С утра из окна смотрю на Москву. Над российской столицей висит легкий смоговый туман, превращая желто-белый городской горизонт в подобие громадного барбекю из бесчисленного количества сальных кубиков. Этот неаппетитный образ родился у меня не потому, что я не люблю сало. А потому, что барбекю слишком огромно, слишком однообразно.
Нигде в России не ощущал себя менее уютно, чем в столице, где в силу профессии приходится обитать. И вопреки распространенному мнению утверждаю: Россия везде больше похожа на Европу, чем в Москве. Это не означает, что Москва азиатский город, такое сравнение теперь может обидеть Азию. Как сказал мне один европейский знакомый, который последние 20 лет регулярно посещает Шанхай и Москву: “Шанхай капитально перестроился, там возникло открытое общество. А Москва…” …Это ни рыночное, ни государственное хозяйство; ни Европа, ни Азия; ни рыба ни мясо. Москва — это сало. Сало в шоколаде.
На русских уличный шум Москвы действует как флейта крысолова на детей. По крайней мере на тех русских, которые мечтают о больших деньгах. А меня он, извините за немецкую прямоту, раздражает. Как и сам город. Своими чудовищными пробками. Абсурдно высокими ценами на пиво сомнительного качества. Дурными запахами, которые источают даже его центральные площади. Именно летом Москва особенно давит на настроение любого человека. И русского, и нерусского, и даже москвича. Но и зимой инопланетные пришельцы вряд ли бы приземлились в сердце (или желудке?) России. Потому что и в России, и в остальном мире есть тысячи куда более приятных мест.
Москва давит. Своей огромностью. И тоскливой однообразностью. То, что Москва самая большая деревня мира, стало стереотипом еще в советские времена. Но теперь это зовется “однополюсным мегаполисом”, который имеет незамысловатую структуру поселка городского типа.
В отличие от больших городов в общепринятом смысле этого слова в современной Москве нет кварталов, нет районов, нет слобод, которые отличались бы своей архитектурой, своей особенной общественной жизнью. Есть центр, где сосредоточены министерства, офисы, театры, рестораны… А остальная Москва — это одни и те же спальные районы. Кроме, конечно, Рублевки, но это другая песня.
Здесь нет “своих” кварталов для разных социальных групп, как, например, в Берлине, городе примерно одного возраста и одного размера с Москвой. Там есть Фридрихсхайн или Нойкельн, модные среди студентов, богемный Пренцлауер Берг, буржуазный Штеглитц, пестрый Кройцберг турецких гастарбайтеров и немецких панков. В Москве панков очень мало, а гастарбайтеры обитают везде — внизу, в подвалах домов, где другие люди живут. А московская богема и буржуи пока не определились в различиях между собой. На Чистых прудах, правда, чувствуется намек на альтернативность. Но Москва — это не Питер, где Васильевский остров и Петроградская сторона самоуверенно живут своей жизнью. И даже не Тверь, где я знаю больше самых разных кофеен, чем в тридцать раз более масштабной столице.
У маленьких креативных кафе или магазинчиков нет шансов выжить в монопольно-коррупционном капитализме, который в Москве развит больше, чем во всей остальной России. Капитализме, который терпит только свой, крупный, сетевой бизнес. Поэтому неважно, из какой станции московского метро ты выходишь — везде тебя встречают одни и те же “Макдоналдсы”, “Шоколадницы”, “Спортмастеры”, одни и те же торговые центры и кинокомплексы. Одно и то же нарезанное кусочками сало.
При этом Москва сама себя представляет как творческий вулкан. “Москва магнетизирует, Москва переполнена талантами, это город огромного креативного спроса”, — объясняет мне молодой парикмахер, называющий себя имиджмейкером. Рекламщики, дизайнеры да пиарщики с большим удовольствием читают иногородцам лекцию о том, что такое гениальность, креативность и почему именно Москва заставляет их быть креативно-гениальными.
А чем по сути дела удивила Москва остальной мир за последние двадцать лет? Памятником Петру Первому в виде оловянного солдатика и другими церетелевскими нелепостями. Странным разрушением и восстановлением гостиницы “Москва”. Концертами западных звезд, которые у себя дома считаются пенсионерами. Футболом “Динамо”. Или “Сатурна”. Кофейнями, где можно заказать пиццу. Или пиццей, которую тебе могут привезти домой на розовом “Хаммере”. Новыми глаголами и существительными типа “пилить” или “откат”. Кроме единичных исключений, таких как антивирусы Касперского, Москва в течение прошлых десятилетий никаких удачных международных брендов не родила.
Идеи отсутствуют. Их заменяют амбиции.
Москва строит отнюдь не самое хорошее, но зато самое дорогое и “элитное” жилье. Москва воздвигает самые высокие башни если не мира, то Европы. То есть не сама воздвигает, их строят восточные гастарбайтеры по проектам западных архитекторов. Своих инноваций практически нет, но Москва основала самый дорогой инновационный центр. Один суперпроект обгоняет другой. “Москва-Сити” еще не достроен, но уже говорят, что он не годится для будущего Всемирного финансового центра. И надо строить еще один элитный городок-спутник, чтобы разместить там всех западных и восточных банкиров и инвесторов, которые только и мечтают вложить свои миллиарды в самый крутой город Вселенной.
Однако ни инвесторов, ни инноваторов особенно нет, даже интуристы приезжают все реже. Их отталкивает не только плохая вода, плохой воздух и сумасшедшие цены, а еще и некрасота изобилия, жирное туловище города, на которое напялили дорогие, но чересчур яркие шмотки. Шумно, с криками и капризами Москва транжирит на себя деньги. Вокруг нее постоянно крутятся грандиозные планы, проекты, новые начинания. Теперь вот наверху решили, что Москву надо увеличить в два с половиной раза в юго-западном направлении. И передвинуть туда федеральный центр. Творческий план. Таким образом однополюсный мегаполис хотя бы обретет второй полюс.
Сомневаюсь, однако, что и второй полюс изменит качество города. Боюсь, что вместо него к желудку Отечества прирастет ненасытный аппендикс, поглощающий огромные бюджетные деньги на строительство новых дорог, новых площадей, нового метро, новых торговых центров и новых спальных районов. Какие будут заказы, какие взятки! Гора сала будет расти и дальше. (Это, кстати, феномен, типичный для столиц третьего мира. )
А почему Москву не рассредотачивают? Почему новый инновационный центр не строят под Питером, который уже сейчас является IT-столицей России? Почему федеральные ведомства не переводят за Урал? Это не помешало бы развитию инфраструктуры Сибири. А возможно, менее жирные реалии русской глубинки положительно повлияли бы на нравы центральных властей. Да нет, к чему слишком длинными перелетами портить многочисленным випам уик-энд в Лондонграде? И зачем расстраивать этих випов мизерными пробками новенькой маленькой зауральской столицы, когда они с мигалками да кортежами разгоняют автомобили черни, катаясь по министерствам да вип-ресторанам? Випы привыкли к московскому монументализму. И вообще, у кого из российских лидеров хватило бы политической воли на такой переезд? Есть ли в России второй Петр Первый? Или хотя бы кто-то типа Жуселину Кубичека, типа Нурсултана Назарбаева, кто готов в лесах или степях основать российскую Бразилиа или российскую Астану? Похоже, нету таких.
Так что все будет по-старому. Москва продолжит жить жизнью немолодой потолстевшей красавицы, которая сделала себе уже кучу косметических операций. Ничего, врачи еще раз переделают брови, изменят форму носа, надуют губы да сиськи. А клиентка будет сожалеть лишь о том, что нельзя отрезать себе голову или попу, чтобы на ее место приставить другую, свежую, чистую. Мне кажется, Москва без конца шумит еще и потому, что по сути своей очень несчастлива. Но никак не может понять, что для хорошего вида и самочувствия надо попросту меньше есть.
А что же остальная Россия? Да ерунда. Россия худеет, горит и тонет. Россия все стерпит.
