Первое, что бросается в глаза при посещении расположения полка на юго-западе Москвы, — схожесть с военной частью. Автоматчик на проходной, высокий забор, бетонные блоки на въезде. Проводивший экскурсию командир подразделения полковник Владимир Домашев объяснил это тем, что в последнее время участились случаи хулиганских нападений на милицейские участки, когда по ночам в окна бросают бутылки с зажигательной смесью, и он не хочет, чтобы что-то такое произошло с его полком.
Домашев рассказывает, что здесь было три года назад и что изменится еще через три года. Всех офицеров и многих бойцов знает поименно…
— Вот здесь у нас памятник-обелиск в честь погибших при исполнении сотрудников подразделения, — Домашев показывает небольшой мемориал у административного корпуса. — Когда летом была жара, у нас здесь был оазис — очень старались, чтобы трава не пожухла, цветы не умерли…
Основной корпус представляет собой бывший четырехэтажный милицейский гараж. Два верхних этажа переделаны — здесь классы для теоретических занятий, кабинеты, комнаты отдыха, музей полка, хранилища спецсредств, есть душевые для вернувшихся с дежурства милиционеров.
— Планировали еще один этаж переделать, да кризис помешал, — сетует полковник.
В корпусе есть особенное место — комната психологической разгрузки. Здесь стоят мягкая мебель, массажные кресла, звучит приятная музыка. Один из четырех штатных психологов полка Екатерина Зорина рассказывает, что часто сотрудники приходят сюда посидеть просто так, хотя здесь же проходят и регулярные групповые занятия.
— Один из самых сложных, но в то же время и интересных моментов заключается в том, чтобы установить, является ли старший по званию человек в команде реальным лидером или же есть лидер неформальный, — говорит Зорина.
— Психологическому состоянию сотрудников мы уделяем много внимания, — подтверждает Домашев. — Мы не допустим, чтобы наши сотрудники кого-то оскорбляли. Вообще в полк принимаются только люди первой группы профпригодности, а люди с неустойчивой психикой в нее попасть не могут по определению.
Однако одной профпригодности недостаточно, чтобы стать сотрудником полка. Пришедшему работать во 2-й ОПМ назначают наставника, и первые три месяца он считается стажером. Стажер выполняет все задания, ходит в наряды, но форму при этом не носит. По окончании испытательного срока при первой же возможности сотрудник проходит 100-дневный курс обучения, но даже после него еще как минимум два года наставник продолжает отвечать за новичка. Что характерно, в полк спокойно берут людей, не прошедших обязательной военной службы. При желании в полку можно даже попытаться “откосить”.
— Были такие случаи, да, — вспоминает Домашев, — но эти ребята долго не задерживались. Понимали, что работа тут не сахар. Престиж у службы невысокий. Зарплаты, может, в ходе реформы и поднимут, но не намного. График, опять же, рваный.
Рядовой сотрудник полка получает 23—25 тысяч рублей в месяц. Работать при этом иногда приходится по 12 часов в сутки 5 дней подряд — все зависит от графика общественных мероприятий.
На плацу перед административным корпусом наряд проходит инструктаж перед выездом на задание — сегодня на Ходынке хоккейный матч. Окончив вводную, майор проверяет, как подчиненные помнят статьи Закона “О милиции”. Услышав хорошо зазубренные определения, решает заодно посмотреть, как его бойцы помнят приемы рукопашного боя. Два случайно выбранных из строя милиционера показывают захваты и силовые приемы.
На другом конце плаца тренируется группа крепких ребят в касках, со щитами и дубинками — те самые “космонавты”, вид которых на Триумфальной площади всегда будоражит общественность. По команде строй закованных в пластиковую броню воинов делает шаг вперед, звучит грозный “ух”, дубинки бьют о щиты.
Как объясняет инструктор, задача здесь не столько потеснить толпу, сколько запугать — провести психическую атаку. Дубинки, газ, резиновые пули и другие спецсредства в истории полка еще ни разу не применялись.
По команде “противник сзади” бойцы прыжком разворачиваются и с мерным “ух” двигаются в обратную сторону. Следующее упражнение — цепь. Вот такую живую цепь часто можно видеть на несанкционированных акциях. Правда, действует она не всегда эффективно.
Сдерживать толпу людей одна линия милиционеров может, а вот уверенно теснить уже совсем невозможно — начинается давка. Мало того, людей в полку все-таки не так много. Максимум, который можно выставить, это 550 человек, при общей численности 1119 сотрудников. На митингах фланги цепи часто замыкают обычные милиционеры и солдаты внутренних войск. Их неуверенные действия приводят к тому, что толпа просто “обтекает” цепь.
— Мы постоянно проводим совместные тренировки, но другие подразделения все-таки заточены под другие задачи, из-за этого недостатки, — комментирует Домашев.
За тренировкой “космонавтов” пристально следит глазок камеры, установленной на штабном автобусе. Трансляция идет на ЖК-панель внутри автобуса. Из отсека можно руководить действиями полка “в поле”. Здесь же есть и отсек специальной связи — в случае, если отключится мобильная сеть, командир продолжит контролировать ситуацию.
Когда на плацу тренировка уже заканчивается, в спортивном зале она только начинается. Секция самбо показывает свои наиболее зрелищные приемы. В отличие от спортивного стиля здесь даже на тренировке после выхода на болевой прием сотрудники милиции должны сообщить поверженному противнику, что он задержан, приказать подняться на ноги и с заломанной рукой проводить в условный автозак.
В актовом зале рядом идет подготовка концерта в честь дня ППС. Сотрудницы 2-го ОПМ поют очень чисто.
— У нас лучшая самодеятельность в ГУВД по Москве, — с гордостью заявляет Домашев.
Финальный номер программы — тир. Стрельба — конек командира полка, и он очень рад, что по новым правилам его подчиненные практикуются в стрельбе из пистолета не один раз в месяц, а два. Из автоматов стреляют на полигоне в Алабине — туда выезжают раз в три месяца.
— У меня в полку только мой зам стреляет лучше меня. Но он сейчас в отпуске, так что класс покажу я, — говорит полковник.
После учебной стрельбы рядовых бойцов на рубеж выходят офицеры и стреляют по спортивным мишеням. У Домашева действительно лучший результат: 78 из 100.
Вся экскурсия оставляет какое-то ощущение нереальности, Диснейленда.
— Конечно, мы тут вам сегодня много роялей в кустах показали, — сознается Владимир Домашев, — но в повседневной жизни у нас тут примерно то же самое, просто с большей рутиной и не всё в один день.
На грядущие перемены полковник смотрит с оптимизмом:
— Когда у нашего полка на груди появились нашивки, многие были против. Мол, так нас легче опознать будет, смогут мстить. Сейчас я этим очень доволен: всегда знаю, когда мои провинились и, главное, когда провинились точно не мои. Вот и теперь смена названия милиции, возможные сокращения, возможное повышение зарплаты — все это полезно, но не так важно, как внимание к своей работе, к людям. У меня два резерва стоят — на Пушкинской площади и в Ильинском сквере, я часто даже в нерабочее время, когда мимо проезжаю, подхожу проверить, как служба, всё ли в порядке. И сотрудники знают, что о них заботятся, думают. Так что самое главное в любом деле — человеческий подход.
