Мы открываем отделение в Петербурге, в Воронеже. На некоторых наших акциях собираются до четырехсот человек!» — говорит Дмитрий.
Дмитрий уверяет, что никакой финансовой заинтересованности участвовать в силовых акциях у его сторонников нет. Все происходит на добровольной и бесплатной основе. Сторонников движения с каждым днем становится все больше: ребята из Подмосковья, жители провинции, мечтающие о великих делах и новых, настоящих — а не в ролевых играх — крестовых походах. Железной рукой загнать россиян к счастью.
