«Казаков много не бывает, но мало не покажется»
Станица Березовская стоит в междуречье Дона и Волги, рядом ни автотрасс, ни железной дороги.
— Ближе к природе и чистоте живем, — говорит Николай Илюшкин, местный краевед, кто много общался со своим именитым земляком Недорубовым.
На улице — минус 18, но кубанка на казаке надета на одну сторону, как ее издавна носили, чтобы другим ухом слышать команды.
Мимо проносятся сани «на конной тяге» — нам кричат: «Здорово дневали!»
— Кто на своих двух, а кто на чужих четырех, — отзывается Николай Петрович. И с ходу заводится: — Ты знаешь, что Константину Иосифовичу в свете коммунистической пропаганды перекроили-переписали биографию? Для начала объявили, что он был родом из бедняков. Для казаков в то время быть бедными вообще считалось позором. Все работали по 12 часов в день — только лентяи не зарабатывали себе на хлеб насущный. И у Недорубовых было крепкое хозяйство. В избе стояла горка с праздничной посудой, где была и супница, а это был показатель зажиточности семьи.
— Почему, думаешь, казаки во все времена отличались отвагой? Родился мальчик — он уже воин: после крестин ему клали в колыбель пулю, что называется, «на зубок», и наблюдали за его реакцией. Так вот, маленький Костик, по рассказам матери, всей пятерней с ходу сгреб железку. Родные определили: «Добрый казак будет!» В год его повели к первому причастию, в два — посадили на коня. А потом — как принято у казаков: состязания в кулачных боях, стрельбе, фехтовании, скачках и джигитовке.
В 18 лет у Кости Недорубова кулаки были величиной с крынку молока. Мешки с зерном он бросал на телегу так, будто их набили сеном.
— На военную службу его призвали в 1911 году, в 21 год. У нас говорят: «солдат молодой, да сноровка старая». Служил Константин в
Вернулся в родной хутор Рубежный он только через 6 лет, после Первой мировой войны, израненный, в чине подхорунжего. На груди — полный бант Георгиевских крестов.
— За что получил свои «Георгии», Константин Иосифович рассказывал с юмором. Первая мировая застала его на прусской границе. Лихой, смелый до безрассудства, с буйным нравом, он воевал в разведчике
Даром что ураганный артиллерийский обстрел — Недорубов с группой казаков во главе пробирается к батарее врага, взрывает склад боеприпасов и мосток, по которому они доставлялись, и замолкают пушки кайзеровские. Тут уж казаки и взяли врагов тепленькими. За эту операцию разведчик получил Георгиевский крест
Второй «крестовый туз» к нему пришел в феврале
— В ноябре 1917 года в киевском госпитале его нашел четвертый золотой «Георгий»
«Кому Дон тих, а кому — лих»
— Выписавшись из госпиталя, так же как Гришка Мелехов, Недорубов сказал себе: «Будя, навоевались! Пущай бьются лбами те, кому это любо. А я займусь хозяйством». Зиму прожили казаки спокойно, но только приступили к весенне-полевым работам, раздался клич: «По коням!» Это звал своих подчиненных по
Так 29—летний Константин Недорубов оказался в
— Фронтовые казаки не хотели воевать, роптали: «Старики и дети надрываются на полях, а мы сидим, лырничаем». Но с фактами не поспоришь: Константин Недорубов был доверенным лицом у командира
В 1920 году бои шли под Еланью, затем в Сальских степях. Белая армия хотела взять реванш. В поле сошлись опытные кавалеристы и безусые пацаны. Недорубов рассказывал: «Мороз, навстречу идут цепи белогвардейцев. Мы на конях, они — пешие. Нам дают команду: „Пики к бою! Шашки вон!“ Я подскакиваю близко и вижу — это дети: юнкера, кадеты, гимназисты. Идут с винтовками наперевес, кричат: „За веру, царя и отечество!“ Ну куда этим соплякам против нас? А ведь стреляют... Нам пришлось рубить их как капусту. Эти дети приняли героическую смерть — никто из них не повернул назад». Эти воспоминания мучили Недорубова всю жизнь.
После разгрома армии Деникина их Первую Конную направили на польский фронт. Закончил Гражданскую войну Недорубов командиром
— Никогда Константин Недорубов не возглавлял колхоз, не был он и председателем сельсовета, как потом писала советская печать. Он не был партийным, а если бы подал заявление — началась бы тотальная проверка, и выяснилось, что он два раза был у белых. Его не соблазняли ни чины, ни почести, ни слава. Он хотел одного: растить детей и пахать землю.
Родственники вспоминали, что на встречу с однополчанами он неизменно надевал свои «Георгии». Выходя из кабака, дружки от греха подальше тут же снимали свои кресты, но только не Недорубов, который говорил: «Вот ишо — чай, не уворованы, не куплены. Кровью добыты в драчке с ворогом». Патрульные однажды, крича ему «контра недобитая», схватили «крестатого» и отправили в кутузку. И на клинке конфискованной сабли вдруг увидели надпись: «Комэску Константину Недорубову за беспримерный героизм и отвагу при обороне Царицына. Буденный». Вскоре выяснилось, что сотник Недорубов ни в одной карательной операции участия не принимал, а все награды получены им за боевые действия против оккупантов. Пришлось извиняться.
«Слава казачья, да жизнь собачья»
В 1933—м на Дону, как и по всему Поволжью, начался страшный голод. У станичников еще с осени выгребли все зерно. Великие планы индустриализации страны выполнялись за счет небывалой эксплуатации и ограбления крестьян. Люди на селе болели, пухли и умирали порой прямо на ходу.
— Константин Недорубов работал в то время в колхозе хутора Бобры бригадиром. Шла посевная кампания. Голодные колхозники падали в обморок — вот и разрешил Константин Иосифович бросить немного семенного зерна в обеденный котел, чтобы накормить работников. «Доброжелатели» тут же донесли куда следует. Шла волна арестов актива казачества, забирали георгиевских кавалеров. Под раздачу попали Недорубов и его помощник Василий Сутчев. Их судили скорым судом, обвинив не только в краже зерна, но и в порче сельхозинвентаря. Приклеили «политику» и дали 10 лет строгих лагерей.
Попали колхозники на ударное строительство канала Москва—Волга. Тем, кто выполнял норму, давали баланду, кто не дотягивал до плана — оставался голодным. Тысячи грязных, измученных людей барахтались на дне котлована по пояс в грязи. Народу полегло в Дмитровлаге немало.
А еще, по рассказам Недорубова, им пришлось биться в лагере с блатными. Однажды Константину Иосифовичу пахан с наколками и фиксой крикнул: «Эй ты, дылда, давай сюда свой мешок с пожитками!» А все кругом жмутся у стен, дрожат. Недорубов только корпус развернул, говорит: «Тебе чего? Мешок? Ну, иди сюда!» И так двинул пахану, что у того шапка полетела в одну сторону, обувка — в другую. Сам он, пропахав метров тридцать, неподвижно остался лежать на земле. Когда выписался из больнички, дал указание блатным: казаков не трогать...
А Недорубов с Сутчевым пахали на строительстве как проклятые, делали в день три нормы, числились в стахановцах. Канал протяженностью 128 км, который соединил реку Москву с Волгой, сдали 15 июля 1937 года досрочно. Принимать стройку приезжал лично народный комиссар внутренних дел СССР Николай Ежов. На волне эйфории Сталин распорядился поощрить передовиков. Недорубова и Сутчева освободили. Они вышли на свободу, не отсидев и половины срока. Но судимости с них не сняли — оба так и продолжали числиться в «черных списках». Константин Недорубов работал начальником конно—почтовой станции, перед самой войной — завхозом машинно—испытательной станции.
«Донцы не раки — задом не пятятся»
Когда началась Великая Отечественная война, Недорубову было 52 года, призыву по возрасту он не подлежал. В Сталинградской области началась формироваться сводная Донская кавалерийская казачья дивизия. Старые казаки собирали седла по чердакам, шорники шили им сбруи, кузнецы ковали пики. Константина Недорубова в корпус народного ополчения не взяли: его кандидатуру отставил НКВД. Репрессированному не доверяли.
— Константин Иосифович кинулся к 1—му секретарю Березовского райкома ВКП(б) Ивану Шляпкину: «Я не корову прошу, а кровь хочу за родину пролить! Молодые гибнут тысячами, потому что неопытные! Я четыре Георгиевских креста в войне с немцами завоевал, я знаю, как с ними воевать». Иван Шляпкин снял телефонную трубку, позвонил начальнику районного НКВД Воронову: «Возьмите Недорубова в ополчение. Под мою личную ответственность».
Константин Недорубов сформировал кавалерийский эскадрон из добровольцев и стал его командиром. Вместе с ним ушел на фронт его 17—летний сын Николай.
Для казака Недорубова началась третья по счету война, где были ковровые минометные и артиллерийские обстрелы, рукопашные схватки, броски с гранатами на танки генерала Клейста...
— Но чаще всего Константин Иосифович вспоминал бой под станицей Кущевской, где он уничтожил 70 фашистов. Немцы тогда форсировали Дон и захватили Батайск; их эскадрону отдали приказ броситься маршем на юг, параллельно наступающим полкам врага. Они сумели обмануть бдительность немцев, смешавшись с потоком беженцев. Как лезвием ножа их резали слова стариков: «Это куда ж вы, казачки, бежите?! Мы-то спешили когда—то в бой...» Связи не было — приказ резко развернуться и выбить немцев контратаками привез на кукурузнике майор Драгунский.
Кавалерийский эскадрон, состоящий из казаков, которым было по
Из боя в районе станицы Куринская не вернулся сын Недорубова Николай...
Эскадрону поступил приказ отступать за Кубань.
Вскоре казак отличился в боях на Кавказе, где, встав с казачьей песней во весь рост, поднял в атаку две сотни бойцов и взял стратегическую высоту. Последний его бой выпал на 16 ноября 1942 года в районе села Маратуки Туапсинского направления. У Константина Недорубова было пробито осколком легкое. Полтора месяца он провел в госпитале в Тбилиси.
«Дом под жестью и кобель под шерстью»
— Я помню, как в канун Нового, 43—го года Константин Недорубов приехал в станицу. У него было 11 ранений и тяжелая контузия. Он думал подлечиться и снова вернуться на фронт. Ходил все время в военной форме, с кобурой на боку. Но вскоре его комиссовали. В феврале в райисполком пришло письмо. Нашелся сын Коля! Его подобрали на поле боя и выходили деревенские женщины, которых немцы, из—за санитарной обстановки, мобилизовали хоронить павших.
А в октябре
Старший Недорубов стал работать заместителем райисполкома по хозчасти. Но внезапно дал знать о себе осколок в легком. Казак стал болеть, стремительно худеть... Его отправили за Волгу, где была кумысолечебница. Кумыс помог ему поправиться.
— Еще в войну, на волне почета, Константина Недорубова приняли в партию, не особо оглядываясь на его прошлое. А позже внезапно решили вернуть отобранные при аресте в
— У казака появилась новая, выхолощенная биография — в ней не было ни слова о том, что он дважды воевал за белых, был репрессирован. Ему приписали роль пламенного борца за Советскую власть, должность председателя сельсовета. В новой биографии он воевал уже вплоть до 44—го, освобождал Украину и Молдавию, вел бои в Венгрии и Румынии.
У него у первого в станице появился телевизор, который ему подарили на встрече ветеранов в Москве.
— Но только его близкие знали, насколько в тягость старому казаку была роль свадебного генерала. Он не хотел быть этаким «жупелом», «свистулькой». Казак с семьей засаживал огород, держал скотину, жил как простой крестьянин, нередко говорил про себя шутя: «Дом под жестью и кобель под шерстью». Даже в преклонном возрасте казак сам рубил дрова. Соседи видели, как он брал длинную кочергу и упражнялся с ней во дворе, как с пикой. Тренируя руки, палку превращал в шашку. На всех встречах он пел старинные, еще дедовские казачьи песни. Советская власть так и не смогла вытравить в нем казака.
Когда в сельском клубе отмечали
Умер казак Константин Недорубов в декабре 1978 года, не дожив полгода до своего 90—летия. У него остались — кроме Николая — сын Георгий, который родился горбуном, и дочь Мария.
Бюст Герою Советского Союза, полному георгиевскому кавалеру Константину Недорубову стоит на привокзальной площади Волгограда.
Жители Березовской хотят, чтобы и у них в станице перед школой появился памятник земляку Недорубову. Есть уже и гипсовый макет, который изготовил скульптор Константин Чернявский, — осталось найти деньги на металл. И тогда на резвом Буяне будет восседать бронзовый потомственный донской казак, который сумел примирить царские «Георгии» с советской Золотой Звездой...
ст. Березовская, Волгоградская область.
