Антон не любит рассказывать о мрачных событиях в своей жизни. Считает, что это его интимные переживания и вряд ли они кому-то интересны. Кратко свою историю он изложил в письме, которое передал в редакцию. В нем Осипов вспоминает, что сразу после взрыва он поднялся на ноги, прошел несколько шагов, обернулся и увидел тела своих родителей. В больнице пытались скрыть то, что он уже знал. В момент, когда по телевизору объявляли имена погибших, устроили «тихий час».
В первые дни московские чиновники постоянно приходили в палату, пытались показать свою заботу. Предложили либо остаться в Москве, либо вернуться в Казань, где у Антона оставались родственники. Геннадий и Галина лишь недавно перебрались в столицу, мечтали здесь обосноваться. Сына отец устроил в кадетский корпус — там Антон и решил продолжить учиться, по инерции доверяя выбору погибшего отца. Однако окончив училище переехал в Казань, к единственному родному человеку — дедушке.
Казанские власти также старались помочь, устроили Антона в университет, но учиться не получалось. Трагедия сильно повлияла на характер подростка, трудные годы переходного возраста были прожиты без поддержки родителей, психологической реабилитацией и надзором никто всерьез не занимался. В результате никакой мотивации чтобы продолжать нормальную жизнь Антон не имел и очень быстро замкнулся.
«Эти годы я сидел в комнате 2×4 метра с компьютером, выходил из комнаты поесть или сходить за продуктами, помочь родному деду, — пишет Антон. — Только в
Деда Антон похоронил в мае 2011 года и вновь почувствовал себя очень одиноким. А через несколько месяцев с удивлением и злостью узнал, что находится в розыске как уклонист — власти Казани еще в
«Насчет службы я решил еще в госпитале после теракта, — рассказывает Осипов. — Я лежал в палате, где среди других больных был военный. Он говорил: „Иди служить и мсти за своих родителей“, — на что я ответил: „Я не стану, я не хочу причинять другим того, что пережил сам“. Тогда я говорил то, что испытывал».
Преодолеть депрессию Антону помогли романтические отношения. Чтобы доказать родителям возлюбленной свою состоятельность, парень решил навести порядок в своей жизни. Погасил долги по квартплате, сдал квартиру, чтобы иметь стабильный доход, решил получить военный билет. Но призывная комиссия не увидела оснований, чтобы оставить Осипова на «гражданке». Лучшее, что для парня смогли сделать, отправить служить в ОДОН (бывшая дивизия Дзержинского) Внутренних войск — в город, где погибли его родители, в часть, которая обеспечивала охрану того праздника.
Первые несколько дней Антон пытался честно выполнять указания, надеялся, что руководство дивизии разберется в этом недоразумении. Офицеры отнеслись с пониманием, но никаких юридических оснований для того, чтобы комиссовать Осипова, у них нет.
В законодательстве существует загадочная дыра, согласно которой парень, на глазах которого во взрыве погибли родители, обязан служить на общих основаниях. Элла Кесаева, глава «Голоса Беслана», организации, с 2008 года пытающейся пролоббировать принятие закона о статусе жертв террористических актов, лишь разводит руками. Ее законопроект (предусматривающий для пострадавших право служить только по контракту) был поддержан местными законодательными органами республик Северного Кавказа и Советом Федерации в лице тогдашнего председателя Сергея Миронова, который год буксует где-то в глубинах Госдумы, недавно продемонстрировавшей всей стране способность при надобности принимать законы с поразительной скоростью.
Кесаева утверждает, что год назад, при личной встрече с матерями, потерявшими своих детей в бесланской трагедии, президент Дмитрий Медведев дал понять, что закон как таковой принят не будет, но все социальные проблемы пострадавших государство будет решать в индивидуальном порядке.
В ОДОНе у Осипова начались панические атаки, приступы страха, проявились боли в ноге, травмированной при взрыве. Сержант заставил бойца выкинуть личную вещь, напоминающую Антону о возлюбленной. Парень производит впечатление вменяемого, образованного и воспитанного человека с некоторыми вполне объяснимыми проблемами в общении. Он боится салютов, петард, оружия, громких шумов, но определен в минометную батарею. Год службы ему кажется несправедливой потерей времени, ведь он наконец определился со своими жизненными приоритетами: выучить английский, освоить востребованную профессию, жениться и уехать в «страну, где нет войны и нет необходимости держать в руках оружие».
«Прожив полжизни без родителей, хочу начать жизнь без боли и сожаления, в 27 лет хочу первенца от своей любимой. Собственное тихое место. Где буду только я и люди, которые не спросят о прошлом, о котором я не хочу вспоминать. Здоровье физическое, моральное и время — для меня самое важное сейчас. В армии я могу потерять всё. Мне становится так больно, когда другие рассказывают о том, как вернутся домой к родителям, что я не могу сдержать слез».
