ЧИЧИКОВ (премьер-министр). Я пригласил вас, чтобы сообщить… Приятное известие! К нам не приедут наблюдатели из Еврокомиссии… Поэтому на повестке очень внутренний вопрос. О мертвых душах. Какие соображения касательно живых трупов? Можешь сказать, Ноздрев?
НОЗДРЕВ (министр обороны). А я-то что? Сижу, никого не трогаю, играю в солдатики. У меня с боевой и общеполитической подготовкой норма.
ЧИЧИКОВ. Ты, Коробочка…
КОРОБОЧКА (вице-премьер по социальным вопросам). Пенсии возросли. Пенсионный возраст повышать не будем. Чего его повышать, если до него никто не доживает?
ЧИЧИКОВ. Об том и речь. О покойниках, которые ходят по улицам, заседают, функционируют. А толку от них — ноль! Сколько их таких в государстве? И к чему это может привести?
МАНИЛОВ (министр образования). Так ведь с какой стороны посмотреть… С заграничной или с нашей. С их точки зрения мы вымираем.
ЧИЧИКОВ. Где главный по статистике?
КОРОБОЧКА. На Мальдивах. Мы ему социальную путевку со скидкой организовали. Столько за последнее время подтасовал, что вымотался вконец.
ЧИЧИКОВ. Мое ощущение: количество фиктивных единиц постоянно прирастает. Призраки. Получают зарплаты, числятся в учреждениях, пишут отчеты… Товарищи по партии за них карточки в аппараты для голосования суют. Надо с этим делом прекращать!
СОБАКЕВИЧ (куратор силовых ведомств). Наладим прокурорскую проверку.
ЧИЧИКОВ. Давайте по порядку. По документам рождаемость зашкаливает. А в реальности имеем убыль: смертность перекрывает прирост. Тогда почему не хватает детских садов?
СОБАКЕВИЧ. Потому что неумная внешняя политика. Пока детишек наших американцы и немцы усыновляли и удочеряли, была надежда, что садов хватит. А теперь — нет шансов. Не понимаю: для чего недужных у себя держать? Нужно их сплавлять, торговать, так сказать, детским товаром и получать за это компенсации. Экономически выгодный проект. Почему его прихлопнули?
ЧИЧИКОВ. Нет худа без добра. То, что дети останутся на родине, поможет укомплектовать армию. Я прав, Ноздрев?
НОЗДРЕВ. Опять Ноздрев! У меня тут шах и мат.
ЧИЧИКОВ. Есть воины или косят от армии по-прежнему в громадных количествах?
НОЗДРЕВ. У кого пневмония, у кого — золотуха, кто из-за дедовщины в строй вернуться не может… Я лучше расскажу, какую площадь в квадратных километрах занимают военные объекты. Потому что от мифически проходящих службу толку никакого, а квадратные метры можно использовать с громадной выгодой. Я планирую построить на Черноморском побережье коттеджи для сверхсрочников, приобрести золотые и бриллиантовые украшения для их жен, закупить за границей подлинники полотен итальянских мастеров Возрождения, чтобы украсить дома офицеров и солдатские столовые.
ЧИЧИКОВ. А финансов-то хватит? Плюшкин, скажи.
ПЛЮШКИН (министр финансов). Пенсионный фонд на мели, стабилизационный растрачен. Предлагаю поднять цены на бензин, алкоголь и табак, а также увеличить налоги на владение недвижимостью — здесь, у нас, внутри. Потому что на недвижимость, которой никто из нас, министров, за рубежом не имеет, налог увеличивать не надо. А внутри надо, конечно, взимать больше за снабжение горячей и холодной водой. За пользование лифтами. В домах, где лифтов нет, — налог на амортизацию лестничных ступенек.
ЧИЧИКОВ. У меня идея: рокернуть министров обороны и финансов местами. Ты, Плюшкин, жмешься, а жить надо на широкую ногу. Мы — великая страна, весь мир должен это видеть.
ПЛЮШКИН. Они там, за границей, уже вполне различили, что мы великие. Поэтому транши перестали поступать. А пилить что-то надо…
ЧИЧИКОВ. Где министр лесопользования? Или как там его? Кто за природные ресурсы, пилы и топоры отвечает?
КОРОБОЧКА. Мы ему, хозяйственнику нашему, льготную путевку на Бали дали, поскольку трудится без устали. Леса рубит, щепки летят, магистрали прокладывает.
ЧИЧИКОВ. Министр транспорта, доложи: на вырубленных пространствах как движется строительство скоростных магистралей? Не на бумаге, а в реальности.
СЕЛИФАН (министр транспорта). Так ведь тут оно… Порубленные стволы очень хорошо и с большой выгодой сожжены. Японцы и китайцы пытались у нас древесину выкупить, но мы сами будем деревообрабатывающую промышленность развивать.
ЧИЧИКОВ. Я не о сырье, а о твоих непосредственных обязанностях.
СЕЛИФАН. Так ведь это, сожгли, значит, порубленные стволы, потому что иначе расплодился бы короед. А короед для народного хозяйства — громадное зло.
ЧИЧИКОВ. Я о магистралях!
СЕЛИФАН. Запустим «Сапсаны» во всех направлениях. До Петербурга уже доезжает. Доедет ли до Казани и Новосибирска — вопрос. Вроде мы надежные колеса прикрутили. К тому, который до Киева. Еще с вашей брички, на ней еще ваш батюшка странствовал. Только бы не разворовали запчасти.
ЧИЧИКОВ. Все куда-то девается. Буквально все: люди, деньги, самолеты, пароходы, часы наручные… Вроде были — и сразу нет. Как в бездну. Вроде были лекарства для пенсионеров и раковых больных. А на поверку — йок. Вроде понастроили жилье по доступным ценам. А где оно? Закупили передовую медицинскую технику, причем по завышенным тарифам, но она ни к чему, больные, как мухи, сами выздоравливают. А вообще: каким образом возникает избыток валового продукта? Кто его вырабатывает? Если кругом — только тени.
КОРОБОЧКА. Гастарбайтеры, кто еще.
ЧИЧИКОВ. Допустим. Но гастарбайтеры как раз живые. Преступления совершают, дают о себе знать. Я — о коренной, профильной части… Создаем условия: ипотеки, материнские капиталы...Со школами разбираемся. Уж чего только не делаем, чтоб их выкорчевать, эти школы. Объединяем, сливаем, а они не исчезают!
МАНИЛОВ. Я планирую построить вообще один большой светлый институт. Фантастических размеров. И туда согнать преподавателей и учащихся со всех концов страны. Чтоб не было нелепых разделений по профессиям и специализациям: этот де будет архитектором, этот — балериной. Все сядут в большой светлый класс и начнут учиться всему сразу: иностранным языкам, умению строить дороги, химическими реакциями управлять. И в космос летать, само собой.
ЧИЧИКОВ. Плюшкин, деньги на строительство такого института имеются?
ПЛЮШКИН. Чего меня спрашиваете? Теперь за финансы, согласно вашей воле, Ноздрев отвечает.
ЧИЧИКОВ. Ноздрев, есть деньги на строительство большого светлого класса для всех поголовно учащихся всех поголовно вузов?
НОЗДРЕВ. Опять Ноздрев! Как транши пилить — Плюшкин, как расходовать на общественные нужды — Ноздрев. Я в шашки играю, никого не трогаю…
ЧИЧИКОВ. Сердце мне разрываете. Построили потемкинскую деревню нового типа — Сколково. Но дома там пустуют. Собрались завозить обитателей из-за границы. Не поехали. Заселили нашими. Они не прижились. Магазины работают, охрана выставлена, а наука не результативна. По отчетам — двигается вперед. А в реальности? Промышленность развивается или не развивается? Демократия совершенствуется или нет?
СОБАКЕВИЧ. Я хотел поинтересоваться, раз уж о промышленности. Сколько тонн кислоты дополнительно нужно производить для нужд культуры? Чтоб плескать ею направо и налево и в этом расплескивании себя не ограничивать?
ЧИЧИКОВ. Где министр культуры?
КОРОБОЧКА. На театральном фестивале в Авиньоне. Мы ему соцстраховскую путевку организовали…
МАНИЛОВ. Я давно говорю: нужен еще один министр. Министр-камикадзе, министр оппозиции. Потому что если начнут не только в деятелей культуры, а и в госслужащих кислотой плескать, нужен кто-то, кого в общих целях будем в первые ряды выставлять.
ЧИЧИКОВ. А вообще, оппозиция у нас имеется?
СОБАКЕВИЧ. Я, как глава соответствующих ведомств, этим занимаюсь. Чтоб она была и в то же время ее не было. Чтоб отдельные фигуры — для разнообразия политического спектра — как бы наличествовали, но в то же время их как бы не существовало.
ЧИЧИКОВ. Любопытно. Методика создания таких фикций какова?
СОБАКЕВИЧ. Берем, допустим, реального человека. И говорим: он стырил 500 шапок. После чего его как бы уже и в помине нет. Или другого берем и говорим: стырил водочный завод. И оппозиционера как ветром сдуло. Или берем третьего, а на него натравливаем пяток других оппозиционеров. Происходит потасовка. Сразу шестерых в общественном мнении как не бывало.
ЧИЧИКОВ. А не могут ли и нас вот так же… Сдуть? Изничтожить? Испарить? Скомпрометировать?
СОБАКЕВИЧ. Исключается. Потому что нас как таковых уже давно нет. Мы — давно мираж! Из чего видно, что мы существуем? Не из чего.
ЧИЧИКОВ. Верно. Может, нам для осязаемости кого-нибудь из реальных людей в министерства ввести? Кого можешь предложить, Ноздрев?
НОЗДРЕВ. Никого. Не до того. У меня эндшпиль наметился.
ЧИЧИКОВ. Ты, Манилов?
МАНИЛОВ. Опасно выдвигать. Выдвинешь, а он окажется деловым, энергичным.
СОБАКЕВИЧ. Или агентом иностранного влияния.
ЧИЧИКОВ. Эти агенты, они-то хоть реальны?
СОБАКЕВИЧ. Мы с ними боремся.
МАНИЛОВ. Надо собрать их в большой отряд.
СОБАКЕВИЧ. И — в институтскую аудиторию! Перевоспитывать. Переучивать на законопослушание.
МАНИЛОВ. Лучше на Соловки!
КОРОБОЧКА. У меня списки давно готовы.
ЧИЧИКОВ. Думайте над кандидатурами. А мы, если нам и впрямь ничего не угрожает, продолжим оставаться такими, как есть. Расплывчатыми, аморфными. Никакими. Да и есть ли у нас в стране кто другой, живой?
МАНИЛОВ. Вот именно! Если есть, почему не дают о себе знать? Нету других!
СОБАКЕВИЧ. Докладываю: если появляются, мы их ловим и превращаем в привидения. Самих привидений не трогаем. К примеру, раз за разом уничтожаем главарей террористического бандподполья, а у них все новые и новые командиры возникают. Как головы у Змея Горыныча.
ЧИЧИКОВ. Это слишком конкретный вопрос. Не будем затрагивать. Наш принцип — пообобщеннее, потуманнее… Все свободны. Впредь до выяснения: сколько в нашей державе мертвых душ и имеют ли бренные тела хоть какое-то предназначение?
СОБАКЕВИЧ. Разберемся. Выясним. Расследуем. Установим.
ЧИЧИКОВ. Спешить не надо. Все своим чередом.
