ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Я долго не мог купить в лавчонках крем от солнца — оно пекло ощутимо. Шел по берегу, набрел на уютный песчаный пляж. Он оказался прибежищем русских, владеющих недвижимостью на Кипре. Разговоры они вели о покупке на распродажах посуды, выращивании картошки и т.д. Публика разношерстная: из Донецка, Ростова и, конечно, Москвы. Обсуждали русские телепрограммы, козыряли знаниями о высших эшелонах («Кудрину позволено называть Путина Володей»), у многих из них квартиры и дома в Швейцарии и Вьетнаме…
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Купался до завтрака на ближнем к отелю пляже, тут купаются перед работой киприоты, это их своеобразный клуб, все друг друга знают, пьют кофе из термосов, едят бутерброды. Приходят и пенсионеры — старички и бодрые старушки.
После завтрака наблюдал, как бульдозер сгребает выброшенные на берег водоросли, а грузовик их куда-то увозит.
Появился высокий пожилой киприот и принялся сзывать кошек, разбрасывая сухие гранулы. Он сказал, просветленно на меня глядя: «Они так страдают, так страдают…» И прибавил: «Кто не любит кошек, не любит и людей». Кошки — драные, лохматые, худющие, стекались со всех сторон, фыркали, сражаясь за еду. Он их примирял, подсыпая каждой новые порции.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Прошел по берегу, собирая ракушки. Примостился на пластмассовом стуле, прикованном цепью к пальме. Оказалось, у стула есть хозяин, он пришел и положил на песок пластмассовый чемодан. Я извинился за то, что попользовался его имуществом, он сказал: все в порядке — и предложил остаться. Старушка из Нижнего Новгорода, загоравшая неподалеку, рассказала: этот человек владел бизнесом, заболел, врачи сказали — хочешь жить, бросай дела и каждый день проводи возле моря. Он так и поступил…
После ужина гулял в порту, куда утром привозят улов рыбаки и продают всем желающим прямо с борта своих суденышек. Заглянул в древний форт-крепость, где происходил некий хэппенинг, я так и не смог выяснить, чему посвященный, но угощали даже случайно забредших. Заглянул на выставку, открывшуюся в помещении склада. Владелец мехового салона, куда я сунул нос из любопытства, энергичный старичок, рассказал, что имел магазин в Москве, в Конькове, но его выжили из бизнеса, он сетовал, что шкурки норки дорожают, потому что меха скупают китайцы; раньше были «новые русские», а теперь «новые китайцы» и их жены, желающие одеваться красиво.
В отеле проходил праздник, организованный прибывшей из Мытищ группой школьников, изучающих английский язык. По-английски они говорили мало, больше жонглировали мячами и изображали пантомимы.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Сидя на облюбованной лавочке близ набережной, наблюдал, как социальные рабочие приводят в порядок пляж: впятером подравнивают крохотный газон, обламывают «уши» гигантскому кактусу, перетаскивают мусор в общую кучу, на этом их трудовая вахта завершилась.
Поехал осматривать старинную мечеть, построенную возле соляных озер, куда прилетают фламинго. По дороге разговорился с владелицей одежного магазинчика Ириной: у нее квартира в Пафосе и в Греции, работает переводчицей в суде, ее сестры, живущие в Москве, убеждены, что рано или поздно из России все здравомыслящие люди сдернут — скорее всего на Кипр. Племянники Ирины окончили школу на Кипре и теперь стали адвокатами, посредниками между Кипром и Россией.
За ужином беседовал с главным менеджером отеля, он говорил, что у Кипра один ближний союзник — Израиль, что Путин — очень умный человек, поскольку не отдал власть никому, что сам он несколько раз бывал в Москве и видит изменения к лучшему в российской жизни.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
В отеле живут два инвалида, передвигаются на колясках: один — англичанин, интеллектуал с планшетником и раскатистым голосом, каждое утро в свежих сорочках и модно подстриженный, выезжает в своей коляске на завтрак, второй — видимо, по происхождению румын, постоянно в одной и той же одежде и шляпе (даже за столом), общается с обслуживающим персоналом (тоже румынами) на равных, электрик и шоферы подсаживаются к нему запросто, в то время как первый демонстрирует превосходство над окружающими. Тому и другому подавальщицы помогают набрать еду, приносят сок и кофе. На Кипре много немцев и англичан, приезжающих к морю, видимо, по социальным дешевым путевкам. В соседнем отеле обосновались российские спортсмены-велосипедисты, ездят на тренировки, готовят еду сами. При выходе из этого отеля, в нише, — икона, благословляющая проходящих.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Купался. Народу меньше, чем обычно, — суббота. И машин на магистралях мало, все отдыхают (то же и в воскресные дни, и 1 мая, которое здесь чтут), так что при правостороннем кипрском движении, о чем постоянно забываешь.
Служащие (язык не повернется назвать их дворниками), несмотря на выходной, мыли набережную, поливали из шланга, мои тапочки-шлепки, чтоб не намочить, предусмотрительно поставили на скамью. Удивительная доброжелательность и незлобивость: работающие не косятся с ненавистью в сторону вальяжно купающихся и принимающих душ (то есть опять грязнящих набережную) отдыхающих.
Сновали катера и глиссеры, ставили дополнительные буйки. Едва я успел поплавать, объявили перерыв для купающихся, и начались гонки на катерах. Играла громкая музыка, ревели моторы. Состязание длилось больше часа, хотя береговая охрана обещала уложиться в 45 мин. Гонщики забыли обо всем на свете и носились как угорелые.
Ближе к обеду люди шли в рестораны семьями — выходной. Вольготно пируют в тавернах местные завсегдатаи. Комично выглядела русская пара: в изысканных нарядах, он на голову ниже ее, она — откровенная намазанная давалочка, он — то ли ее босс, то ли просто потерявший голову от любви бизнесмен.
Возле роскошного многоквартирного дома я завел разговор с толстеньким стариком-супервайзером, так он сам себя назвал: надзирает за порядком в окрестных домах и отелях, следит за исправностью труб и проводов. Мне он сообщил: англичане в связи с мировым кризисом продают свои дома и квартиры задешево, их покупают русские.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Отправился в знаменитый монастырь близ Кикоса. Сел в автобус, идущий на Никосию. Говорящая по-русски пассажирка объяснила, что я ошибся и еду на Лефкосию, но это даже лучше, потому что оттуда к Тродосу и Кикосу ближе. Прибыли. Оказалось (как я и знал): Лефкосия — древнее название Никосии, но дружеское отношение дамы растрогало.
На обратном пути заглянул в храм Святого Лазаря в Ларнаке. Согласно преданию, воскрешенный Христом из мертвых Лазарь доживал последние годы на Кипре. В храме шла служба. А на площади возле него трое мальчишек с оглушительным грохотом катались на пластмассовом игрушечном автомобиле. Но никто не вышел и не сделал им замечания.
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
Прибыла группа юных англичан: крики и беготня. За завтраком эти старшеклассники группируются вокруг педагогов-наставников, буквально тянутся к ним. Среди пестрой группы — девочка в хиджабе. Никто из одноклассников на это не обращает внимания, никто не педалирует национальный и религиозный вопросы (публично по крайней мере).
На море застиг дождь. Встал под дерево. Семья киприотов из близстоящего дома зазывала зайти к ним, на веранду, и переждать.
ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
За завтраком слушал, как группа русских дайверов (прилетели на одном лайнере со мной) бронирует места для обратного полета.
На набережной кормитель кошек, захватывая все большую территорию, рассыпал корм вокруг двух скамеек.
В таверне я заказал кальмаров и пиво. Слушал, как решают за соседним столиком дела два русских и один кипрский бизнесмены. Первую скрипку играл наш молодой разодетый парниша, через слово мат и хвастовство; второй, бритый и немолодой, ему подвякивал (с грузинским акцентом), киприот тоже балакал по-русски. Речь шла о покупке яхты, которая стоит миллион, за 350 тыс., об экзотическом массаже («таечки мясо от костей отрывают»), не к месту был рассказан анекдот: «Ты кто?» — «Моль». — Зачем шубу взял?» — «Потом съем».
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
Наблюдал за энергичным стариком, живущим на первом застекленном этаже дома, что рядом с гостиницей. Где-то он работает, уезжает каждое утро на расхлябанной машине, едет в тех же брюках, в которых ходит дома. Сушит на веревке белье во дворике. Курит постоянно.
Обменялся с охранником отеля адресами. Он рассказал про себя: жена моложе на 10 лет, трое детей, у жены обнаружили рак, оперировали в Англии, она после операции тронулась умом, он работает на двух работах, чтобы содержать семью, обращался в правительство за помощью, ему отказали. «А приезжим дают деньги! Понаехало много с Филиппин, у нашего государства с их страной договор о помощи, вот их и приютили. А они здесь занимаются проституцией. Наши пенсионеры садятся в свои потрепанные машины, прикрепляют к ветровому стеклу бумажку в 20 евро и едут филиппинок снимать».
Шофер дорогой до аэропорта забавлял: свистел в свисток, пел. О себе рассказал, что женат на русской из Ставрополя — Ларисе. Он затормозил возле магазинчика, вышел и купил лоток клубники. «Возьми в Москву».
КИПР, КОТОРЫЙ ТЕРЯЕМ
На планете все меньше места неторопливости и технической отсталости. (Нам тоже не стоит об этом забывать.) Привыкшую к сибаритству (будем называть вещи своими именами) Грецию с громадными усилиями, но заставили трудиться. Привыкший жить привольно и в согласии со своими национальными традициями кипрский народ тоже впрягают в общую узду.
К русским и России на Кипре относятся трепетно. Не забывают: благодаря русским, которые в 90-е годы перегоняли в здешние офшоры миллионы, республика поднялась и расправила плечи. Но, конечно, не только наши вливания сыграли роль. Маленький и гордый (говорю без иронии) народ в своей сплоченности и сейчас, в минуту испытаний, ведет себя удивительно благородно: не переваливает государственные проблемы на плечи простых граждан (нам бы у них поучиться!). Понадеялся было на помощь русских (согласитесь, логика в этом есть: если держите активы на Кипре, значит, вам это выгодно, так поделитесь своей выгодой с тем, кто вам ее обеспечивает), но получил от ворот поворот.
Ничего для нас страшного вроде бы не произошло. Ну и прибавится на географической карте еще одно равнодушное к нам и разочарованное в нас государство, ну и перейдут его жители в разряд обиженных недоброжелателей… Нам не привыкать, мы уже столько потеряли, выбирая экономические, а не человеческие приоритеты… Только вот важнее ли деловые связи и партнеры, чем искренние привязанности?
