В начале своей речи прокурор напомнил, что правила церковного поведения запрещают громко разговаривать, кричать, входить на амвон. Согласно письму ключаря ХХС Рязанцева, пение похабных песен под гитару или магнитофон является оскорблением чувств верующих.
Он перечислил найденные вещественные доказательства у девушек (балаклавы, яркие платья), описал записи с концертов и репетиций девушек. Прокурор заметил, что Pussy Riot решили спеть панк-молебен именно на солее, так как туда женщинам вход запрещен, а они являются феминистками.
Прокурор указал, что направленность акции на грубое нарушение порядка подтверждается также дальнейшим распространением ролика, которое они сделали осознанно.
Также прокурор добавил, что тот факт, что девушки на суде заявляли о незнании церковных канонов, является для верующих еще большим оскорблением.
«Они противопоставили себя православному миру, выразили вражду к христианству, посягнув на вековые ценности русской культуры», — сказал прокурор. Никифоров заметил, что в самом храме не была упомянута фамилия ни одного из политиков, а фрагмент «Богородица, Путина прогони!» выглядит в ролике искусственно — фамилия Путина была употреблена лишь для прикрытия своих истинных мотивов оскорбления верующих.
Прокурор заметил, что действия девушек были совместно организованы, у них были распределены роли, имела место и репетиция акции в Богоявленском соборе.
«Государственное обвинение требует для Толоконниковой, Самуцевич и Алехиной 3 года в колонии общего режима по статье 213 ч. 2», — завершил он свою речь.
После выступления прокурора слово взяли адвокаты потерпевших.
Адвокат Лариса Павлова устроила суду теологический ликбез, рассказывала об истории ХХС, о том, что храм был возведен в память о победе в Отечественной войне 1812 года и является памятником культуры и славы русского воинства. Она рассказала и о великой святыне, которая находится в алтаре, — гвозде Господнем. Также она напомнила о веками чтимых церковных традициях и устоях, которые были нарушены: «Эти удары кулаками, которые они имитировали, конечно, девушки не били православным прямо в лицо, но это не свидетельствует о любви!» — сказала Павлова.
Также адвокат рассказала, что считает девушек способными продолжать свои деяния: «Они и дальше пойдут и в храмы, и в мечети, и в синагоги!».
Адвокат указала на то, что характеристика личности Толоконниковой не верна, напомнив, что не были должным образом оценены «дерзкие циничные действия в музее, которые совершала Надежда со своим мужем».
Адвокат Алексей Таратухин ответил на критику со стороны защиты. По словам Таратухина, адвокаты защиты упирают на то, что в действиях девушек нет мотивов ненависти, однако, по его словам, мотив ненависти подтверждается совокупностью действий подсудимых. «Они пришли в храм в одежде, в которой они точно знали, что их пропустят. Они не пришли в храм в ярких платьях, значит, знали, что совершают что-то запретное!» — говорит Таратухин.
Также он раскритиковал обращение к суду деятелей культуры:
— Нас хотят вернуть во времена телефонного права? Чтобы один позвонил другому — и вопрос сразу был решен?
В своей речи Таратухин сделал акцент на то, чтобы права одних граждан не нарушали права других граждан — право на свободу творчества не должно нарушать право верующих совершать религиозные обряды.
Таратухин сказал, что его доверители поддерживают позицию обвинения, только один из потерпевших потребовал для девушек 2 года условного наказания, учитывая, что у них есть маленькие дети.
«Веками Русь хранила свои традиции, а 21 февраля 3 девушки взяли и все разрушили» — так после перерыва начала свою речь адвокат Виолетта Волкова.
— Что государственное обвинение вменяет своим подсудимым? Не в ту сторону двигались, не так крестились, не туда смотрели, совершали бесовские дрыганья и повернулись попой к священному гвоздю! — размышляла Волкова.
Марк Фейгин в своей речи указал, что девушки совершили административное правонарушение, девушки совершили ненасильственные действия, добровольно сошли с солеи и амвона. Адвокат добавил, что у нас со времен Советского Союза так повелось, что человек может рассчитывать на гуманное отношение, только полностью уничтожив собственную личность. «В этом деле следователь не раз просил девушек покаяться. У следователя это не получилось. „Мы представители свободного общества“, — сказали девушки, и у государства ничего не вышло. Эти трое обвиняемых скорей помогли бы тащить крест. В них христианства больше, чем у тех, кто их порицает», — завершил свою речь Фейгин, добавив, что общество не простит государству реального срока для девушек.
