— Сдается мне, что это новый доктор, — сказал один из них, когда я прошел.
— А по-моему, армянин, — сказал другой.
Ф.Искандер. Созвездие Козлотура
Безымянный журналист в крошечной заметке на криминальную тему пишет: «Двое чеченцев (варианты — дагестанцев, кавказцев) изнасиловали (избили, ограбили, угнали) женщину (мужчину, автомобиль). В этой заметке главное — не характер и детали преступления, а этническая принадлежность преступников. Именно этот фактор остро интересует и читателей, и журналистов. Если бы преступники обладали славянской внешностью, заметка не была бы написана. Банальности никому не нужны.
Другой журналист, многоопытный, знаменитый, блестяще образованный, возмущается в популярной телепрограмме тем, что — до чего же дело дошло! — в московских роддомах теперь и имен-то славянских младенцам не дают.
Интересно, а какие славянские имена имеются в виду? Их, родимых, в живом виде сохранилось совсем немного. Есть Владимир, Всеволод, все мужские имена с окончанием на »-слав«. А из женских — Лада, Рада и опять же на «-слава». Можно, конечно, назвать мальчика Путятой, Мышатичкой или Гостомыслом, а девочку — Забавой или Любавой. Но «Забава» звучит сегодня как-то двусмысленно, в контексте объявленной войны за высоконравственные ценности есть риск за одно имя схлопотать «двушечку». Да и Любава — не подарок, тем более что не следует ее путать с Любовью, это имя пришло на Русь позже, с христианством, как калька с греческого имени Агапэ, что как раз и значит — любовь.
В России ведь при крещении всегда давали имена по святцам, а они там, как назло, сплошь греческие, латинские. И еще библейские, то бишь древнееврейские.
Да-да, мужайтесь, горячие патриоты России, которых искренне и исключительно занимает в человеке форма его черепа! Я должен открыть вам страшную правду: Иван да Марья — тоже, уж не знаю, как бы помягче выразиться... Ну, в общем, не совсем исконно славянские имена. А? Как с этим жить, ума не приложу.
Дальше. Замечательный режиссер, умница, настоящий интеллигент, говорит, также на всю страну: «У моего сына лучший друг — чеченец». Замечательно. Но у американцев, которые уже давно достали своей политкорректностью, имеется классический тест на ксенофобию: если человек говорит, что у него друг черный, или китаец, или еврей, или араб, ряд бесконечен, это означает, что он различает людей по национальному признаку. А это определяется как латентная ксенофобия.
Режиссер не виноват. Он хотел сказать слова добрые и искренние, руководствовался лучшими чувствами. Просто ксенофобия разлита в нашем воздухе, и она диктует свой язык.
Наш президент В.В.Путин — тоже никакой не националист, и никогда им не был. Как человек к этой теме он, думаю, вполне равнодушен, а как политик понимает, какую опасность для страны представляет рост националистических настроений. И об этом он написал в одном из своих предвыборных обращений, пожалуй, наиболее содержательном.
Но вот он же, буквально только что, дает юбилейное телеинтервью. Говорит, что чувствует правоту своих действий. Чувствует, как люди реагируют. «И не только какая-то группа уважаемых мной интеллигентов, но и коренной русский народ, или, скажем, коренной российский народ».
Всего несколько слов, но сказано много. «Какая-то группа интеллигентов» — уже совершенно понятный акцент. Акцент пренебрежения. И вежливое слово «уважаемых» звучит здесь скорее как насмешка.
Президент, похоже, окончательно разочаровался в образованном сословии. И дело не только в количественной незначительности, но в том, что, как писал другой политик, хотя и по схожему поводу, «страшно далеки они от народа». Причем эти немногочисленные отщепенцы не имеют с народом ничего общего в том числе и по национальному признаку. Во всяком случае, воспринимаются президентские слова именно как прозрачный намек на этническую инородность интеллигенции, или, иными словами, оппозиции. Ну не «коренная» она здесь. Видать, корни у нее где-то в другом месте.
И аккуратная, осторожная полупоправка — «русский народ» на «российский народ» — также не случайна. «Российский» — корректно и юридически безупречно, никто не обидится. А «русский» — к сожалению, не что иное, как привет тем, чей лозунг «Россия для русских». К сожалению, потому что реализация этого лозунга прямо ведет к развалу России. И еще потому, что эта угроза — не бином Ньютона, всем она прекрасно известна, и сам Путин о ней недвусмысленно писал в упомянутом предвыборном обращении. А, следовательно, власть, даже вроде бы понимая страшную опасность, которую несут идеи ксенофобии и розни, не считает для себя зазорным заигрывать с ними в поисках краткосрочных политических выгод.
В последние месяцы эти заигрывания приобретают системный характер. Сначала, в ходе предвыборной президентской кампании, была сделана ставка на социальное противопоставление. Бедные против успешных, простые против образованных, страна против Москвы. Патерналистски настроенные, ждущие государственных дотаций, управляемые — против независимых и самостоятельных.
Позже, уже весной и летом, к этому добавилось жесткое, агрессивное противопоставление верующих, причем «правильно» верующих, всем остальным.
В нашей стране религиозная, конфессиональная принадлежность часто путается с этнической. А главное, моральный климат изменился, стал удушливым. Широкая начальственная отмашка на мракобесие подняла с самого дна всю муть радикального, погромного национализма. Как настроения, так и людей, готовых этим настроениям соответствовать. В вечно тлеющий костерок азартно, от души плеснули бензина.
Отдает ли себе власть отчет в последствиях содеянного — вопрос. И еще вопрос. Есть ли у власти действенные пожарные средства? Сможет ли она, коррумпированная, слабая, падкая на лесть, загнать обратно в бутылку древнего, но могучего и всегда пассионарного джинна?
Или обществу самому придется решать эту проблему?
Сегодня откровенные, патентованные фашисты, еще совсем недавно сидевшие в безнадежном маргинальном подполье, гордо гарцуют целыми эскадронами на федеральных телеканалах. Сегодня дикое объявление «Славянская семья снимет квартиру» выглядит уже привычно, не режет глаз. Национализм, радикальный в том числе, стал не просто обыденным, но модным и даже респектабельным.
Он — в тренде.
