«Не доверяю этому пароходу»
«Как трудно идти среди льдов на слабом «Челюскине», к тому же плохо слушающемся руля», — отметил в дневнике капитан судна Владимир Воронин.
Первоначальное название парохода — «Лена». Судно было построено в Дании и отличалось самым современным навигационным оборудованием, отделанными дубовыми панелями каютами с мебелью из кожи и красного дерева. Этим все плюсы будущего покорителя арктических морей и исчерпывались. Но руководитель высокоширотной экспедиции О.Шмидт знал: другого, более подходящего, корабля нет, даже «Лену»-то пришлось буквально «выбивать» в высших инстанциях.
«Пароход «Лена», сооружавшийся на верфи фирмы «Бурмейстер и Вайн», для такого похода был, как говорится, не подарок, — писал в своих мемуарах участник экспедиции, радист Э.Кренкель. — Заказал его Совторгфлот, получал — Главсевморпуть... Для решения задач, которые ставил Главсевморпуть, новый пароход годился лишь в минимальной степени... Когда 5 июня 1933 г., блистая новехонькой краской, корабль прибыл из Копенгагена в Ленинград, авторитетная комиссия, в состав которой входил знаменитый русский кораблестроитель академик А.Н.Крылов, не пришла от него в восторг: комиссия признала судно... непригодным для ледового плавания…»
Организаторы сквозного рейса по Севморпути надеялись только на опытного капитана Воронина: он сумел провести Северным путем пароход «Сибиряков», должен справиться и на сей раз. Однако сам Воронин отнюдь не разделял подобного оптимизма. Даже беглый осмотр «датчанина» привел к неутешительным выводам: набор корпуса слаб, прочность шпангоутов не соответствует требованиям ледокольного судна, корабль слишком широк для безопасного движения во льдах… «Не доверяю этому пароходу», — заявил Владимир Иванович и категорически отказался стать капитаном. Лишь авторитет Шмидта и их многолетняя совместная работа в Арктике заставили Воронина после долгих уговоров изменить свое решение. (К слову сказать, в «личном деле» замечательного полярного мореплавателя имелся существенный по тем временам изъян — Воронин был верующим человеком, и в углу его каюты всегда висела икона. Снять ее Владимира Ивановича заставили, когда он получил капитанскую должность.)
На корабле отправились осваивать Севморпуть более сотни человек, в том числе и 19 бывших участников рейда на «Сибирякове», уже проделавшем этот трудный путь. Новый рейд по Северному морскому пути с самого начала рассматривался как важный «политический» и «агитационный» акт, а потому Шмидту рекомендовали брать побольше «идейно подкованных товарищей» — в итоге в списках насчитывалось 36 коммунистов и комсомольцев. Многие добились включения в состав экспедиции, желая быть участниками важного эксперимента, который позволит сделать большой шаг вперед в освоении советской Арктики. Однако нельзя умолчать и о сугубо материальной стороне дела: в те скудные времена, когда в стране существовала карточная система, О.Ю.Шмидт сумел добиться, чтобы члены семей участников плавания получали увеличенный красноармейский паек.
Месть «хозяина Арктики»
19 июня 1933 г. пароходу «Лена» было присвоено новое, более подходящее для грядущей арктической эпопеи имя — «Челюскин». А 12 июля судно покинуло Ленинградский порт, отправившись в дальнее путешествие. В первые же дни плавания список обнаруженных изъянов экс-«Лены» пополнился еще несколькими пунктами: машина не хотела давать записанного в паспорте количества оборотов, а по вине неудачно спроектированных обводов корпуса судно сильно валяло с борта на борт даже при незначительном волнении.
Последнюю остановку на пути в Арктику сделали в Мурманске. Через двое суток после выхода оттуда в море на корабле обнаружили «зайца». Оказалось, что Алексей Субботин, молодой рыбак с одного из траулеров, тайком пробрался на пароход, мечтая принять участие в «покорении Арктики». Спустя несколько дней, когда «Челюскин» у берегов Новой Земли повстречался с торговым судном «Аркос», сверхштатного путешественника отправили в обратный путь.
Уже при первых попытках преодолеть крупные ледяные поля пароход получил повреждения: от ударов о льдины с правого борта срезало заклепки, и разошлись несколько стальных листов наружной обшивки корпуса. Шмидт и Воронин решили дождаться прихода ледокола «Красин» и хотя бы несколько дней двигаться во льдах с его помощью. Во время этой вынужденной стоянки некоторые челюскинцы попытали счастья в охоте. Завхозу Могилевичу удалось застрелить белого медведя. Кое-кто из опытных полярников посчитал это событие дурным предзнаменованием, вспомнив, как несколько лет назад один из членов экспедиции к полюсу на дирижабле «Италия» вот так же подстрелил «хозяина Арктики», а потом и сам погиб. Большинство «идейных материалистов» со смехом отнеслись к подобному «старорежимному суеверию». Однако позднее им пришлось вспомнить об этом случае: во время катастрофы, когда «Челюскин» пошел на дно, из всей его команды и пассажиров погиб лишь один человек — завхоз Могилевич.
Самостоятельное плавание «Челюскина» во льдах превратилось для команды в непрерывную череду авралов. Люди работали порой круглые сутки, кроша и взрывая лед, чтобы ослабить его напор на корпус судна. Случилось и так, что челюскинцам пришлось бороться совсем с иной стихией. Сентябрьским днем 1933-го на судне возник пожар.
«Резкий запах из трюма №2 не оставлял пищи для кривотолков: большие пласты угля, не подвергавшиеся вентилированию, самовозгорелись, — вспоминал Э.Кренкель. — Чтобы ликвидировать такого рода пожар, нужно прежде всего докопаться до очага горения. Обнажив докрасна накаленный уголь, заливаешь его водой и перебрасываешь на свободное место в трюме... Работа эта более чем неприятная: выделяется много пара и газа… Потребовалось 48 часов адской работы, чтобы перебрать и перегрузить 250 тонн угля».
К началу ноября «Челюскин», накрепко вмерзший в многометровый лед, за счет дрейфа практически достиг заветной границы Тихого океана. И пускай по прихоти льдов пароход двигался к цели задом наперед, главное — наступил момент, когда до края чистой воды оставалось буквально 500 м. Преодолеть бы эти полкилометра, и задача экспедиции будет выполнена! Но удача отвернулась от «Челюскина»: льды потащили его назад, в глубь Чукотского моря, и там, за полторы сотни километров до ближайшего берега, короткая жизнь «датчанина» оборвалась.
Вот как описывал последние минуты перед гибелью «Челюскина» Э.Кренкель: «На нас наваливались миллионы тонн льда… Нагнувшись за борт, я стал очевидцем происходившего. Борт корабля пучился, как картонный. Потом как бы грохнули пулеметы — это сорвались с мест тысячи заклепок. Корабль дрожал, стонал, кряхтел, как живое существо. Борт в надводной части разорвало метров на двадцать. Нутро корабля выворачивалось наружу. Глядеть на все это было очень страшно. Часть борта отвалилась на лед, а вместе с ней полетели зубные и сапожные щетки, книги, разного рода утварь, подушки — одним словом, то, что оказалось в каютах, попавших под этот удар…»
«Лишние» американцы
С погибшего парохода в импровизированный лагерь на льдине перебрались 104 человека. В первые часы после кораблекрушения руководители арктического рейда Шмидт и Воронин даже не представляли, чем для них обернется эта катастрофа. По тем временам оба могли ожидать самой суровой кары: объявят «врагами народа» и засудят. Однако уже на следующий день радиостанция в ледовом лагере челюскинцев приняла с Большой земли ободряющее известие: в Москве рассматривают все произошедшее как настоящий подвиг, правительство постановило организовать специальную комиссию для организации помощи.
«Что вы за страна?! Полярную трагедию превратили в национальное торжество!» — недоумевал английский писатель Бернард Шоу. За спасением этой сотни человек напряженно следила вся страна. (В Ленинграде на площади перед Казанским собором был даже устроен макет лагеря челюскинцев в натуральную величину!) Ровно два месяца потребовалось летчикам, будущим первым Героям Советского Союза, чтобы добраться до льдины и вывезти всех ее обитателей.
Ветерану советской полярной авиации Дмитрию Прокопенко довелось встречаться с некоторыми из тех, кто участвовал в организации и проведении спасательной операции в Арктике зимой 1934-го. Из услышанных рассказов Прокопенко узнал, что во время этой героической воздушной эпопеи одной из проблем (о которой умалчивали во всех репортажах и статьях) была «изоляция» иностранцев.
Дело в том, что для участия в спасении челюскинцев руководство страны решило использовать не только советские самолеты, но и машины американского производства. Уже вскоре после гибели «Челюскина» в США командировали со спецмиссией двух наших летчиков — М.Слепнева и С.Леваневского. В Штатах для них были закуплены новейшие монопланы «Консолидейтед Флейстер», на которых наши авиаторы и отправились в район поиска льдины с челюскинцами. При этом бортмеханиками на импортных самолетах полетели американцы — Клайд Армстед и Уильям Левери. В начинке «Флейстеров» они, конечно, разбирались хорошо, однако, оказавшись в районе проведения спасательной операции, могли увидеть то, что представителям капстраны показывать было совершенно недопустимо.
Сравнительно недалеко от места гибели «Челюскина» дрейфовали во льдах несколько пароходов Особой колымской экспедиции Наркомвода, перевозивших партии заключенных в лагеря на Дальнем Востоке. (Однако среди них не было «двойника» «Челюскина» — однотипного с ним парохода «Пижма». История об этом судне с тысячами зэков в трюмах, якобы сопровождавшем легендарный корабль в его походе по Севморпути, появилась в некоторых СМИ уже в наше время. Но, как рассказал автору этих строк сын челюскинского радиста Теодор Кренкель, никаких упоминаний о таком пароходе в воспоминаниях его отца и других участников эпопеи нет, не удалось обнаружить следов «Пижмы» и в реестрах агентства Ллойда, где скрупулезно фиксируются судьбы всех океанских судов.)
Видимо, уже когда «Флейстеры» были готовы к перелету из США в Советскую Арктику, кремлевское руководство спохватилось, что демонстрировать американцам нашу ГУЛАГовскую действительность не следует, и оба летчика получили указание бортмехаников под благовидным предлогом не допустить к участию в полетах на поиски лагеря Шмидта. Отчасти выполнить этот неофициальный приказ помогло ЧП с самолетом Леваневского. Как известно, в конце перелета с Аляски в район поселка Ванкарем, где находилась основная база авиаторов-спасателей, этот «Флейстер» совершил вынужденную посадку, при которой крылатая машина повредила шасси и потому не смогла присоединиться к другим самолетам, участвующим в эвакуации челюскинцев. (Некоторые из тех, кто знал об этой истории, не исключали даже вероятности того, что опытному пилоту Леваневскому пришлось выполнить аварийную посадку чуть «неаккуратно» ради «изоляции» бортмеханика-американца. Версия не подтверждена документально, но, если так было на самом деле, получается вопиющая ситуация: пусть лучше одним самолетом для спасения людей со льдины будет меньше, чем этот янки случайно увидит, как мы зэков возим в Арктике!)
Пилот другого «Флейстера» Маврикий Слепнев долетел вместе с Уильямом Левери до Ванкарема. Однако когда пришла пора отправляться на поиски льдины с челюскинцами, нашелся вполне благовидный повод оставить иностранца «вне игры». Левери сказали, что на борту самолета ему нет места, поскольку нужно доставить в лагерь Шмидта руководителя спасательных работ Георгия Ушакова и восемь ездовых собак.
13 апреля 1934 г. были эвакуированы со льдины последние шесть человек. В их числе и Владимир Воронин — капитан по традиции захотел последним покинуть корабль, пусть даже такой, «ледовый». Потом он вспоминал о своем прощании с лагерем: «В палатке горел фонарь. Я зажег примус. Вскипятил чаю, вымыл посуду и все аккуратно прибрал, оставив в палатке по старому обычаю поморов запас продовольствия и вещей, необходимых человеку, который бы оказался заброшенным на эти льдины».
Участники экспедиции были награждены орденом Красной Звезды. Героев арктической эпопеи с восторгом чествовала страна. На просторах СССР десятками возникали колхозы и совхозы «Челюскинец». А среди молодых мам и пап пошла мода давать своим новорожденным дочерям и сыновьям новые звучные имена — Лагшмивара (то есть лагерь Шмидта в Арктике), Оттюшминальд (Отто Юльевич Шмидт на льдине)…
Не обошли своим вниманием челюскинскую эпопею и сотрудники «органов». Судя по всему, проведенное чекистами по горячим следам расследование не обнаружило какого-либо «вредительства». Однако в наступившую скоро эпоху «большого террора» уберечься удалось далеко не всем героям Арктики. Известно, например, что в январе 1938-го Военная коллегия приговорила к расстрелу «за участие в контрреволюционной организации» двоих челюскинцев, занявших к тому времени руководящие должности в Главном управлении Севморпути, — И.Баевского (он был заместителем О.Шмидта) и А.Боброва (помощника Шмидта по политической части).
* * *
На протяжении 30 лет предпринимались попытки найти в Чукотском море легендарный пароход. Лишь осенью 2006 г. очередная экспедиция обнаружила наконец затонувший «Челюскин». С корабля смогли поднять два фрагмента — в том числе леерную стойку. Образцы металла были отправлены в Данию на завод фирмы «Бурмейстер и Вайн». Проведенная датчанами экспертиза подтвердила: металл «челюскинский», значит, на дне моря удалось найти именно этот знаменитый корабль.
