Если кто-то посчитает это преувеличением, пусть познакомится с историей инвалида
Нельзя сказать, что Алан Кусов не понимал, что брать кредит в банке — означает вступать в зону особого риска. Но он все же живой человек и повелся на сладкие речи и уговоры. А уж как банковские служащие умеют убалтывать клиента, когда стараются «впарить» кредит, знает каждый, кто хоть раз сталкивался с такой ситуацией.
— Я уже имел дело с этим банком, брал кредит на развитие своего бизнеса и в срок возвращал его, — рассказывает Алан. — Они сами предложили мне поучаствовать в новой программе для их проверенных клиентов. Убеждали, что в качестве залога лучше указать недвижимость — тогда ставка будет поменьше. Я сомневался: из недвижимости у нас только квартира, принадлежащая отцу, выступившему в роли поручителя. В ней живут пять человек, которым в случае чего пойти будет некуда. Но меня убедили: никто вашу квартиру не заберет, это простая формальность...
Алан повелся на уговоры — еще и по той причине, что сумма кредита не была для него, бизнесмена, владельца кофейной компании, такой уж неподъемной. И в 2003 году он взял у банка 202 тысячи долларов. Квартиру же отца — он стал залогодателем — оценили в 206 тысяч.
— Эта квартира была куплена мной на деньги, которые мы копили долгие годы, — сокрушается Рамазан Ибрагимович. — Мне много лет обещали жилье от государства — как ветерану боевых действий в Афганистане, но обещания эти остались пустыми. Хорошо, удалось своими силами решить жилищную проблему.
В большой (120 кв. м) квартире на Ленинградском шоссе кроме Кусова-старшего живут его жена Валентина Иосифовна, сын, разведенная дочь Анна с
— Все совпало — и кризис, и, главное, этот захват, — объясняет Алан. — Я сужусь с рейдерами
* * *
Увы, банки — это действительно не благотворительные организации и не обязаны помогать своим клиентам, попавшим в беду. Хотя лично у меня вызывает сомнение, насколько допустимо с моральной точки зрения со стороны банка вообще включение в договор залога квартиры, где проживает пять человек. Ведь статья 446 ГК гласит, что взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на жилое помещение, если для должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным. С одним только «но» — за исключением случаев, когда жилье это является предметом залога. То есть закон, с одной стороны, защищает конституционное право человека на жилище. Возможно, Алан сам виноват в определенном легкомыслии и самонадеянности. Но почему государство позволяет делать предметом залога квартиру, в которой проживают старые и малые? Почему органы опеки запрещают продажу квартир, где живут дети, без гарантий, что условия их жизни не ухудшатся, но при этом позволяют закладывать подобное жилье?
Однако настоящий ужас начался позже.
Тогда, в
Несмотря на это, в 2009 году юристы банка начали в Преображенском районном суде Москвы процесс по истребованию долга. А в
— Я в то время все силы и время тратил на судебные процессы — и в гражданском суде, и в арбитраже — с рейдерами, — говорит Алан. — Спасал свою компанию, занимался возвращением дохода, дела медленно, но продвигались в мою пользу. Я написал заявление судье Егорову с просьбой предоставить мне отсрочку платежа — до окончания тяжб по компании. Судья отсрочку предоставил — на год. За этот год, к несчастью, разбирательства с рейдерами закончить не удалось.
Больше давать отсрочку суд не стал. В апреле 2012 года Алан Кусов получил исполнительный лист.
— Я сразу отправился к юристам банка — написал заявление, что необходимо сделать переоценку квартиры, ведь ее цена за эти годы выросла почти в пять раз. Поехал и в суд — судья Егоров меня успокоил, сказал, что без моего участия никакие действия судебными приставами не могут быть предприняты. Он посоветовал обратиться в службу приставов и попросить о приостановке исполнительного производства. Сказал, что мне следует оспорить стоимость квартиры, указанную в судебном решении, и таковой иск можно подавать в течение 3 лет.
Алан так и сделал. Подал исковое заявление, заказал оценку квартиры, отвез копию иска в службу судебных приставов Северо-Западного округа Москвы. Все его заявления были, как положено, приняты и зарегистрированы. Поэтому мужчина, обложенный, как волк, со всех сторон судебными делами, снова всю энергию направил на возврат своей компании. А это означало бы выплату всех долгов, общая сумма которых к тому моменту за счет пени выросла до 50 тысяч долларов. До победы, как ему казалось, оставалось совсем чуть-чуть...
* * *
Но 15 июня сего года домой к Рамазану Ибрагимовичу Кусову явился риелтор — смотреть квартиру. Старик схватился за сердце: как, почему? Выяснилось, что на одном из сайтов эта квартира выставлена на продажу. Узнав ее историю, потенциальный покупатель от приобретения сразу отказался, а Алан бросился к судебным приставам: в чем дело, он же должен сначала сделать переоценку!
— Пристав Попова на голубом глазу удивилась: ой, а вы разве не в курсе? — вспоминает Алан. — Ваша квартира уже реализована. Не предупредила? Так вы же сами просили ничего не говорить вашему отцу... Да, просил, потому что отец лежит после инсульта, и мы ему ничего не говорили про всю эту историю. Но мне-то почему не сказала?! Я к начальнику службы, Шаминой, — почему продали квартиру до ее оценки? Та тоже заохала: что ж вы не предупредили, что подали иск в суд по поводу переоценки? Я говорю: не только предупредил, но и все документы принес. Достали дело, смотрим — нет моего заявления! Хотя на копии, которая осталась у меня, стоят их входящий номер и печать.
Оказалось, квартира была реализована еще 13 июня... Только не подумайте, что все это — результат обычного всеобщего разгильдяйства и безответственности наших чиновников. Когда квартиру стоимостью в 934 тысячи долларов (именно таким стал результат ее оценки, проведенной Кусовым) продают за 208 тысяч, получается такой навар, что уж какая там халатность!
Вот цитаты из протокола хода торгов от 13 июня 2012 года:
«Начальная продажная цена заложенного имущества (квартиры площадью 119,5 кв. м, расположенной по адресу: Москва, Ленинградское шоссе...) составляет 206 тысяч 302 доллара США...»
Сколько же должно явиться желающих — приобрести ТАКУЮ квартиру за ТАКИЕ деньги! Толпы? Ничуть не бывало: в торгах приняли участие всего два человека. Первый согласился приобрести жилую площадь за заявленные 206 тысяч, второй повысил цену аж до 208. На такую «бешеную» сумму первому приобретателю возразить оказалось нечего, и торги благополучно закончились. Счастливым покупателем стал некто Александр Кузнецов.
Трудно сказать, кем приходится Александр Кузнецов банку. Или — службе судебных приставов. Или — и тем и другим, пополам и по согласию... Надо думать, просто повезло парню.
А семье Рамазана Кусова — не повезло.
— Что же нам теперь делать?! — недоумевает ветеран. — На деньги, которые останутся после вычета долга, и «однушки» не купишь, а нас пятеро! А если бы наше жилье продали по его реальной цене, мы могли бы на остаток приобрести вполне приличную квартиру — пусть немного поменьше, чем нынешняя. И куда же нам теперь?..
Комментарий адвоката Виктора Трусова:
— Решение суда, вступившее в законную силу, подлежит исполнению судебными приставами-исполнителями. Исполнители должны взыскать сумму долга за счет заложенного имущества — квартиры. Как это делается? На торгах. За какую цену? И вот здесь суть вопроса.
Согласно требованиям гражданского законодательства, Закона РФ «Об исполнительном производстве», реализация заложенного имущества должна проходить при строгом соблюдении прав участников исполнительного производства, в том числе и должников. Судебные приставы-исполнители обязаны уведомлять должника о каждом совершенном ими исполнительном действии. В частности, судебный пристав-исполнитель обязан привлечь оценщика для оценки имущества, если должник или взыскатель не согласен с произведенной судебным приставом-исполнителем оценкой имущества.
Копии постановления судебного пристава-исполнителя об оценке имущества или имущественных прав направляются сторонам исполнительного производства не позднее дня, следующего за днем его вынесения. Оценка имущества, произведенная судебным приставом-исполнителем без привлечения оценщика, может быть обжалована сторонами исполнительного производства или оспорена в суде не позднее десяти дней со дня их извещения о произведенной оценке. Не извещение должника лишает последнего возможности участвовать в оценке имущества, в ее оспаривании.
После чего наступает следующий этап — образно говоря, «замыливание» торгов, когда никто не знает (кроме «нужных» людей) о дате, времени и месте проведения торгов. Должник находится в полном неведении, где, кто и как будет продавать его имущество.
Таким образом, судебные приставы-исполнители «умело» используя закон в своих или чьих-то интересах, могут занижать стоимость объекта оценки, не допуская к этому процессу участников исполнительного производства, и проводить торги, на которых присутствуют обычно не более 2 человек, так как другие (в т.ч. и должник) ничего про него не знают.
Если имеет место подобная недобросовестная или преступная схема, необходимо незаконные действия и постановления судебных приставов-исполнителей обжаловать в суде.
