Во вторник, 19 февраля 2013 года, в Пресненском суде нас (меня и представителя редакции) спросят:
— Доверяете ли вы суду?
Что ответить? Неужели сказать жесткое «нет»? Это «нет», безусловно, прозвучит оскорбительно, настроит судью против нас — а значит, в пользу противника…
Но сколько раз в суде мы отвечали «доверяю» и были обмануты. К досаде от проигрыша добавлялось отвращение к собственной слабости. Зачем из вежливости сказал «доверяю»? Ведь сам себя загнал в ловушку. Доверяешь? — получи несправедливое, незаконное решение и смирись.
«Доверяете ли вы суду?» — скользкий, неприятный вопрос. Институту — да, человеку — не всегда. Само наличие вопроса предполагает, что есть как минимум два ответа. Но в суде все всегда отвечают «да», чтобы не испортить отношения.
Предстоит удивительный день. Впервые за одну заметку меня и редакцию будут одновременно судить двое судей в разных залах. Грустный рекорд.
...Эта скандальная история началась с концерта, где президент Путин играл на пианино и пел с голливудскими звездами. Концерт, организованный фондом «Федерация», подавался как благотворительное мероприятие в пользу больных детей.
Состоялся он в декабре 2010-го. В марте 2011-го мама больного ребенка сообщила, что собранных денег никто не получил. (Горький опыт велит отредактировать последнюю фразу. Будет так: «Якобы мама якобы больного якобы ребенка сообщила, что якобы собранных якобы денег якобы никто не получил».)
Шум был большой. Об этом говорили радиостанции, информационные агентства, писали газеты. В «МК» напечатали мою заметку «Путина обокрали» (имелось в виду, что его участие должно было сильно побудить благотворителей раскошелиться; сильней, чем имена Шэрон Стоун, Алена Делона и пр.).
Член совета фонда «Федерация» В.В.Киселев подал тогда несколько исков: против «Коммерсанта» и Чулпан Хаматовой, против «Новой газеты» и Артемия Троицкого, против «МК» и Минкина…
Некая лестная разница была в том, что с «Коммерсанта» и с «Новой» Киселев потребовал по рублю, а с нас — миллион. Получалось, что «МК» в миллион раз влиятельнее (или моя заметка в миллион раз обиднее).
Тогда мы проиграли. Судья Цывкина (которая, как полагается, начала с вопроса о доверии к себе) слушала наши доводы внимательно, понимающе улыбалась, не перебивала; и мы, дураки, были уверены, что абсурдный иск будет отклонен.
Бац! — проиграли. И в решении было сказано, какие фразы в моей заметке «не соответствуют действительности, порочат честь и достоинство, деловую репутацию истца Киселева В.В.», и что «МК» «обязан опровергнуть указанные сведения».
Например, судья Цывкина решила, что Киселева порочат слова «фонд с бессмысленным названием «Федерация» и что эти сведения «МК» обязан опровергнуть.
Выходит, напрасно мы ей доверились. Преступные слова не являются ни утверждением, ни сообщением о каком-либо факте, ни сведениями. Что тут опровергать?
Название фонда «Подари жизнь» — имеет смысл. «Милосердие» — имеет. А благотворительный фонд «Корпорация» — нет, «Организация» — нет, «Федерация» — нет. Эти слова не имеют ничего общего с благотворительностью и милосердием.
Слова «бессмысленное название «Федерация» — классическое оценочное суждение; за это нельзя наказывать. Кому-то кажется, что смысл есть, кому-то — нет. Кому-то нравится запах сыра, а кому-то кажется, что он воняет. За что тут брать миллион или хотя бы рубль?
Самое удивительное, что в моей заметке фамилии Киселева не было вообще (я тогда не знал о его существовании). Но он решил оскорбиться, а суд решил, что он прав. И Мосгорсуд решил, что он прав. И непонятно, зачем мы покорно сказали в Мосгорсуде, что доверяем.
Упрямство привело нас в Верховный суд России. И там удалось доказать, что решение судьи Цывкиной, утвержденное судебной коллегией МГС (в составе Пильгуна А.С., Гончаровой О.С., Грибовой Е.Н.) несправедливо. Верховный суд решил: «состоявшиеся судебные постановления нельзя признать законными, в связи с чем они подлежат отмене».
Дело направлено обратно в суд первой инстанции для нового рассмотрения. И судья Каржавина во вторник, 19 февраля, в 15.00 в зале №27, спросит: «Доверяете суду?»
Но Киселев В.В. тоже не дремал. Снова выиграть иск против публикации, где имя истца даже не упомянуто, трудно. Видимо, поэтому в тот же суд по поводу той же самой заметки подан новый иск — от всего фонда «Федерация», а не от одного члена совета.
Это дело будет рассматривать судья Кузьмичев. На предварительной встрече (выбирая дату судебного заседания) он спросил нашего адвоката Александра Макарова:
— На когда назначено ваше дело у судьи Каржавиной?
— На 19 февраля.
— В котором часу?
— В 15.00.
— Назначаю на 19 февраля в 15.10.
Вот так штука. Понятно, что за 10 минут никакое дело не рассмотришь. Тут, как нам кажется, явно есть какая-то каверза.
Судья Кузьмичев уже рассмотрел один иск фонда «Федерация». За неосторожное высказывание по поводу того самого концерта фонд судился с Ганапольским и «Эхом Москвы».
Честь, достоинство (или еще что-то) фонда «Федерация» задели два высказывания Ганапольского: «Не были ли лучшие намерения западных звезд растворены в шампусике очередной аферы?» и «Новая афера под шампусик?»
Эти вопросы судья Кузьмичев назвал «сведениями» и «именем Российской Федерации» решил дело в пользу фонда «Федерация».
И вот мы должны будем встать перед судьей Кузьмичевым в зале №32 и ответить на вопрос: «Доверяете суду?».
Как быть? Сказать «не доверяю»? Он спросит: «Почему?» Ведь должны же быть основания. Сказать «не нравится дата и время» — это как-то очень глупо. Сказать «вы, ваша честь, уже решили аналогичное дело в пользу «Федерации»? Он скорее всего скажет что-нибудь вроде «то дело к вашему делу отношения не имеет», и формально будет прав.
А репутация? Если врач вчера отрезал пациенту здоровую ногу, то ведь это была не ваша нога. Та нога к вам не имеет никакого отношения. Доверяете вы этому врачу? Нет.
Доверяете медицине? — В принципе да. — А врачам? — Смотря кому. Есть врачи, которым доверяют безусловно. Есть врачи, чья репутация безупречна и высока; к таким едут со всей страны, со всего мира. Но врача можно выбирать, а судью нет.
Есть хорошие, честные, справедливые судьи? Безусловно, да. Самому случалось к таким попадать. И даже в Пресненском суде. Например, Чубайсу (подавшему против нас иск о защите чести и достоинства) суд отказал. Но это было в 1998-м, того судьи уже нет, многих уже нет. Случалось выигрывать дело против могущественных чиновников и могущественных организаций; даже у Управления делами президента РФ.
Доверяют многим, но не всем. Есть судьи, которые сами погубили свою репутацию, свое доброе имя. Когда их с позором выгоняют (а такое случается), то невольно думаешь: сколько дел, сколько сотен дел он решил не по закону и совести, прежде чем его убрали? Ведь их увольняют, когда чаша терпения судейского сообщества переполнилась или когда поймают с поличным. А до того момента люди встают перед человеком в мантии и покорно (но далеко не всегда искренне) говорят «доверяю».
Главное, надо во что бы то ни стало остаться вежливым. И на вопрос «доверяете суду?» ответить примерно так: «В теории — да. А конкретно вам — пока нет».
