Первая пожарная часть, которую я исследовала, носит номер 262 и находится в поселке Ново-Харитоново Раменского района. Несмотря на 8 мая, предпраздничный день, работа там кипела. Боевой расчет зачищал и растачивал какие-то металлические детали. Чинил машину — резервную, как объяснили пожарные.
Всего у них три машины. Две — на шесть тонн воды и одна — на восемь.
Две машины по местным меркам совсем новые, получены в 2005 и 2006-м годах. На них в основном и выезжают на пожары. Резервная — старушка, ее больше чинят, чем используют по назначению.
Никакой новой техники в этом году часть не получала, хотя прошлым летом «воевала» на переднем крае. В ее зоне ответственности огня было много — в том числе лесного. Кроме того, пожарные 262-й части на полтора месяца выезжали на своей машине в Шатуру на торфяники. Заслужили, кстати сказать, поощрения.
Сами они считают, что по сравнению с другими частями у них благополучная ситуация. Тем не менее мечтают о повышении окладов (пожарный-боец получает со всеми надбавками 11 тысяч), а также о новой машине, которую не надо будет без конца чинить, и о ремонте караульного помещения, который — даже на первый взгляд — безусловно необходим.
Главная беда пожаротушения им видится в системе водоснабжения, которая не обновлялась с советских времен. Заправляться водой практически негде. Больше половины гидрантов сломаны, достаточного давления нет, подъезды к водоемам закрыты, пирсы отсутствуют.
Гидрант сломан даже у них — в пожарной части. Сломался — и все, никто не чинит. Чтоб заправиться водой, приходится куда-то ехать. «К другому гидранту, — объяснили пожарные. — Тут недалеко. Не все равно не у себя».
Куда они будут ездить, когда и этот гидрант сломается — еще не думали. В перспективе, видимо, будут пододвигаться к Москве.
Следующая пожарная часть, в которую я заехала, находится в селе Соболево Орехово-Зуевского района. Из всех частей, где мне удалось побывать, она единственная была закрыта наглухо.
Калитка была на замке и на звонок никто не выходил — жми его хоть сто лет. Тишина такая будто все вымерли, хотя внутри наверняка кто-то был, поскольку во дворе рядом с ржавой военной цистерной стояли явно личные «Жигули» — три штуки, чистенькие и ухоженные. Вероятно, пожарные приехали на них на дежурство и закрылись, чтоб по крайней мере на работе избавить себя от общения с надоедливыми селянами, у которых вечно что-то горит и пылает.
В специальной пожарной части № 35 в Фаустово Воскресенского района дверь была, напротив, открыта, но здесь на мои вопросы отказались отвечать наотрез. Начальник караула Прибытков пришел в ужас от того, что я хочу узнать, получали ли они в этом году какую-то новую технику. «Вы понимаете вообще, что вы спрашиваете? — кричал он в негодовании. — Это секретные сведения! И не смейте ничего записывать! «Но я все-таки переписала с вывески номер части и быстро уехала, пока меня не арестовали, как американского шпиона.
Соседняя пожарная часть № 209 в поселке Белоозерском Воскресенского района оказалась гораздо более гостеприимной. Здесь никакой новой техники, впрочем, тоже не получали. В части две машины — трехлетний «КамАЗ» с цистерной на 8 тонн воды и убитая «пожарка», которой 29 лет. В прошлом году ее окончательно добили на торфяниках, где она работала сутками, так что для пожаротушения она больше не пригодна. На ней пожарные только патрулируют торфяные поля, а новый «КамАЗ» берегут, используют исключительно для боевых действий.
Проблема белоозерских пожарных в том, что у них нет лестницы. Старая ломана-переломана, а новой нет, хотя в Белоозерском многоэтажная застройка. С виду он выглядит как обычный район в Москве, а не как поселок, поэтому лестница или подъемник пожарным здесь, конечно, нужны обязательно. «Жильцов не волнует, что лестницы нет. Они говорят: лезьте на крышу и с крыши спускайтесь по веревке. С пожарным-то рукавом! Кто же такое сумеет? «
Примечательно, что с «боевым» «КамАЗом» на пожар из Белоозерской части выезжают всего три человека — водитель, командир отделения и боец, хотя по правилам их должно быть шесть — командир, четыре бойца и водитель. Я было решила, что в пожарные никто не идет из-за низкой зарплаты, но мне объяснили, что дело не в этом. Для бойцов-пожарных в Белоозерском просто нет ставок. Все ставки, положенные по штатному расписанию, разобраны на административные должности, на них оформлено начальство.
Из Белоозерского я направилась в поселок Рязановский Егорьевского района, вокруг которого прошлым летом вовсю горели леса. Благодаря этому тревожному обстоятельству 282-я пожарная часть получила пару недель назад усиление: пожарный автомобиль «Урал-5557» и два армейских грузовика с цистернами — не очень новые, как мне показалось. Полноценными пожарными машинами их не назовешь, но с их помощью, сказали пожарные, можно тушить траву. В данный момент это весьма актуально, поскольку весной, как известно, люди у нас жгут траву как подорванные.
Когда я была в части, с такого «травяного» очага вернулись двое пожарных — немолодых мужчин, которые тут же стали стягивать с себя брезентовые костюмы. «Ну как после отпуска? Трудновато? «— спрашивали у них коллеги, остававшиеся в это время в части. «Дык, б… — ругались пожарные, выражая крайнюю степень мучения, — ну, б…»
В 282-й части мне посоветовали заглянуть в лесничество — тут же, на краю поселка. «Лес-то они должны тушить. И техники им пришло побольше, чем нам». Но лесничество было закрыто на все засовы. Местные женщины объяснили, что лесники появляются здесь по утрам — забирают трактор и уезжают работать в лес. «У нас тут недавно горело, а они были в Алешино, так их и найти не могли».
Что касается новой техники, то про нее женщины ничего не знали, но отметили, что лесники обновили ворота гаража и повесили новую вывеску «Пожарно-химическая станция № 1». Обновленные ворота, набранные из кривых коротких дощечек и выкрашенные в красный цвет, выглядели, впрочем, настолько убого, что трудно было поверить, будто за ними хранится новая дорогостоящая техника.
От Рязановского до Белоомута дорога идет через лес. Треть пути — лес обычный. Две трети — лес сгоревший. Упавшие деревья лежат в талой воде. Потом она сойдет, и торф снова может начать гореть.
Белоомутское лесничество сейчас активно убирает горельник. Сгоревшие деревни, Моховое и Каданок, раньше стояли в сосновом бору — сейчас вокруг них одни пеньки. Так что сделано много. Но еще больше осталось. Деревьев выгорело столько, что убранные участки кажутся каплей в море.
Само лесничество располагается на въезде в Белоомут. У него большой двор. Во дворе стоят старый-престарый армейский грузовик, не менее старый «уазик» со сбитым набок номером и надписью на открытой двери «Лесная охрана» и четыре видавшие виды пожарные машины. Замыкает ряд два неожиданно новых автомобиля с огромными голубыми цистернами.
«Лесхоз прислал», — объяснили, кивая на них, сотрудники лесничества, ковырявшиеся во внутренностях тягача. Пожарных машин им пока не прислали. Те четыре, что у них есть, все — старше двадцати лет.
Всем известно, какая это адская головная боль — отечественный автомобиль старше двадцати лет. Так что объяснять ничего не надо.
По официальным данным Рослесхоза, опубликованным в феврале, 70% от находящейся у него на балансе пожарной техники изношено на 80%. То есть Белоомутское лесничество — не исключение из правил. Скорее, наоборот, правило.
Помимо «лесных» пожарных в поселке Белоомут Луховицкого района есть и обычные — подведомственные МЧС. В этом году они переехали в новое здание на краю Нового Мохового — это район, который строили к зиме специально для прошлогодних погорельцев.
С виду пожарная часть № 230 выглядит великолепно. Но пожарные не очень довольны. «Крыша текет. С февраля ремонтируют, а она все текет и текет. И других недоделок много».
Хуже всего, что нет воды. Вернее, вода есть в умывальнике и в туалете. Отпускается по счетчику. А чтоб пожарную машину заправить — воды нет, потому что здесь расход большой, и власти никак не договорятся, кто за нее должен платить. «Заправить машины не можем. Помыть — тоже не можем, хотя с пожара они всегда приезжают грязные. Да и самим нам помыться негде. Воды горячей нет, только холодная, а ведь бывает, возвращаемся черные от копоти».
Бытовые неудобства, которых нет в других частях, компенсируются новой техникой, которая в приличном количестве поступила белоомутским пожарным.
Белоомут стоит среди торфяников. Прошлым летом пожары здесь были страшные, и потери оказались самыми большими в Московской области, поэтому сейчас пожарную часть реально постарались усилить. Пожарные с гордостью показали мне «танк» на заднем дворе (на самом деле не танк, а самоходку), покрашенный в красный цвет с белой полосой. «Было два, один ушел в Шатуру», — с сожалением сказал командир отделения.
«Танк» нужен, чтоб проминать лесополосы и изолировать таким образом горящие участки леса. Это, безусловно, нужная техника. Кроме «танка», часть получила две новые пожарные машины — «Урал» и «КамАЗ». Но ими пока не пользуются — они в резерве, стоят в ангаре.
На вызовы пожарные выезжают на старой машине, которой 27 лет. Есть еще одна примерно того же возраста, но она тоже стоит, поскольку водитель в части все равно только один. У «танка», кстати, тоже водителя нет. Так что новая техника хоть и пришла, но водить ее пока некому.
В придачу к новой технике пожарные Белоомута получили два старых армейских грузовика с цистернами. «Хлам, — объяснил пожарный. — Дали, чтоб мы их чинили. Вам надо, вы и е…сь».
Такой же точно хлам я видела и в других пожарных частях. Раздача списанной военной техники, судя по всему, является одним из подходов к реализации линии на их «усиление». Вряд ли, однако, его можно назвать эффективным, поскольку е…ся с ветеранами фронта у пожарных нет ни сил, ни времени. Для этого интересного занятия им хватает собственного автопарка.
…Бесконечные поломки, бесконечные ремонты, постоянная нехватка каких-то необходимостей типа воды или лестницы и зарплата в 11 тысяч, за которую невозможно самоотверженно лезть в огонь, рискуя собой.
Это все — будни подмосковных пожарных.
Как показало наше исследование, некоторые из них действительно уже получили или получат к лету новую технику, которая облегчит им работу. Но для того, чтобы превратить службы пожаротушения в современные, мощные подразделения, способные эффективно бороться с лесными пожарами, этого, к сожалению, недостаточно.
P. S. «МК» обследовал те пожарные части, какие попадались по ходу движения из Москвы на юго-восток области. Поскольку они выбирались совершенно случайно, есть все основания полагать, что представленное положение дел достаточно точно отражает реальность.
Мы надеемся, что данный репортаж не вызовет ограничений контактов пожарных с прессой, и граждане, оплачивающие своими налогами службы пожаротушения, сохранят возможность и впредь узнавать об их трудностях и радостях из первых уст.
