Раиса Яковлевна Беспечная, казалось, по характеру полностью соответствовала собственной фамилии. Такая праздничная, легкая, беззаботная. Но такая же деловая, неостановимая, бравшая все возникшие на пути препятствия одно за другим. Она являлась генеральным директором фонда “Академия российского телевидения”. Но это всего лишь должность, отметка в трудовой книжке. Без нее в этом пресловутом ТЭФИ вообще бы ничего не крутилось.
17 лет она несла этот непосильный груз буквально на собственной спине. И никогда не подавала виду, не плакалась в жилетку, как ей непросто. Сначала-то действительно было радостно. “Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке”. И друзья тогда были друзьями, а не единомышленниками в террариуме. Как все хорошо начиналось!
Но коллектив всегда проходит три неизменные стадии развития: задор первых собраний, совершенно искреннее желание “друг другом восхищаться”; затем — стадия стабильности, в конечном счете скукоты, усталости, неестественности. Ну а потом, конечно же, распад. Это закон любого сообщества, толпы пусть даже неимоверно гениальных людей. “Для себя Раисе Яковлевне от ТЭФИ ничего не нужно было” — так говорили о ней практически все после ее смерти.
Действительно, ни богатств, ни личных амбиций так у нее и не осталось. Ни семьи как таковой. Жила в телеакадемии, телеакадемией, двигала ее, заводила практически в одиночку, когда уже никто этого не хотел. Действительно, зачем же быть вместе, им и так хорошо. Но всегда, даже при непомерном сегодняшнем цинизме и работе только на себя, во все времена будут находиться такие вот люди, как Беспечная, как Маргарита Эскина в театре. Они и подпоют, и подтанцуют, а главное, придумают, как не прийти к деградации, полному депресняку. К пропасти взаимоотношений, к ненависти с неизменными раскланиваниями. То есть к тому, к чему телесообщество так уверенно шло.
Она тащила этот неподъемный воз практически бескорыстно. Потому что, даже если бы ей не платили вообще ничего, она бы никак не изменила себе, продолжая тянуть лямку без всякой надежды на возмещение ущерба. Вокруг Беспечной люди, считающие себя такими важными, занимались собственным пиаром, бесконечными разборками, громким хлопаньем дверями, шумными декларациями друг против друга. Конечно же, они дружили против себя.
А она за них. Она их всех так любила, абсолютно не разделяя по ранжиру. Они все: звезды, звездуны, звездульки, большие шишки-начальники — были для нее просто детьми. Шумными, бесшабашными, ненасытными. Но такими прекрасными в ее глазах. Эта маленькая незаметная женщина оказалась самым главным человеком среди телегероев.
Может, они объединились в последний раз. На ее похоронах. Ведь в этом году не будет ТЭФИ. А будет ли вообще? Даже уйдя из жизни, она вызвала самое лучшее, что жило-таки в их душе — сострадание, сопереживание. И никто не скрывал слез.
Если бы она не вышла так рано в парикмахерскую. Если бы маленькому мальчику соседи вызвали “скорую” чуть раньше или чуть позже… Тогда бы “Газели” не нужно было эту “скорую” пропускать, давать назад… Если бы… Но продуман распорядок действий, а Аннушка уже разлила свое масло. Все предрешено, и с этим ничего поделать нельзя. Остается лишь миг между прошлым и будущим, маленькая черточка между датами появления на свет и ухода, может быть, в лучший мир. Больше ничего.
Лучшей памятью о Раисе Яковлевне Беспечной было бы сохранение, возрождение телевизионного сообщества, премии ТЭФИ. И больше не надо ничего.
