— Если начать с небольшого экскурса, то криминалистика стала сравнительно недавно составляющей Следственного комитета России — с момента, когда СК стал отдельным ведомством, — пояснил «МК» Мотылев. — 15 января этого года как раз исполнилось два года с того момента. И нужно заметить, что после этого события наш уровень технического оснащения заметно вырос. Сейчас в нашем распоряжении есть действительно уникальная аппаратура, которая значительно облегчает работу следователя, ускоряет ее. Но, пусть и с большим трудом, мы и раньше умели обходиться без сложной техники. Всех секретов я вам не открою, а лишь малую часть, в разумных пределах.
Достойная замена свинье
Передо мной весомый пластиковый чемодан, в котором вещи малопонятного назначения. Набор трубок, металлических и пластиковых. Массивный корпус с различными датчиками, тумблерами... Криминалисты поясняют — это прибор для поиска закопанных трупов. Его документальное название настолько длинно, что тут же вылетает из головы, поэтому сами специалисты называют агрегат попросту «трупоискателем». На самом деле «трупоискатель» состоит из трех отдельных приборов, и поиск зарытого в земле тела ведется, соответственно, в три стадии. Конечно, для начала следователь должен очертить район поисков трупа. Это может быть место, где в последний раз видели пропавшего без вести. Или приусадебный участок, принадлежащий подозреваемому в убийстве. Естественно, вариантов много, и когда с местом поисков успешно определились, в ход вступает георадар. Это прибор, который сканирует почву на предмет полостей, которые образуются, когда в закопанной яме с трупом земля немного проседает, имеет полости или другую плотность. Такой радар найдет даже могилу десятилетней давности. Выбранные им места на земле обозначаются обычными флажками — это пометки для второй стадии, на которой в работу вступает мотобур. Им бурятся тонкие и глубокие скважины в местах, которые отметил георадар. После этого остается только узнать, что находится под толщей земли. Чтобы не вести раскопки возле каждого флажка, в скважины опускается заборная трубка от газоанализатора. Газоанализатор пропускает через себя воздух с глубины в метр-два и показывает, есть ли в этом воздухе признак гнилостных изменений. А если он есть, то тут уже нужно включаться в четвертую стадию — работу лопатой.
За один раз «трупоискатель» может обработать несколько сотен квадратных метров земли. А как справлялись до него?
— Раньше, когда уровень техники был значительно ниже, на поиск трупов брали свиней, — рассказывает Алексей Мотылев. — Не каких-то специально выдрессированных, а самых обычных свиней с ближайшей к месту преступления фермы. 3—5 хрюшек выпускались погулять на территории поисков. У свиней чувствительность к запахам намного выше, чем у собак, и когда свинья начинала рыть землю, это могло значить, что она учуяла труп. С анализаторами воздуха, конечно, хорошо, да и с мотобуром. А что делать без них? Брался обычный длинный щуп — металлический прут, заостренный с одной стороны. Нужно было его вогнать в землю там, где рылась свинья. А потом вытащить и понюхать — запах разложения трудно с чем-то спутать.
Фонарь для пальцев, крови и слюны
Другая любопытная новинка — «экспертный источник света», но сами криминалисты называют его просто фонарем. С виду действительно обычный фонарь, уложен в приятного вида алюминиевый кейс с набором различных светофильтров. Он помогает найти любые следы органики (кровь, слюна и прочее), даже если их вытерли. С его помощью довольно легко найти отпечатки на месте преступления, а при обработке люминесцентным порошком (который светится в ультрафиолетовом спектре света) четкость настолько высокая, что работающий на месте специалист может сфотографировать отпечаток и отправить его для прогонки по базе данных через Интернет. В итоге, когда криминалист заканчивает работу на месте преступления, результаты по поиску в базе уже готовы — один из примеров работы по горячим следам.
Удобно, когда можно сравнительно большую площадь проверять на наличие каких-либо улик, просто освещая фонарем окружающее пространство. В принципе, без такого фонаря тоже можно справиться. Но это займет намного больше времени, да и не каждый специалист с этим справится.
— Первое, что должен сделать криминалист на месте преступления, — это реконструировать то, что произошло, — продолжил Мотылев. — К примеру, в одном случае в моей практике нашли труп с разрубленной головой. По характеру нанесенных ран мы определили, что убийца добил несколькими ударами уже лежавшую на земле жертву. Проделав пошагово все движения преступника, я понял, что он склонился над жертвой, когда добивал ее, а потом мог опереться на стену, чтобы подняться. В итоге мы проверили в том месте стену и действительно сняли отпечатки пальцев убийцы.
Еще сложнее случаи, когда отпечатки пальцев есть, но они смазанные. До недавнего времени такие отпечатки ничем бы не помогли следствию. А сейчас с них берется образец ДНК по потожировой жидкости. Пот и кожный жир естественным путем выступают на поверхности пальцев в небольших количествах. И даже если за день человек здоровался за руку с десятком других людей, его ДНК можно безошибочно выявить для дальнейшего анализа. Кроме этого, сейчас техника позволяет снимать отпечатки пальцев с липкой ленты (со скотча, например — его часто используют преступники для того, чтобы связать жертву). Специальный прибор выпрямит даже смятую липкую ленту, а в цианокрилатной камере отпечаток покроется тонким слоем видимого невооруженным глазом вещества. Внутри этой специальной камеры, внешне похожей на большую микроволновку, пары цианокрилата (вспомните суперклей — он состоит практически полностью из цианокрилата) при определенной температуре и влажности оседают на рисунке потожирового вещества — отпечатке пальца. После этого отпечаток отчетливо видно, его можно просто сфотографировать или отсканировать. В этой же камере отпечатки можно снять с любой ребристой или шершавой поверхности, с которой в прошлые годы сделать это было невозможно. Например, с ребристой шариковой ручки.
Табельный учебник по психологии
Порой кажется, что все новые методы частично заменили и вытеснили один очень важный — психологию. Хороший следователь прежде всего должен быть и хорошим психологом. Иногда куда важнее пошатнуть занятую твердую позицию преступника, который уверен, что избавился от всех следов.
— Когда подозреваемый в открытую говорит «вы ничего не найдете» — это некое интеллектуальное противостояние, — продолжает Алексей Мотылев. — Это подстегивает, заставляет искать пути вывести его на чистую воду, в работу включается здравый азарт. Иногда приходится использовать эффект неожиданности, а иногда — и эффект психологической атаки. Один раз попался преступник, который не только вымыл пол, на который пролилась кровь его жертвы, но и перекрасил его. Казалось бы, тут и правда не найдешь. Но есть в арсенале криминалиста одно вещество, остро реагирующее на кровь, даже в очень низкой концентрации — если ее смыли. Там, где раньше была кровь, эта жидкость начинает менять цвет. В итоге я при понятых опрыскиваю пол в ванной этим составом, а сам подозреваемый лишь усмехается. Он-то знает, где была кровь, а я и вовсе не был уверен — были какие-то следы или впустую трачу время. Но тут в одном месте начинает меняться цвет реагента — причем повторяя форму и размер кровяного пятна. Преступник узнает это пятно, вспоминает сцену убийства, сразу же меняется в лице, впадает в панику. Если суметь построить диалог с ним, не дать ему закрыться — то он уже в руках сыщика. Конечно, в этом случае нам в каком-то смысле повезло, что преступление не обошлось без крови — ведь при удушении такие методы не сработают.
Еще интереснее, когда преступник считает, что он умнее следователей. Такой пример был в Подмосковье несколько лет назад. Мужчина убил своего знакомого, чтобы не отдавать ему деньги. К убийству более-менее подготовился — прочитал учебник криминалистики. После убийства вырезал бритвой участки на ковре, куда попала кровь. Провел генеральную уборку с пятновыводителем. Тело расчленил и развез по окрестностям. Но он забыл снять в ванне сифоны. Поскольку своего кредитора преступник разделывал именно в ней, то на сифоне остались фрагменты мелких костей и тканей убитого. Об этом в учебнике криминалистики не пишется...
Бывает, что до прямого интеллектуального противостояния с преступником дело не доходит. Психологическое давление выводит его из равновесия, и он, повторяя судьбу Раскольникова, в какой-то момент больше не может терпеть муки совести. Один яркий пример был в Подмосковье несколько лет назад. Мужчина убил своего приятеля в ходе обычной бытовухи — распивали спиртное и не сошлись во взглядах на высокополитические темы. В итоге он выкинул его тело под покровом ночи в ближайшую помойку... Следствие в скором времени зашло в тупик, и в работу включились криминалисты. Зацепок никаких не нашли и решили простым и старым методом в каждой квартире делать обработку тем самым реагентом, который выявляет следы крови. Они обрабатывали квартиру за квартирой, попутно объясняя жильцам, с какой целью это делается. В итоге, когда до преступника дошли слухи, что сыщики каким-то сильнодействующим раствором смогут выявить даже вымытую кровь, он решил не дожидаться, пока постучат и в его дверь, а пришел в милицию и сдался...
— Хоть в последние годы в техническом плане мы заметно подняли планку, но все равно основным инструментом в расследованиях остается именно человек — следователь, криминалист, дознаватель, — подытожил Мотылев. — Принцип работы — поиск ключа к интеллектуальному замку — остался прежним и не изменился за годы.
И вряд ли изменится.
