После свадьбы они сдали Ольгину квартиру и переехали в 3-комнатную квартиру супруга и его матери в Жулебине. Новые родственники отнеслись к Ольге по-разному. Отец Дмитрия принял ее очень тепло, чего не скажешь о матери, Валентине Петровне. Мать Дмитрия после развода с его отцом состояла в браке с Игорем Юрьевичем Воронцовым, который был советником посла России в ЮАР. Валентина Петровна жила с мужем за границей и, по словам Ольги, постоянно укоряла Дмитрия за неравный брак: женился на лимитчице, а она готовила его совсем для другой жизни.
В конце концов они решили обзавестись собственным жильем — продали квартиру Щеголевой и долю Дмитрия в Жулебине и 31 августа 2005 года заключили с московским банком кредитный договор на приобретение двухкомнатной квартиры на улице Авиаконструктора Миля, 4. Пока оформлялись документы и шел ремонт в новой квартире, Щеголева и Кузнецов оставались в жулебинской квартире. По словам Ольги, все это страшно раздражало свекровь, полагавшую, что вся квартира принадлежит ей. Между тем раньше квартира была собственностью родителей Дмитрия. Когда они развелись, отец подарил свою половину сыну, но Валентина Петровна по-прежнему считала себя полновластной хозяйкой дома.
Со слов Ольги, после заключения сделки по продаже доли Дмитрия Валентина Петровна попросила их немедленно покинуть помещение, так как она торопилась к мужу в Африку, квартиру нужно было закрыть, а терпеть пребывание посторонних она устала.
До окончания ремонта оставалась неделя — это время молодая семья провела в гостинице.
Наконец они переехали в долгожданную квартиру. Ольга думала, что все плохое осталось в прошлом. Ссоры со свекровью, квартирные баталии — все это превратилось в плохие воспоминания. В августе 2006 года у них родился сын, которого назвали Сережей в честь дедушки со стороны папы. К этому времени Дмитрий Кузнецов стал управляющим отделения большого московского банка. А Ольга умудрялась немало зарабатывать, даже находясь в декретном отпуске. Они купили две машины, причем для главы семьи приобрели шикарную «Ауди». Семья могла себе позволить дважды в год отдыхать за границей. Им можно было только позавидовать.
И вдруг летом 2007 года Дмитрий увольняется с работы. Жене он объяснил, что больше не в состоянии совмещать свой бизнес с основной работой. Сказал, что занимается поставками товаров из Китая и эта деятельность приносит больше денег, чем служба в банке. Но вскоре она начала беспокоиться, потому что заработки мужа стали непостоянными. Это не шло ни в какое сравнение с регулярной зарплатой в банке. Полагая, что такие трудности являются естественными проблемами становления, она решила помочь мужу и вышла на работу.
Вскоре картина приобрела странный характер: Ольга работала в крупнейшей строительной фирме, за детьми смотрела няня, а ее муж в это время трудился дома на диване. ХХI век, новые технологии, диван и компьютер — вот и все, что нужно для бизнеса… Для разговоров по телефону он всегда выходил из квартиры. Домой никого не пускал, со своими гостями тоже разговаривал на лестнице. При этом он стал уезжать по ночам, объясняя это неотложной служебной необходимостью: то груз застрял в Смоленске, то надо проследить за разгрузкой цемента, то экстренное заседание, то ЧП в офисе… Однажды, вернувшись с ночных переговоров, он сообщил жене, что вдребезги разбил «Ауди». Пришлось покупать другую машину — «Ниссан» был не новый, но в отличном состоянии. Вскоре не стало и его. Кузнецов сказал жене, что в машине что-то сломалось, ждут запчасти из Японии.
Потом у Ольги возник новый повод для беспокойства. На руках мужа стали появляться гнойные нарывы, он бинтовал раны и начал носить футболки с длинными рукавами. К тому же он стал засыпать на ходу. Все это Ольга объясняла перенапряжением от круглосуточной работы. Она просила его пойти к врачу — он пошел и принес какие-то справки. Все в порядке, просто переутомился.
■ ■ ■
В июне 2008 года они с двумя детьми поехали в Турцию. И в один прекрасный день у него начался озноб, потом случилась истерика, он отказался идти на ужин. Когда муж пошел в бар, Ольга взяла его телефон и по sms-переписке поняла, что он употребляет какие-то наркотики.
Вернувшись в Москву, Кузнецов тут же исчез. А Ольга из сообщений на автоответчике узнала, что он занимал у кого-то деньги. Оказалось, Дмитрий занимал огромные деньги, объясняя это тем, что его ребенок заболел раком. Она обыскала квартиру и нашла инсулиновые шприцы, маленькие черные пакетики со следами порошка белого цвета и куски окровавленной ваты, которые были спрятаны в ванной. А еще она нашла квитанции из ломбарда в Жулебине. Выяснилось, что Кузнецов заложил «Ниссан», ее золотые украшения, которые она давно не носила, поэтому и не заметила пропажи, а также крестильные кресты детей.
Ольга смогла выкупить только крестики. А Кузнецов все не появлялся.
Потом он вернулся, устроил скандал, снова исчез… Все это время Ольга Щеголева исправно оплачивала ипотеку за себя и за мужа, поддерживала мать, больную лимфолейкозом, содержала детей и работала. Она терпела, сколько было сил, готова была восстановить отношения с мужем, если он пройдет курс лечения, — не получилось.
29 октября 2008 года они развелись и обратились в Кузьминский суд для раздела имущества. И тут появилась свекровь со своим многомудрым дипломатическим супругом Игорем Юрьевичем Воронцовым.
Воронцов пришел в суд не с пустыми руками. Он предъявил расписку Дмитрия Кузнецова, из которой следовало, что в период брака Кузнецов взял у отчима в долг 30 тысяч долларов США. И добрый отчим попросил взыскать с Ольги Щеголевой половину этой суммы.
Подлинность этой расписки суд проверять не стал — а зачем? 29 сентября 2009 года судья Кузьминского суда А.Анашкин вынес решение о взыскании со Щеголевой 15 тысяч долларов. Кроме того, решением суда квартира и долги по ней перед банком были разделены поровну между бывшими супругами. С Кузнецова взыскали алименты на содержание сына — но не в твердой денежной сумме, а в виде художественного образа «в размере ¼ части со всех видов заработка». К примеру, в 2010 году бабушка подарила Кузнецову 300 тысяч рублей. Милая бабушка! Ведь это подарочек, а не заработок, поэтому от него сыну Кузнецова ничего не достанется. А если Кузнецов будет предъявлять справки о том, что он получает нищенскую зарплату, на алименты в лучшем случае можно будет купить килограмм ирисок. То есть уже заранее было очевидно, что алименты будут существовать только на бумаге.
Щеголевой оставили «Опель Корсу» 2007 года выпуска, а бывшему мужу за это отдали всю бытовую технику, кухонную мебель и 346 200 рублей.
■ ■ ■
Между тем банк, выдавший кредит на квартиру, обратился в суд за разъяснением: как быть с кредитным договором? Ведь решением суда долги перед банком разделены поровну между бывшими супругами, а договор об ипотеке один.
14 июля 2010 года Кузьминский суд разъяснил, что решение суда является основанием для внесения изменений в условия кредитного договора (раздела ссудного счета), то есть Щеголева и Кузнецов должны выплачивать кредит каждый за себя. Но банк, несмотря на то что сам обратился за разъяснением, до сих пор не исполнил это решение: ссудный счет не разделен.
Мало того: банк обратился в Дорогомиловский суд о взыскании задолженности и обращении взыскания на предмет залога, то есть на квартиру. Перевожу на человеческий язык: поскольку Дмитрий Кузнецов с момента увольнения с последнего места работы, то есть с 2007 года, официально не имеет никакого заработка, он не оплачивает кредит. А после разъяснения суда Ольга Щеголева платит только за себя. И получается, что банку неохота возиться с бумажками — лучше отобрать у Щеголевой квартиру.
Квартиру, в которой она живет с двумя несовершеннолетними детьми. А другого жилья у нее нет.
■ ■ ■
Но банк не единственный охотник за имуществом Щеголевой. Ведь у нее есть добрая свекровь. А Валентине Петровне хочется помочь сынку получить от раздела имущества все и немножко больше. С распиской отчима все прошло как по маслу. А вот с долей в квартире возникли трудности. Во-первых, нужно оплачивать кредит за квартиру, во-вторых, Щеголева — сособственник квартиры. Вот бы вынудить ее купить долю бывшего мужа — денег-то у нее небось куры не клюют!
И в 2010 году Валентина Петровна предложила Ольге купить половину квартиры за 2,5 миллиона рублей плюс оплатить банковский долг Кузнецова. При этом реальная стоимость половины квартиры составляла тогда 1,5 миллиона рублей.
Ольга Щеголева попросила банк выдать второй кредит на покупку доли Кузнецова. Ей ответили, что, если она договорится с бывшим мужем, банк пойдет навстречу, потому что она добросовестный плательщик.
Щеголева предложила бывшей родне купить долю за 1,5 миллиона и погасить за Кузнецова долги перед банком. Кузнецов-то согласился, а его маменька — нет. И это несмотря на то, что банковский долг Кузнецова, учитывая штрафные санкции, растет в геометрической прогрессии. И тогда, чтобы приструнить строптивую Щеголеву, в ход пустили изощренные пытки. Про алименты забыли — ну не мелочиться же, когда речь идет о миллионах!
В ночь с 26 на 27 августа 2011 года Ольга получила от бывшего мужа сообщение: «Привет, извини, что поздно. Я в воскресенье приеду закрывать и опечатывать свою комнату. Постарайся, чтобы там не было твоих вещей. Заодно заберу кое-что из своей мебели и техники. Освободи, пожалуйста, холодильник и отключи и не стирай в машинке, чтобы она просохла. Дима». Утром следующего дня Кузнецов приехал в квартиру с мамой и адвокатом. Они врезали замок в детскую комнату и дали Щеголевой неделю на то, чтобы освободить помещение от мебели и детских вещей.
Через неделю Валентина Петровна приехала и заперла комнату. Вывезти мебель и технику не удалось потому, что судебный пристав в августе 2011 года наложил на все эти сокровища арест в связи с задолженностью по алиментам.
Невозможно поверить, но факт: господин Воронцов не побрезговал исподним и предъявил в Кузьминский суд иск о снятии ареста на кухонную утварь, потому что еще в 2010 году его пасынок Кузнецов этой мебелью и техникой якобы погасил долг по той самой расписке, которую — помните? — с дорогой душой приняли в суде.
Воронцов, разумеется, предъявил «соглашение» с Дмитрием Кузнецовым. Но на этот раз номер не прошел.
Ничего, еще не вечер. Теперь Воронцов предъявил Щеголевой другой иск. На сей раз о взыскании процентов за пользование его деньгами и за моральный вред, нанесенный этим преступлением. 22 декабря 2011 года судья Кузьминского суда Т.Серпокрыл взыскала со Щеголевой в пользу Игоря Юрьевича Воронцова 54 300 рублей 54 копейки, но вот в компенсации морального вреда, нанесенного советнику посла России, суд отказал.
■ ■ ■
Весной 2012 года Дмитрий Кузнецов начал очередной раунд переговоров с бывшей женой о выкупе доли в квартире. Вот его sms-сообщение от 17 мая 2012 года: «Оль, знаешь, у меня очень мало аргументов за то, чтобы продать долю тебе. Зато очень много минусов — продаю дешевле, теряю деньги, должен буду заплатить тебе 25 процентов в виде алиментов с дохода, вступил в конфликт с матерью (мог бы сейчас занять денег на машину, а теперь из-за тебя не могу — и от тебя никаких плюсов) и т.д. Короче, не понимаю, зачем мне все это!»
Ответ Ольги: «Дима, еще раз повторяю: у меня нет денег! Ты представил в суде ложные расписки, чем загнал меня и моих детей в долговую яму! Всё!»
Дмитрий Кузнецов: «Нет слов, у тебя хоть капля разума есть?! Ты о чем думаешь? Ты в кого такая упертая? На что ты надеешься? Ты же останешься без квартиры! Оля, одумайся. Я ведь пытаюсь договориться разумно (то есть он хочет получить 3,2 млн. — О.Б.), я ни в чем не перегибаю палку в отличие от тебя! Ты проиграешь из-за своей упертости! Неужели ты хочешь получить Валентину Петровну в качестве совладелицы? Я ведь буду вынужден ей подарить, чтобы не платить 25 процентов!..»
■ ■ ■
Судебное слушание о взыскании задолженности и обращении взыскания на квартиру продолжалось больше года. Сменилось несколько судейских составов. И каждый новый судья, узнав о том, что Щеголева исправно возвращает банку деньги, а Кузнецов не платит ни копейки, обязывал банк представить раздельный расчет по задолженностям и ответить на вопрос, почему они не выполняют решение и определение Кузьминского суда.
Ответов не последовало.
Наконец дело попало к судье А.Г.Шипиковой, которая таких вопросов не задавала. И 18 июня 2012 года Дорогомиловский суд Москвы решил: «Иск банка к Щеголевой и Кузнецову удовлетворить частично, взыскать солидарно с Кузнецова и Щеголевой в пользу ОАО «Собинбанк» сумму по кредитному договору в размере 49 276 долларов 40 центов США; пени в размере 20 000 долларов США… Обратить взыскание на принадлежащее Кузнецову и Щеголевой недвижимое имущество: квартиру 203, расположенную по адресу Москва, улица Авиаконструктора Миля, дом 4, корпус 1… общей площадью 51,6 кв. метров. Определить способ реализации заложенного имущества путем продажи его с торгов».
И последнее. Чтобы пытки не прекращались ни на минуту, в квартиру постоянно звонят сотрудники многочисленных коллекторских агентств, которые хотят получить деньги, взятые в долг Дмитрием Кузнецовым. Некоторые начинают звонить в 4 часа утра. Суммы «пустяковые»: там он взял 5 тысяч, тут 10 тысяч, еще 10 тысяч… Но есть и проценты, поэтому набежала кругленькая сумма. И во всех договорах он указывает адрес бывшей жены. Туда и звонят.
■ ■ ■
Через неделю-другую апелляционная инстанция Мосгорсуда рассмотрит жалобу Ольги Щеголевой на решение Дорогомиловского суда. Как только МГС вынесет определение, решение суда вступит в законную силу. И если не будет отменено решение судьи Шипиковой, Ольга Щеголева с двумя детьми, 15-летним Георгием и 6-летним Сережей, должна будет освободить квартиру. Другого жилья у них нет, то есть решением суда они могут быть выселены на улицу.
Понимаете, какое дело? Так называемый «закон Димы Яковлева» касается не только российских сирот. На самом деле это модуль, благодаря которому можно решить любой трудный вопрос. Государство объявило себя полноправным хозяином детей-сирот, но чем родительские дети хуже сирот? Ничем. То есть родина-мать пожирает своих детей, не делая различия между сиротами и домашними. Не прописано лишь, жрать их с полезным оливковым маслом или предпочесть отечественное подсолнечное.
У сирот нет родителей, а у домашних детей они есть, но никакие родители не могут противостоять гильотине так называемого правосудия. На одной стороне суд, а на другой — семья, интересы которой не защищает ни одно из многочисленных «детских» ведомств. Одинокие бойцы не в счет. Их рано или поздно выбрасывают с поля, чтобы не подрывали устои.
Можно ли поверить в то, что в Дорогомиловском суде отсутствовал представитель органов опеки и попечительства?
Не можно, а нужно. Вот какое письмо поступило в Дорогомиловский суд в апреле 2011 года: «Федеральному судье Е.П.Тюриной. Уважаемая Елена Петровна! Прошу вас рассмотреть исковое заявление ОАО «Собинбанк» к Д.Кузнецову и О.Щеголевой о взыскании задолженности №2-1067/11, назначенное на 21 апреля 2011 года, в наше отсутствие. Ведущий специалист СОиП муниципалитета Выхино-Жулебино в г.Москве Н.А.Горохова».
Из этой пустяковой бумажки следует, что ведущий специалист столичного отдела опеки считает для себя возможным отсутствовать на заседании суда, на котором решается судьба двух несовершеннолетних детей. То есть государство на наши деньги содержит целую гвардию «специалистов», которые защищают его от детей.
А это значит: Ольга Щеголева, которая неукоснительно выполняла и выполняет свои обязательства перед банком, будет за это наказана. А злостный должник Дмитрий Кузнецов именем закона может быть объявлен победителем. Небо упало на землю.
Невозможно понять.
Невозможно молчать.
Невозможно бездействовать.
Прошу считать эту публикацию официальным обращением к премьер-министру России Дмитрию Медведеву.
Господин премьер-министр! Спасите Георгия Щеголева, Сережу Кузнецова и их маму Ольгу Щеголеву. Именем Российской Федерации их могут выбросить на улицу.
