Одним из таких рассказчиков оказался человек, вроде бы не имеющий никакого отношения к “МК” — “старейшина” советских полярников Александр Дралкин. Во время разговора с ним лет пять назад (как оказалось, это было последнее интервью в жизни Александра Гавриловича) он вспомнил эпизод, относящийся к 1959-му году. Тогда участники 4-й Советской антарктической экспедиции, возглавляемой Дралкиным, смогли совершить почти невозможное: впервые в истории наш “конвой” из нескольких вездеходов преодолел тысячи километров по снежному панцирю Антарктиды и достиг точки Южного полюса.
— Разговор об этом смелом проекте шел незадолго до нашего отправления в Антарктику, на встрече с руководством ВЛКСМ (а как же без такого “протокольного” мероприятия — ведь в составе 4-й САЭ было немало комсомольцев!) Вот тогда-то присутствовавший там редактор “МК” и взял слово с одного из полярников прислать в редакцию “эксклюзивную” заметку о покорении полюса. Тот обещание сдержал, и с моего разрешения радист отстучал подготовленный им текст “на большую землю”. Да только все эти труды оказались напрасны. По наивности своей наш товарищ описал эпизоды рейда, произведшие на него самого наибольшее впечатление. Но они почти все оказались связаны с американцами. В годы “холодной войны” это вообще была для советских газет нежелательная тема, а тут еще самодеятельный репортер-полярник добавил “клубнички”.
Дело в том, что американцы обосновались практически на самой “точке” полюса, построив там свою антарктическую станцию “Амундсен-Скотт”, но сей факт у нас в газетах предпочитали не афишировать (стыдно признавать, что янки “обскакали” Страну Советов). Ну а кроме описаний прибытия нашего “конвоя” на эту станцию, подъема на мачте над южной “макушкой” Земли красного флага (рядом с американским!) в заметке упоминались еще и подробности того, с каким комфортом устроились штатовцы на полюсе в преддверии грядущего новогодних праздников, — в том числе была упомянута искусственная рождественская ель, под которой лежала… женщина! Надувная — с пышными формами и всеми необходимыми “подробностями”. Само собой подобный “репортаж с места событий”, оказавшись в редакции “Московского комсомольца” был отправлен в корзину…
В 1970-е фирменных рубрик “Срочно в номер” и Хроника происшествий” на страницах газеты еще не было. — Но происшествия-то случались. И ретивые корреспонденты “МК” время от времени пытались о них рассказать.
— Эта история относится к году 74-му или 73-му, — вспоминал во время одной из наших встреч “эмковец” с многолетним стажем Игорь Прокофьев. — Для Москвы эпизод неординарный: неподалеку от “высотки” МГУ шла по аллее группа студентов, и вдруг из кустов на ребят выскочил кабан. Уж каким ветром его занесло из подмосковных лесов в столицу, неизвестно, однако секач был явно “на взводе”. Раздраженное городской суетой животное атаковало оказавшихся на пути людей. Пришлось им уворачиваться от кабаньих клыков и спасаться бегством. Но одному из парней не повезло, — зверь сумел его опрокинуть и поранил. Четвероногого хулигана вскоре после этого изловила специально вызванная группа егерей. А пострадавшего студента N. отправили в больницу.
О происшествии узнал наш молодой репортер Сережа,.. кажется, фамилия его — Ильин. Ну и решил раскрутить тему. — Отыскал в больнице обиженного кабаном парня и взял короткое интервью, пообещав бедолаге, что в завтрашнем номере “Комсомольца” будут фигурировать его имя и фамилия. Увы! С прославлением раненого студента получилась осечка: главред с ходу “завернул” заметку: “Случай любопытный, однако он выставляет нашу Москву в невыгодном свете. Как же так — столица первого социалистического государства, и вдруг чуть ли не в центре города кабаны бегают, на людей нападают!.. Из горкома нам за такую публикацию знаешь, что будет?!”
Но Сергей оказался человеком слова. Обещал студенту, что о нем в газете упомянут, — и добился-таки своего. Правда, для этого репортеру пришлось вновь посетить своего подопечного в больничной палате: “Раз историю с кабаном опубликовать не получилось, давай-ка, друг, скажи несколько слов о том, что ты думаешь о недавнем выступлении Леонида Ильича Брежнева на Конгрессе миролюбивых сил, — уж это наверняка удастся протолкнуть в колонке “Отклики”. Там и фамилию твою укажем.”
