Данные официальной статистики свидетельствуют о ежегодном росте обращений граждан с заявлениями о преступных посягательствах. За год в стране от рук преступников погибают до 46 тысяч человек, около 55 тысяч получают тяжкий вред здоровью. При этом рецидив преступлений находится в пределах 30% и не снижается. Кроме того, по данным Генеральной прокуратуры, практика укрывания правонарушений от регистрации сохраняется, да и сами пострадавшие в большинстве своем предпочитают не обращаться к государству за помощью, таких около 60%. По данным Минрегионразвития, жертвой в стране становится каждый седьмой — и только 4% из них так или иначе добиваются правосудия. Для жертвы преступления в России обращение в правоохранительные органы бессмысленно, унизительно и даже опасно. Текст
* * *
Мать Алексея узнала об убийстве сына от агента ритуальной службы. Единственный кормилец в семье погиб от рук наркоманов, оставив пожилую маму и жену с грудным ребенком на руках. Сначала их не признавали потерпевшими, затем одного из задержанных перевели в свидетели и отпустили на свободу, где через несколько дней он снова совершил убийство. Следователи вместо разъяснений настойчиво отправляли мать Алексея домой со словами, что сына-то не вернешь... Присужденную близким погибшего компенсацию приставы взыскать не смогли — оказалось, нечего взять, да и в зоне осужденные не зарабатывают. Все, на этом месте государство «умыло руки».
* * *
* * *
Чудовищную историю сожжения молодого человека на Вечном огне в одном из регионов помнят многие. Пока пресса тиражировала справедливое возмущение цинизмом содеянного, бабушка и мать похоронили погибшего на последние деньги, сослуживцы помогли с памятником на могиле... А перед судом стало ясно — денег на адвоката у потерпевших не осталось, зато адвокаты обвиняемых, законно предоставленные государством, уже готовятся к оправдательному приговору...
* * *
Наверное, делом, отражающим все стороны бесправного положения потерпевших, можно признать громкое убийство в Москве семьи французского винодела Тьерри Спинелли. Тогда в квартире на Тверской обнаружили обгоревшие тела супругов и их трехлетней дочери. Спустя год следствие отрапортовало о раскрытии дела и предъявило прессе и общественности одного из задержанных убийц. Отец Ольги Спинелли, Владимир, узнал о передаче дела в суд, как положено российскому потерпевшему, последним. Из материалов и разговоров со следователями стало ясно — с его близкими расправилась бригада с четким «разделением труда»: одни убивали, другие помогали бежать с поддельными документами, третьи сбывали краденое. Но для получения пресловутой «палки» — отметки о раскрытии преступления — и направления материалов в суд было достаточно и одного задержанного, даже если сам он вины не признавал, а запись с видеокамеры в подъезде ничего не доказывала. Владимир и его адвокат добывали доказательства сами. Не подумайте, что речь идет об угрозах обидчикам. Отчаявшийся отец, например, поехал в семью второго убийцы в одну из бывших советских республик и после откровенного разговора с ним и его матерью убедил сдаться равнодушному российскому правосудию. А чтобы убедить само правосудие хотя бы выслушать, ему приходилось со скандалом прорываться в кабинеты силовиков и демонстрировать фотографии с места происшествия — обожженные останки растерзанных дочери и внучки...
Французский МИД оповестил организацию по поддержке потерпевших в Париже на следующий день после гибели семьи Спинелли. У Тьерри во Франции остались пожилые родители и больная сестра. Выразив соболезнования родственникам убитого, французское правосудие немедленно приступило к выполнению своих обязанностей — оформлению документов на компенсацию, согласованию участия в судебных процедурах в России, содействию в вопросах наследства.
Европейская и американская юриспруденция еще в семидесятые годы прошлого века поставила фигуру потерпевшего на самое значимое место в системе правосудия. Там государство предлагает и гарантирует пострадавшему гражданину помощь и защиту в обмен на сотрудничество в установлении и обличении преступника. Для качественного правосудия честные и убедительные показания жертвы или свидетеля — основная задача. А значит, потерпевший не должен бояться говорить, не должен подвергаться давлению со стороны следствия или преступника, не должен задумываться о том, как справиться с последствиями преступления. Жертва — основной объект заботы и отчетности со стороны правоохранительной системы. Сотрудники полиции и других следственных органов обязаны разъяснять потерпевшим их довольно обширные права в уголовном процессе и сообщать о том, где получить правовую помощь и как оформить документы на компенсацию. Компенсационные фонды формируются из средств, конфискованных у нарушителей законодательства — уголовного, арбитражного и даже антимонопольного. Причем расчет компенсации проводит только государство, исходя из своих социальных и финансовых гарантий, чтобы избежать вымогательства со стороны недобросовестного потерпевшего или подкупа жертвы со стороны обеспеченного преступника. Обо всем этом говорят уголовные законы Германии, Великобритании, США и еще 22 стран, объединенных Европейской ассоциацией помощи жертвам преступлений Victim Support Europe. Граждане этих стран знают, что их мнение учитывается на всех стадиях уголовного процесса, в том числе и при избрании меры пресечения. Они получают доступ к информации о ходе следствия, получают помощь в случае необходимости лечения, содержания несовершеннолетних детей, осиротевших в результате преступления. Правовую, социальную и психологическую помощь потерпевшим оказывают профессиональные сотрудники профильных общественных организаций, работающих на благотворительной основе совместно с правоохранительной системой и, как правило, на государственные гранты. В профильном немецком движении «Белое кольцо» с девяностых годов состоит Ангела Меркель, известная решительными выступлениями за усиление прав жертв, куратор британского движения помощи потерпевшим — королевская семья и лично сестра королевы Елизаветы принцесса Анна.
Соответствующие законы Германии с 1976 года предусматривают, что государство должно нести «совокупную ответственность» за нанесенный преступлением ущерб: «жертвы преступлений выполняют значимую роль в контроле над преступностью, поскольку именно их заявления о совершении преступления приводят в действие соответствующую процедуру преследования... Поэтому задачей солидарного общества является поддержка жертв совершенного деяния». Те же тезисы были заложены и федеральным законом США, ратифицированным в 1982 году. К международным конвенциям о правах жертв преступлений недавно присоединился Азербайджан. Для всего мира очевидно, что внимание здорового современного общества при отправлении правосудия должно концентрироваться на поддержке жертвы, а не на ненависти к преступнику. И только Российская Федерация в XXI веке предлагает своим пострадавшим от преступлений гражданам удовлетворяться лишь различной степенью свирепости расправы над обвиняемым. Как будто гниение в тюрьме или отсутствие работы в колонии способны обеспечить сносное существование жертве, ставшей в результате преступления инвалидом. Поэтому большинство населения за смертную казнь, поэтому граждане боятся оказаться в тюрьме, но всерьез требовать изменения условий содержания там не готовы, ведь многие в нашей стране на свободе живут хуже, чем в местах заключения. Поэтому современный удел российского потерпевшего — сначала стать объектом временной популистской заботы государства, если «повезло» пострадать от массового, резонансного преступления, а затем превратиться в пожизненный инструмент сведения политических счетов.
Сегодняшняя система поддержания правопорядка в России бессмысленна. Она настраивает людей на агрессию, множит их отчаяние, оставляя потерпевших без помощи. Государство предпочитает провоцировать граждан на самостоятельное противодействие нарушителям закона и довольствуется ролью судьи в этих боях без правил. Такую средневековую модель поведения нельзя называть правосудием. Современное правосудие ставит своей главной задачей не наказывать или исправлять преступника, а восстановить право законопослушного гражданина, попранное совершенным преступлением. Только при такой постановке вопроса о модернизации правоохранительная и судебная системы начнут реально сотрудничать и сближаться с обществом. Только в этом случае за решеткой будут оказываться те, кто на самом деле представляет опасность, а остальные будут вместе с государством рублем отвечать за огрехи в защите граждан от преступных посягательств.
Для подобных реформ нужны политическая воля, совесть, смелость и здоровые амбиции. Но пока даже на волне естественного предвыборного популизма тема адекватной защиты общества и государства от преступности не звучит всерьез ни у одной политической партии. Между тем предел терпению есть и у тех, кого правоохранители России между собой именуют «терпилами»...
