Каждый день в редакцию звонят, пишут и приходят люди, дети которых попали в беду. Истории одна страшней другой: нет денег на операцию за границей, а в России такая болезнь не лечится; один родитель украл детей, а второй из-за этого лечится у психиатра; семью с детьми выселяют банки, рейдеры или новоявленные «родственники»; алкоголики или наркоманы устроили в квартире притон, но детей у них не забирают, потому что детям лучше жить с родными родителями… Каждая такая история требует внимания, деятельного участия и готовности к длительным судам и сопротивлению чиновников. В редакции могут помочь единицам, а идут десятки и пишут — сотни. Люди, которые никогда с этим не сталкивались, отвечают: вот и прекрасно, это свидетельствует о доверии к вашей газете. Вовсе нет: от безысходности люди обращаются во все газеты, названия которых им что-нибудь говорят. И такие обращения — не что иное, как свидетельство тяжелой болезни государства.
Показательно, что недавняя вспышка интереса к сиротам возникла, как мы помним, на волне скандала со «списком Магнитского», то есть была вызвана ущемлением финансовых интересов некой группы наших граждан.
Но показательна не столько причина этой внезапной любви — разве на самом деле кто-нибудь сомневается в равнодушии власти к сиротам? — сколько реакция общества. Люди стали всерьез обсуждать вопрос о том, где должны жить российские сироты. Мы-то сами имеем право выбирать себе место жительства, а вот дети без родителей почему-то нет. Вспомните, как долго длилась эта рабовладельческая дискуссия. Отсюда вывод: правительство, как это ни странно, сформулировало точку зрения большой части населения России.
Только напрасно люди, считающие себя вправе распоряжаться судьбой сирот, думают, что эта логика не распространяется на жизнь родительских детей. Рабовладельчество чрезвычайно заразно. Вот почему общество так снисходительно относится к насилию над детьми. Брызгать слюной можно до изнеможения, но цифры-то! Убийственная статистика говорит сама за себя.
■ ■ ■
Насилие над детьми есть везде.
Дети — самая доступная добыча для взрослых. Ими так легко командовать, над ними так легко издеваться, они отлично продаются и покупаются. Ни одно общество самостоятельно не справляется с ежедневно возникающими угрозами в адрес детей. Именно поэтому и возник институт уполномоченных по правам ребенка. И где? В Норвегии — самой благополучной стране в мире. И когда? В 1985 году, то есть за 4 года до принятия Конвенции о правах ребенка.
Вот почему уполномоченному по правам ребенка, как врачам «скорой помощи», даны уникальные права: получать любые документы, открывать любые двери, в любое время дня и ночи вмешиваться в любую ситуацию, возникшую с участием ребенка.
Но уникальные права — пустая формальность без обязанностей, которые берет на себя защитник детей. И тут первое и главное — непрекращающаяся работа по помощи конкретным детям. Не компаниям, не учреждениям, а детям, у которых своя судьба, своя история и своя беда. Второе: разработка и продвижение новых законов и способов защиты детей, а также объединение усилий всех ведомств в помощь ребенку.
Вот самые последние цифры о преступлениях в отношении несовершеннолетних в России.
В 2012 году потерпевшими признаны 18 134 несовершеннолетних.
Из них до 1 года — 707 детей.
От 1 года до 5 лет — 882 ребенка.
От 5 до 10 лет — 2440 детей.
От 10 до 14 лет — 4912 детей.
От 14 до 18 лет — 9193 ребенка.
В результате преступлений погибли 1574 ребенка, а 6763 несовершеннолетних признаны потерпевшими по уголовным делам о преступлениях в отношении половой неприкосновенности. Из них 4090 — малолетние дети.
И ведь что непереносимо: последняя и совершенно чудовищная цифра — не окончательная, потому что множество случаев насилия над маленькими детьми остаются нераскрытыми.
■ ■ ■
Теперь несколько слов о сиротах.
Их на конец 2012 года в России насчитывалось 643 757 человек.
Из них в детских домах и интернатах находились 104 028 детей.
В 2012 году число усыновленных детей и переданных под опеку и попечительство существенно уменьшилось. Тенденция продолжает набирать силу. И при этом научно доказанном факте депутаты ГД активно включились в дискуссию о том, можно ли отдавать детей на усыновление в Америку. Ответ: сами не берем и другим не дадим.
В прошлом году российский уполномоченный по правам детей Павел Астахов внес на рассмотрение правительства целевую федеральную программу «Россия без сирот».
Такое впечатление, что он обитает в какой-то своей России, которая нарисована на каком-то индивидуальном глобусе. Нет и никогда не будет на свете государств без сирот. Именно в этом все и дело: в любой стране, в том числе и в России, дети в любой момент могут остаться одни. Поэтому предложение под названием «Россия без сирот» снаружи — чистой воды рекламная акция, а по существу — блеф. Самое же главное: в его программе по сути дела отсутствуют механизмы действий в защиту детей. Написано, как должно быть, и ни слова о том, как это сделать. Собственно, российский детский омбудсмен не отличим на прокурора. Он поучает, указывает — а кто же будет защищать?
Недавно в СМИ появилась информация о том, что Минфин отклонил программу Павла Астахова. В ней нет главного — обоснования. И все это чрезвычайно напоминает «целевую программу по расходованию денег».
Спрашивается: для чего вообще Павел Алексеевич трудился над этим документом? Еще в прошлом году была принята национальная стратегия действий в интересах детей, предложенная Советом Федерации. Там есть большой раздел, посвященный сиротам, описаны механизмы изменения ситуации. Получается, что главным дефектом этой стратегии является лишь то, что она предложена не Астаховым и он во что бы то ни стало хочет настоять на своем. Такой напор бесподобно действует при проведении пиар-акций. Ну и назвал бы все своими именами. Отнюдь: Астахов сказал, что будет искать деньги на осуществление своей программы и все равно добьется своего. Прозвучало как угроза. Кому? Да этим, как их… детям.
■ ■ ■
Во время грандиозного скандала с поддавшей маманей Максима Кузьмина Павел Алексеевич, помнится, упомянул о том, что он не рвался на должность уполномоченного. Его призвали — он согласился. А то! Правда, должность не была вакантной, но ведь у нас как: все лучшее — детям. И во всей стране не нашлось человека, который был бы таким блистательным специалистом в области защиты прав детей, как Павел Астахов.
Судя по всему, заветная мечта Павла Астахова (иначе стал бы он постоянно об этом упоминать) — создать всесильное ведомство по вопросам семьи и детей. Представляете, сколько денег окажется в руках главы такого ведомства? Это вам даже не Министерство обороны со своими портянками и домами для военнослужащих, тут дети — их ведь гораздо больше. Правда, в России достаточно «детских» министерств, но ведь не справляются! А Павел Алексеевич сможет.
Короче, победа за победой. Взялся создать Центр поиска пропавших детей — не создал. Предложил программу — ее не приняли.
Спрашивается: почему Павел Астахов не проводит личного приема? Почему он ни разу не опубликовал ни одного доклада по итогам деятельности за год?
Во всем мире принято считать хорошим результатом работы детского уполномоченного, если он смог помочь каждому пятому из обратившихся. Но у нас нет вообще никакой информации о результатах работы Астахова.
Когда журналисты одолевают его подобными нехорошими вопросами, он отвечает, что постоянно ездит по регионам. Это правда. Приезжает на двадцать минут в какой-нибудь детский дом, фотографируется с детьми. Но никакого отношения к проблемам детского дома это не имеет. Все это всего лишь декорация и показуха.
■ ■ ■
Статистика по вопросам детей уже давно похожа на приговор к смертной казни.
Мода на усыновление постепенно сходит на нет, и в жизни российских сирот ничего не меняется — становится только хуже.
По данным на 1 января 2013 года в стране 103 414 выпускников детских домов стоят в очереди на получение жилья, положенного им по закону.
В территориальные подразделения Федеральной службы судебных приставов в 2012 году поступило 21 362 исполнительных листа по обеспечению жильем выпускников детских домов. То есть даже выигранный суд ничего не меняет: квартиры исчезают в неизвестном направлении.
Правительство очень быстро разрабатывает, а ГД молниеносно принимает законы, нужные для власти. Но законопроект, защищающий жилищные права сирот, уже полгода без движения пылится в Думе, а правительство ломает голову, под каким предлогом его отклонить? Дело осложняется тем, что думать приходится в декорациях беззаветной любви к детям.
Идет непрерывный сбор денег на лечение детей за границей.
Детей насилуют, они исчезают. А ведь все мы знаем о поразительной способности детей страдать молча! Но что говорить о борьбе с этой смертоносной силой, если у нас нет даже достоверной статистики: сколько же в России изуродованных и пропавших детей? А наш детский омбудсмен людей, попавших в беду, не принимает и письма от этих людей рассылает по регионам.
Бердяев сказал, что государство существует не для того, чтобы на земле был рай, а для того, чтобы на земле не было ада. Почему же такой человек продолжает оставаться на посту уполномоченного по правам ребенка?
Несколько лет тому назад в моду вошло словосочетание «как бы». Но просто так слова к нам не приходят. Они в точности отражают происходящее, дают ему название. Болезнь называется: имитация. Нас как бы учат, как бы лечат, как бы защищают. И Павел Астахов в приталенном мундирчике детского омбудсмена — это как бы уполномоченный по правам ребенка.
А дети-то настоящие.
