Марина Бай — мама погибшего тем летом на Ейской косе Гоши — об окончании суда над педагогами узнала из теленовостей. И была сильно удивлена.
— Для меня приговор был полной неожиданностью, — признается Марина. — Я считаю, что меня должны были уведомить об окончании суда заранее. Но за прошедшие с видеодопроса дни мне не пришло ни одной повестки в суд. И уж тем более никто ничего не сообщил о приговоре по телефону.
Марина считает, что наказание для педагогов, виновных в гибели ее сына и еще пятерых школьников, получилось слишком мягким.
— Во время видеоконференции все родители просили суд наказать этих людей по всей строгости закона. А что такое колония-поселение? Они будут жить так же, как и всегда, только в другом месте, — возмущается Марина.
Родители Никиты Братцева, наоборот, решением суда довольны.
— Честно говоря, мы думали, что Ирина Рябова и Алексей Багрянцев отделаются условным сроком, — признается Галина Братцева. — Единственное, нас удивляет, что никто из осужденных так и не извинился перед нами.
Родные утонувшего Никиты были одними из немногих потерпевших, кто присутствовал в зале суда во время оглашения приговора. Они и еще две семьи приехали в Ейск на годовщину смерти детей.
— Все последнее заседание Рябова и Багрянцев молчали. Только на вопрос судьи, понятен ли им приговор, ответили утвердительно, — говорит Галина. — С нами они поговорить не пытались, да мы и сами не хотели с ними общаться. Тихонечко вышли из здания сразу после окончания процесса.
Адвокат потерпевших Игорь Трунов считает приговор слишком мягким и в ближайшее время планирует подать кассационную жалобу. По его словам, в ходе судебного рассмотрения дела был допущен ряд нарушений.
— Если бы потерпевшим дали возможность участвовать в процессе в полном объеме (напомним, “МК” уже писал о том, что родители не раз просили перенести дело в Москву. — А. Г.), поселением они бы не отделались. Ведь колония-поселение — довольно спорная форма лишения свободы. К сожалению, здесь очень сильна коррупционная составляющая: плати деньги и живи дома, приезжая отмечаться несколько раз в месяц.
Кроме того, по словам адвоката, видеодопрос, устроенный потерпевшим на прошлой неделе, является прямым нарушением их прав.
— Мы подавали ходатайство о выездной сессии, и суд его удовлетворил. Но вместо того, чтобы перенести дело в Москву, родителей просто допросили в режиме видеоконференции, — объясняет Трунов.
Но “азовское дело” на этом не закончено: на данный момент в Зюзинском суде Москвы находятся на рассмотрении еще два гражданских иска родителей утонувших детей. Один из них касается моральных компенсаций, второй — материальных.
Между тем независимые адвокаты не считают такой приговор слишком мягким.
— Я считаю приговор объективным, несмотря на то что речь о реальном лишении свободы здесь не идет, — высказал свою точку зрения адвокат Руслан Коблев. — Я понимаю горе родителей, потерявших своих детей, и не хочу оправдывать педагогов. Но ведь в нашем государстве можно получить минимальный срок за преднамеренное убийство, здесь же речь об умысле не идет. Если обратиться к моей практике, то 3% всех дел проходили по статье “халатность”. И я не могу припомнить хоть одного обвиняемого, которого бы приговорили к наказанию в виде реального заключения. Хоть по этой статье и предусмотрено до семи лет лишения свободы, в реальности почти всегда выносится условный приговор.
“МК” удалось связаться с самими осужденными. Ирина Рябова и Алексей Багрянцев пояснили, что на данный момент они не решили, будут ли обжаловать приговор. По крайней мере, с адвокатами они пока по этому поводу не говорили.
— Для меня это все очень тяжело, ведь все эти годы я работала честно и ответственно, — вздыхает Ирина Рябова. — Но мы виноваты — погибли дети — и будем отвечать за это, как полагается…
Алексей Багрянцев также считает наказание объективным.
— Я не знаю, какой приговор обычно выносится по этой статье. Суду виднее. Я считаю, что приговор обоснован. Еще в первые дни после трагедии во время ток-шоу я извинился не только перед родителями детей, но и перед обществом. А ходить по домам к каждому… Не знаю, как бы это выглядело. Кроме того, я звонил маме Гоши Бай, у нее не было подписи на документах, и разговор я начал именно с извинений… (Правда, сама Марина Бай утверждает, что во время того разговора Багрянцев просил забрать заявление, напирая на то, что ее сына он и в глаза не видел. — “МК”)
Материалы по теме: "Азовское море горя", "Азовское горе выльется в суд".
