* * *
То, что я прочла, в моем сознании места не нашло, но на всякий случай я позвонила по указанному телефону. Автор тотчас откликнулся и приехал в редакцию. Молодой человек 22 лет от роду, назовем его Иваном. Я слушала и молилась о том, чтобы он не понял, о чем я думаю. А думала я о том, что хорошо бы очутиться в другом краю, в другом городе, где светит солнце и поют птички. Чижики и канарейки. И чтобы все услышанное оказалось плодом воспаленного воображения…
Но с птичками ничего не получилось.
Я дослушала до конца.
Иван родился в Москве и до 4 лет жил с родителями на Смоленской набережной в квартире дедушки, который был актером театра Маяковского. Мама Ивана с 1985 по 2003 год работала шеф-поваром в разных японских фирмах. Отец, специалист по электронике, в годы перестройки работал в ЧОПах.
В 1992 году семья переехала на Рублево-Успенское шоссе. Там сняли маленькую квартиру в пятиэтажке. Иван все время болел, и родители хотели, чтобы он больше времени проводил на свежем воздухе. На Рублевке прожили до 2003 года, а летом уехали в Керчь — любимое место, где отдыхали каждый год. Можно сказать, что именно в это время в семье Викторовых началась полоса неудач. Родители остались без работы и никак не могли найти новое место жительства. Оставаться в Москве им не хотелось, и поначалу речь шла о переезде в Подмосковье. Таким серьезным делом нужно заниматься обстоятельно, но Викторовы не имели опыта в подобных делах и после неудачных попыток отправились на юг. Как водится, вместе с многочисленными проблемами. Дело в том, что отец Ивана к тому времени начал пить, и мать решила с ним развестись. Да и с Иваном не ладилось: он окончил школу и, по мнению родителей, слонялся без дела. По состоянию здоровья армия ему не грозила, вот он и почувствовал себя вольной птицей, что действовало на нервы и без того издерганным родственникам.
* * *
В апреле 2005 года Иван вернулся в Москву и остановился в Новогирееве, у бабушки со стороны матери. В один прекрасный день он отправился к другой бабушке, которая жила в огромной трехкомнатной квартире на Тверской.
Виктория Евгеньевна Викторова, 1933 года рождения, всю жизнь работала продавцом в Елисеевском гастрономе и всю жизнь собирала антиквариат. И не просто собирала. Она была из тех коллекционеров, которые сидят на манной каше, но упорно пополняют свою сокровищницу, раз за разом продавая менее ценную вещь и покупая более ценную. В одной только коллекции собачек каждая фигурка стоила не меньше 5 тысяч долларов. В гостиной висела огромная хрустальная люстра. Словом, каждый предмет в этом доме фактически представлял собой музейный экспонат. Иван сказал, что чувствовал себя у бабушки как маленький король…
Так вот, в апреле он приезжает к бабушке на Тверскую и видит, что она установила в квартире дорогую металлическую дверь. Оказалось, что Виктория Евгеньевна сдала комнату даме, которую ей порекомендовали старые знакомые. Виктория Евгеньевна имела обыкновение кормить голубей возле памятника Юрию Долгорукому. И официантки ресторана “Арагви” рассказали ей про хорошую женщину, которая никак не может найти подходящее жилье. Виктория Евгеньевна выставляет прежнего квартиранта, врача, который исправно платил деньги и сердечно относился к хозяйке, и приводит Мадину Алиевну Раджабову. Новая постоялица, женщина средних лет, торговала рыбой на Черкизовском рынке. Она оказалась очень общительной и внимательной, подружилась с хозяйкой и даже стала водить ее в дешевое кафе, что, надо думать, помогало Виктории Евгеньевне справляться с одиночеством, охватившим ее после смерти мужа. Она-то и поменяла старую дверь на новую, такая добрая…
В июне Иван решил пойти учиться на курсы барменов, но на это требовались деньги. Он хотел попросить их у Виктории Евгеньевны. Дело было днем. К телефону подошел незнакомый мужчина. Это был оперативник из ОВД “Тверское”. Он сообщил Ивану, что ночью на квартиру было совершено разбойное нападение. Бабушка в тяжелом состоянии в больнице. Ее связали, сильно били по лицу. Только утром она сумела освободиться и от соседки позвонила в милицию. Похищены все документы на квартиру.
Иван сообщил о несчастье другу родителей, и они приехали в ОВД “Тверское” к оперативнику Стрижкову. Тот опросил Ивана и сказал, чтобы он ни в коем случае не ходил в квартиру — она опечатана.
Выйдя из милиции, Иван вместе со своим спутником тотчас отправились в квартиру. Дверь открыла Мадина. Они обменялись несколькими словами и ушли. Это как же понимать? Сотрудники милиции не только отдали ключи постороннему человеку, Раджабовой, но хотели, чтобы хозяева об этом не знали. Ивана это удивило, но что мог сделать подросток? Иван стал ждать приезда отца.
Через день ему позвонила Раджабова и сказала, что бабушке стало лучше, ее перевели из реанимации в общую палату, где через два часа у нее остановилось сердце. Таким образом, к приезду отца бабушки уже не было на свете.
Иван едет с отцом на Тверскую и знакомит его с Раджабовой. Тут надо сказать, что еще в 1996 году бабушка заключила с отцом Ивана договор ренты с пожизненным содержанием. То есть с 1996 года хозяином квартиры был он. Отец Ивана решил сейчас же выставить ее на продажу.
Раджабова сообщает отцу Ивана, что у его трагически погибшей матери была подруга Светлана Карчевская. Она риелтор и, безусловно, поможет оформить все необходимые документы.
Едут к Карчевской. Она предлагает за трехкомнатную квартиру на Тверской 100 тысяч долларов (подлинная цена в ту пору составляла не менее 800 тысяч). Отец говорит, что его это вполне устраивает, и подписывает генеральную доверенность с правом продажи квартиры и получения денег на имя Карчевской. И вторую доверенность на управление квартирой — на Раджабову.
Карчевская начинает собирать документы и спустя сутки сообщает отцу Ивана, что нужно согласие его жены.
Жена приезжает, объясняет мужу, сколько в самом деле стоит квартира, и они отправляются к нотариусу, чтобы отозвать доверенности.
В этот же день родители Ивана едут на Тверскую, чтобы забрать у Раджабовой ключи. Дома ее не оказалось. По телефону она ответила, что ее обидели и теперь отец Ивана будет иметь дело с мужчинами. Она оплатила похороны, на ее машине ездили в морг и на кладбище — нехорошо получилось…
Отец меняет замок, и через несколько дней все возвращаются на Украину. Иван живет в Керчи, а его родители — в поселке Юркино.
В конце августа Иван снова едет в Москву. И узнает от бабушки, живущей в Новогирееве, что ей каждый день звонит Раджабова. Он пробует связаться с Раджабовой, но та не подходит к телефону.
В середине сентября Иван получает от матери сообщение о том, что два дня назад пропал отец. Вышел в магазин и не вернулся. Люди видели, как он садился в машину. Испуганная случившимся, она переезжает в Керчь и там подает в милицию заявление об исчезновении мужа. Вскоре ее находит человек, который говорит ей: если хочешь, чтобы муж остался жив, подпиши документы на квартиру на Тверской. Она отказалась.
* * *
Проходит несколько дней. Иван звонит матери, спрашивает, как дела, — она необычным, напряженным голосом отвечает, что все в порядке. Где-то рядом Иван слышит и голос Раджабовой. Внезапно связь прерывается. Он отправляет SMS-сообщения, но ответа нет. И он едет на Петровку, чтобы написать заявление об исчезновении родителей. Дежурная направляет его к сотруднику 11-го отдела МУРа Юрию Егорову.
Выслушав Ивана, Егоров говорит, что скорей всего родители его погибли, а квартира на Тверской продана.
На следующий день выяснилось, что отец Ивана якобы продал квартиру зятю риелтора Карчевской, Илье Васильевичу Черномырдину. А для того чтобы вернуть ее, теперь понадобится адвокат. И Егоров знакомит Ивана с адвокатом Алексеем Пичугиным. Происходит это у проходной МУРа. Обменявшись несколькими словами, все трое садятся в машину Пичугина. Оказалось, что у адвоката уже есть полный пакет документов на квартиру убитой бабушки. Он предлагает Ивану отличный вариант. Есть распечатка телефонных переговоров Раджабовой. Сейчас едем за ней, пакуем в багажник, узнаем, где твои родители, и все в порядке. Отбираем квартиру у мошенников, продаем за нормальные деньги и делим их пополам. Иван от варианта с багажником отказался.
Несколько раз они с Пичугиным ездили в следственный отдел при ОВД “Тверское” к следователю Максиму Бондареву, который расследовал историю нападения на бабушку и продажи ее квартиры. Пичугин просит Бондарева найти Карчевскую и обещает отблагодарить. Всю зиму они с Пичугиным регулярно навещали в МУРе Егорова. По ходу дела Пичугин предлагает Ивану выгодно сдать квартиру дедушки на Смоленской…
* * *
21 ноября 2005 года неподалеку от села Глазовка Ленинского района Автономной Республики Крым был найден труп отца Ивана с признаками насильственной смерти. Как следует из справки, подписанной следователем прокуратуры Ленинского района Ю.Н.Пивоваренко, у погибшего обнаружили перелом нескольких ребер, проникающие ножевые ранения и признаки механической асфиксии.
Нападением на квартиру занимался МУР, а исчезновение родителей Ивана расследовал УБОП на Калитниковской улице. Там Иван рассказывает о том, что ему помогает адвокат Алексей Пичугин, и убоповцы советуют немедленно прекратить все отношения с ним. А Пичугин просит Ивана без него в УБОП не ездить. Но Иван эту просьбу не выполняет и продолжает самостоятельно ездить в УБОП.
В декабре 2005 года в Москву приезжает начальник уголовного розыска Крыма и привозит материалы расследованного дела об убийстве отца Ивана и розыскного дела его пропавшей матери. Крымские сыщики выяснили, что в августе 2005 года в Крым приехали Раджабова и ее муж Шах. Они знали, где живет отец Ивана. По словам сыщика, приезжие пошли на рынок, чтобы найти земляков для убийства владельца вожделенной квартиры. Они останавливались в разных гостиницах и снимали квартиры. Установили, что Раджабова приезжала в Крым для встречи с матерью Ивана.
Пичугин, узнав о появлении начальника уголовного розыска, берет у Ивана номер его телефона и предлагает встретиться. Встреча происходит в ресторане гостиницы. Потом начальник крымского угро сказал Ивану, что Пичугин требовал у него информацию о людях, организовавших убийство, в ответ на что тот посоветовал Пичугину обратиться в УБОП. А сам на следующий день поехал в МУР. Но его там не приняли.
* * *
Весной 2006 года Иван прервал отношения с Пичугиным и Егоровым, так как наткнулся на мою статью 2001 года “Китайская головоломка”. Речь шла о том, что весной 1999 года Пичугин был приговорен к 5 годам условно за махинации с квартирами и освобожден из-под стражи в зале суда. Иван пишет в УСБ ЦАО заявление о том, что Пичугин и сотрудник МУРа Егоров вымогают у него половину денег от продажи квартиры убитой бабушки, которая может произойти только с их помощью. Стоит, видимо, напомнить, что к этому времени Ивану только что исполнилось 18 лет…
В августе он поехал навестить бабушку в Новогиреево. Выяснилось, что его ищет некая Марина Геннадьевна из прокуратуры ЦАО. Иван позвонил по телефону, оставленному незнакомкой, и спросил, в чем дело. Она ответила, что если он еще раз напишет хоть одно плохое слово про Юрия Егорова, который помогал ему как родной, — сядет за лжесвидетельство.
Между тем в июле 2006 года взяли под стражу риелтора Светлану Николаевну Карчевскую. Ей предъявили обвинение в мошенничестве с квартирой на Тверской. Выяснилось, что после убийства отца Ивана была изготовлена поддельная доверенность на продажу принадлежавшей ему квартиры. Причем доверенность была “подписана” погибшим уже после смерти. Квартиру “продали” зятю Карчевской. Сделку, естественно, сопровождала Карчевская. Свидетелями по делу проходили зять Илья Черномырдин и нотариус Владимир Евгеньевич Валдаев, который, говорят, и сработал доверенность от имени убитого.
Дело Карчевской слушалось в Люблинском суде. Ее приговорили к 5 годам лишения свободы. Не исключено, что она уже освободилась и снова приступила к работе.
* * *
В мае 2007 года Тверской суд Москвы вынес заочное решение о признании недействительным договора купли-продажи квартиры на Тверской и признании недействительным права собственности Черномырдина на эту квартиру.
Спустя год, то есть в мае 2008 года, Тверской суд вынес решение о признании права собственности Ивана на квартиру. 3 сентября он получил на Зеленом проспекте свидетельство о праве собственности и вместе с приятелем по имени Андрей поехал в гости к его родителям в Подмосковье. И только они сели за стол выпить шампанского за успешный исход дела, как в дверь позвонили. Оказалось, в гости приехали Пичугин и еще двое граждан. Стоя за дверью, они сказали отцу Андрея, что он и его жена убили Ивана, чтобы завладеть документами на квартиру, и известно, что труп Ивана находится в квартире. Отец Андрея позвонил в милицию. Приехали два молодых человека. Увидев у Пичугина и одного из его спутников удостоверения сотрудников ФСБ, они, по словам Ивана, сказали, что не имеют права вмешиваться в происходящее, и уехали. Тогда Иван позвонил сотруднику московского УБОПа Александру Москалеву и сказал, что его пытаются выманить из квартиры. Москалев связался с местным УВД, оттуда приехали и предложили настойчивым гостям проследовать с ними. Гости удалились…
Спасаясь от преследователей, Иван 4 сентября 2008 года уехал в Минск, где находился до марта 2010 года. Перед отъездом он обратился в известное агентство недвижимости, чтобы заключить договор о продаже квартиры на Тверской, но у него ничего не получилось. Видимо, посмотрев на юного продавца, там почли за лучшее не связываться. Тогда он попросил своего знакомого Игоря М. подготовить квартиру к продаже. Когда Игорь впервые появился в квартире, выяснилось, что она полностью разгромлена: вынесли все, включая антиквариат и дорогую мебель. Огромную хрустальную люстру оторвали вместе с куском потолка. Сантехнику раскололи на куски. И кроме того, оказалось, что там живет какой-то гражданин, которому якобы поручили сторожить квартиру. Игорь позвонил в милицию, и “сторожа” забрали.
24 февраля 2010 года Игорь отправил Ивану сообщение о том, что квартиру пытаются открыть неизвестные люди. Игорь вызвал милицию, однако вместе с милицией в квартире появились какие-то люди (их фамилии есть у сотрудников ОВД “Тверское”). Они показали Игорю оригиналы документов, из которых следовало, что владельцем квартиры теперь является гражданин США Рикардос Салтинес.
Иван прислал Игорю доверенность на представление его интересов, свидетельство о праве собственности на квартиру и решение Тверского суда. Игорь сменил замки. Однако вскоре появились прежние посетители и начали вскрывать дверь. Игорь вызвал милицию, которая задержала всех, кроме человека, представлявшегося риелтором.
* * *
Вы поняли, что случилось?
Бабушка, отец и мать Ивана убиты из-за квартиры. Случилось это в 2005 году, когда Ивану было 17 лет. Не знаю, каким чудом ему удалось восстановить свои права на эту чертову квартиру. Но весной этого года выяснилось, что она снова “продана”. На сей раз схема усложнилась. Квартиру “продали” американцу, который, в свою очередь, “распродал” ее по частям. И теперь “хозяевами” являются некто Татьяна Алексеевна Авдюхина и Николай Михаленко, причем в выписке из единого государственного реестра нет его отчества!
Три года последний из оставшихся в живых хозяев квартиры, молодой человек, которому немногим более 20 лет, живет в другом городе. Его преследуют люди, во что бы то ни стало решившие завладеть этим богатством.
Квартира находится в десяти минутах неспешной ходьбы от Красной площади. Ее окна выходят на столичную мэрию. Организаторами и исполнителями убийств, судя по всему, являются приезжие с Кавказа. Однако у них бы вряд ли что-нибудь получилось, если бы им не помогала милиция и сотрудники других силовых ведомств. Главное — милиция. Сотрудники ОВД “Тверское” и оперативник МУРа. В этом и состоит катастрофа. Продажная милиция стала смертоносной. Она покровительствует преступникам, и не имеет значения, какой они национальности и откуда приехали. Национальность у всех одна: подонки.
В моем судебном очерке “Китайская головоломка” было подробно рассказано о преступлениях адвоката Алексея Пичугина, который 12 лет назад — в 1998 году! — провернул многоходовую комбинацию, чтобы отобрать квартиру у преподавателя английского языка Ольги Карловны Ильиной. Застрелиться можно. Ситуация один в один такая же, как с квартирой Ивана. И даже гонорар не изменился: 50 процентов стоимости квартиры. И 12 лет назад Ильиной, которая попала в расставленный негодяем капкан, сказали, что его ищет полгорода. Все под копирку: продажные нотариусы, покойники, восставшие из гроба для заключения сделки, погони на “Мерседесах”, череда “владельцев” и жильцов квартиры, которые сменяли друг друга, не приходя в сознание, — изменились только фамилии. Как мог этот человек столько лет совершать преступления, в которых принимали участие не только продажные обыватели, за несколько сот долларов готовые на все, но и сотрудники милиции?
Потому и мог, что действовал рука об руку с милицией. Это конвейер. Механизм уже много лет работает круглые сутки.
Что же касается Тверской улицы, на ней, видимо, не осталось ни одного дома, где бы с помощью милиции не украли роскошную квартиру, причем, по доброй традиции, вместе с антиквариатом и драгоценностями. В прошлом году я писала о квартире скончавшейся при загадочных обстоятельствах Ольги Ларченко. Квартира досталась аферистам. А помогали им сотрудники ОВД “Тверское”. И точно так же, как в истории Ивана, они оставили ключи от квартиры Ларченко совершенно посторонним людям, впоследствии ограбившим и захватившим ее.
И происходит этот разбой не под покровом ночи и не в девственной саванне, а средь бела дня на главной улице главного города нашей страны.
История с квартирой Ивана разыгрывается по старым нотам. Его мать до сих пор не нашли, и, несмотря на недюжинное самообладание, говорить об этом ему трудно. Что же касается второго похищения проклятой квартиры, идет следствие. Однако следователь СО при УВД Тверского района Максим Бондарев почему-то до сих пор не обратился в суд с ходатайством о наложении ареста на квартиру. С ней по-прежнему можно делать все, что заблагорассудится. До сих пор не вынесено постановление о проведении почерковедческой экспертизы. Иван не подписывал никаких документов, и, значит, доверенность на продажу квартиры подделана. Расследование дела приостановлено. Причина: не хватает оперов. Максим Бондарев расследовал и разбойное нападение на квартиру, и историю с Карчевской. Первое дело заглохло. Теперь приостановлено и это. Опять двойка?
Лишь недавно взяли под стражу сотрудника 11-го отдела МУРа Юрия Егорова. Несколько недель назад стало известно о задержании Пичугина. Говорят, его задержали в СЗАО по подозрению в налоговых преступлениях. Ах да, налоги…
А что делать Ивану? Он превратился в живую мишень.
Прошу считать эту публикацию официальным обращением к министру МВД Рашиду Нургалиеву. 22-летний человек в смертельной опасности. Он незамедлительно должен стать участником программы защиты свидетелей.
Помните, что сказал простодушный солдат Швейк: куда же вы, идиоты, стреляете, здесь же люди!
* * *
…А всего этого могло не быть, если бы в нашей стране существовал настоящий суд. Суд, который зависит только от закона. Суд, после которого люди будут знать, что свершилось главное: виновный наказан, невиновный спасен.
И тогда игры “черных риелторов”, гнусных нотариусов, продажных милиционеров и прокуроров потеряют смысл. Что толку удостоверять поддельную подпись, если судья не примет подделку? Зачем приводить липовых свидетелей, если их показания не понадобятся? Зачем тратить драгоценное время, если известно, что в суде все тайное станет явным?
…Дожить бы до этого. И пусть это называется реформой судопроизводства или еще как-нибудь по-научному, главное — дожить…
Имена всех потерпевших изменены.
