Нет, речь пойдет не о классике советского песенного жанра, которая сегодня настойчиво реанимируется почти на всех телеканалах, общегородских праздниках и семейных застольях, рождая воспоминания о прошедшей молодости, утраченном имперском величии и несбывшейся мечте о царстве социальной справедливости. В этом жанре, безусловно, есть подлинные шедевры, но разговор не о них.
Есть один неизбывный мотив, что до поры едва слышен, но на крутых поворотах отечественной истории звучит крещендо. Его тема однажды была сформулирована в форме сакраментального вопроса: «С кем вы, мастера культуры?» Кто забыл, вопрос был поставлен М.Горьким в одноименной статье в 1932 году. Для Буревестника революции ответ очевиден — мастера культуры, науки и образования должны быть на стороне народа: «Посмотрите, какой суровый урок дала история русским интеллигентам: они не пошли со своим рабочим народом и вот — разлагаются в бессильной злобе в эмиграции. Скоро они все поголовно вымрут, оставив память о себе как о предателях». Писано в то самое время, когда машина истребления набирала обороты, до начала большого террора оставалось всего два года. Симптоматично, что эта же статья была перепечатана в «Правде» в 1949 г. В разгар кампаний борьбы с безродными космополитами, генетиками, кибернетиками и прочими иностранными агентами. Не будем тревожить тень пролетарского писателя, тем более что он сполна расплатился за свои заблуждения, в конце жизни пережив личную и семейную трагедию.
Но вопрос о сотрудничестве людей культуры (в широком смысле слова) с властью в отечестве нашем не сходит с повестки дня столетиями. Москва первой половины девятнадцатого века. Доктор Ф.П.Гааз. Его не отнесешь к реформаторам и тем более к революционерам. Немец, примерный католик, он жизнь свою положил на устройство первой тюремной больницы на Воробьевых горах. Костьми ложился, чтобы не допустить отправки на этап больных заключенных. А гнали их тогда в Сибирь пешком по Владимирскому тракту, что с советских времен и поныне именуется шоссе Энтузиастов. Для предотвращения побегов заключенных по пять, а иногда по шесть пар приковывали к одному железному пруту. Мужчин и женщин, закоренелых преступников и детей. Вместе спать, на глазах друг у друга справлять нужду — это ли не пытка? Доктор Ф.П.Гааз не стал борцом с николаевским режимом, он потратил 17 лет (!) на то, чтобы добиться в высоких инстанциях замены прута облегченными кандалами, изнутри обшитыми кожей, дабы не натирали запястья. И победил!
В самом деле, с какой властью, в чем и до каких пределов можно идти на сотрудничество? Смиренно принять на веру формулу «Любая власть от Бога»? В том числе и свирепая тоталитарная? А если и такая, что тогда? Врачам в знак протеста прекратить лечить больных, а педагогам учить детей математике? На память приходит один из сюжетов «Архипелага ГУЛАГ» А.И.Солженицына. Фашисты разрешили открывать школы на оккупированных советских территориях. Нашлись учителя, которые стали обучать детей, спасая их от одичания. После освобождения эти педагоги подверглись репрессиям за сотрудничество с оккупантами. Писатель, которого трудно упрекнуть в беспринципности, полностью на стороне учителей, выполнивших свой профессиональный долг перед детьми.
Но долг этот приходится выполнять не в безвоздушном пространстве, ибо, как писал перед Второй мировой войной польский писатель, врач и педагог Я.Корчак, добровольно разделивший судьбу своих воспитанников в газовой камере концлагеря Треблинка, школа стоит не на Луне. А значит, люди культуры, чья жизнь и судьба связана не с индивидуальным творчеством, а с социальным служением, реализацией масштабных проектов, требующих государственной поддержки, должны быть готовы к компромиссам.
Так было и будет всегда, и в «вегетарианские» брежневские времена многие из нас вставали перед выбором, решая для себя вопрос о вступлении в КПСС. Собственно, особого выбора не было: учитель мог оставаться беспартийным, директор школы уже нет. Сегодня модно обливать презрением тех, кто прятался за утешительную мысль о том, что, вступая в партию во имя интересов дела, он будет облагораживать ее изнутри. Чаще происходило обратное. Платой за членство становилось участие в ритуальных голосованиях в поддержку очередного почина. Например, такого: «Каждого школьника научить учиться, жить и работать по—коммунистически». Задача научить школьников учиться актуальна и поныне, а жить в соответствии с коммунистическими идеалами в эпоху застоя получалось слабо.
Разумеется, встречались и карьеристы, готовые идти по трупам к вершинам власти, они прекрасно устроились и после падения коммунистического режима. Но среди членов партии было немало порядочных людей. Смешно вспоминать, но автором этих заметок заинтересовалась одна серьезная организация за то, что он посмел завезти в школьную библиотеку детские Библии, изданные в Финляндии. Травить души детей «религиозным опиумом» в эпоху господства материализма считалось преступлением. (Как с тех пор все переменилось, похоже, что скоро отсутствие религиозной литературы и соответствующих курсов в школе будет вменяться в вину директорам школ той же самой организацией!) Не сдали допустившего серьезный идеологический просчет молодого руководителя заведующая роно и секретарь парторганизации. Навешенный партийный выговор на самом деле явился средством защиты. Меры приняты — виновник уже наказан.
С тех пор мы прошли через несколько эпох: перестройка, перестрелка, зарождение дикого капитализма, нулевая стабилизация. На дворе двенадцатый год, но та же старая песня о главном тревожит душу. Здесь по слову поэта «каждый выбирает для себя: женщину, религию, дорогу...» (Ю.Левитанский). И сегодня, когда вновь кипят общественные страсти, Д.Б.Дондурей остается в составе Президентского совета по правам человека, а Л.М.Алексеева выходит из него по принципиальным соображениям. Я с пониманием и уважением принимаю обе позиции. Все зависит от того, какие задачи ставит перед собой человек, идя на диалог с властью: глубокие системные изменения или помощь конкретным людям и организациям, попадающим в силу несовершенства системы в сложное положение. Обе линии поведения представляются мне важными. Это касается всех сфер жизни.
Минувшим летом новый министр образования и науки Д.В.Ливанов предложил провести в Интернете открытое голосование по выдвижению кандидатур в общественный совет при министерстве. По результатам голосования среди других в совет был приглашен и автор этих строк. На первое заседание собрались известные люди (Ж.Алферов, Д.Быков, А.Венедиктов и др.), представляющие разные взгляды на процесс реформирования отечественного образования, что не могло не привести к жаркой дискуссии по целому ряду острых вопросов.
Будет ли толк от работы общественного совета? Не превратится ли он в еще один декоративный орган? Смотря что считать результатом. В коренные повороты нашей громоздкой инерционной системы образования я не верю. Но некоторые одиозные детали этой конструкции легко демонтировать.
Например, сегодня все школы намертво привязаны к одному пруту под названием ЕГЭ. Судя по высказываниям первых лиц страны, несмотря на неоднозначное отношение к этой форме итоговой аттестации школьников в обществе, ЕГЭ не собираются отменять, его предлагают совершенствовать.
Пожалуйста. Сегодня сертификат о сдаче ЕГЭ действует всего год, что вынуждает подавляющее большинство выпускников стремиться в вузы сразу по окончании школы. А если человек решил для начала поработать и лишь затем поступать, к примеру, на режиссерский факультет ВГИКа? Почему спустя годы он должен заново сдавать школьную математику? Почему не сделать сертификат бессрочным, оставив право добровольной пересдачи для тех, кому это необходимо для прохождения конкурса по профилю вуза? Нет никаких экономических, политических и идеологических причин, мешающих отменить эту абсурдную практику. Тем более что полшага в этом направлении уже сделано: ребятам, проходящим срочную службу в армии, действие сертификата продлено. Вроде бы мелочь, но снятие этой заведомо лишней детали мгновенно облегчит жизнь выпускникам и их родителям.
И таких «мелочей», поверьте, немало. Следовательно, бороться за замену железного прута облегченными кандалами имеет смысл.
