Спешите делать добрые дела,
Чтоб не хватило времени на злые.
Карина Филиппова.
В начале существования “Соломинки” мы рассказали о Тане, которая в раннем детстве заболела раком, перенесла операцию, тяжелое лечение и устояла на ногах благодаря самоотверженной помощи доктора Григория Янкелевича Цейтлина. Шесть лет Таня возвращалась к жизни в реабилитационном центре “Липки”, который долгие годы был единственным убежищем для смертельно больных детей из малообеспеченных семей. А потом “Липки” уничтожили, и Таня оказалась один на один с действительностью, которая была не под силу и взрослому. Танина мама оставила по попечение мужа-алкоголика пятерых детей. Женя, старший брат, женился и как может помогает младшим. Но живет он далеко. Поэтому Таня заменила мать брату Володе. Средний Саша учится в интернате для слабовидящих, а вторая сестра не работает и не учится — у нее каждый день праздник.
После школы Таня работала секретарем в вузе, а потом мы уговорили ее поступить в медицинское училище. Ей было трудно решиться изменить жизнь, и я думала, что она бросит учебу. Но нашлись люди, которые постоянно ее поддерживали, чем очень гордится и “Соломинка”. И вот Таня получила диплом. Новоиспеченная медсестра, доктор Цейтлин и я отметили это событие чаем с пирогами. Таня худенькая, молчаливая, и только заглянув в ее бездонные глаза, можно догадаться, как дорого дается ей жизнь. Но только из таких мужественных людей, как она, и получаются настоящие сестры милосердия, медицинские сестры. Мужество ее состоит в том, что, пережив болезнь и предательство родителей — Таня, прости меня за эти слова, — она осталась доброй и светлой, и уже понятно, что это навсегда.
Теперь несколько слов о Саше Самойлове. Постоянные читатели “Соломинки”, наверное, помнят о том, как Саша четыре года ждал трансплантации почки. Через год после долгожданной операции донорский орган погиб, и Сашина мама отдала ему свою почку.
Живут Самойловы в деревне под Курском. Саша, его сестра и мама с папой едва сводят концы с концами. Помощь волонтеров “Соломинки” не дала им пропасть. Недавно возникла опасность отторжения почки, но врачи говорят, что сейчас ситуация под контролем. К сожалению, Саше придется оперировать коленные суставы. Но это будет ближе к зиме. Саша поступил в Московский институт связи и коммуникаций, но мама умолила его перевестись в Курский государственный технический университет. Нужно по часам принимать лекарства, а у хороших студентов на уме лекции да зачеты, вот и пришлось уступить родителям.
Но Самойловы — сами настоящий университет. У них нужно учиться. Знаете чему? Преданности друг другу и уважению к жизни. Публика не прочь поговорить о том, что нищета доводит до озверения. А Самойловых не довела. Саша любит улыбаться, а Дмитрий Захарович и Таня любят Сашу, вот они и держатся друг за друга. Когда мы прощаемся у редакционного лифта, я им всегда говорю, что лучше их картошки нет ничего на свете. Я этого подарочка жду не дождусь, потому что в картошке, которая растет у Самойловых, видимо, есть витамин победы. В Москве такой картошки нет, да и взяться неоткуда. Победы над равнодушной судьбой, перед которой не бросишься на колени. Эти люди полны достоинства, и я уважаю их за эту тихую красоту. Поэтому каждому человеку, который захотел поддержать Самойловых, я всегда мысленно отправляю письмо со словами: вы даже не представляете, как здорово, что вам удалось помочь…
* * *
В моем кабинете по-прежнему стоят пакеты с одеждой, которую наш читатель Людмила Евгеньевна Грибанова привезла несколько месяцев назад для семьи Изергиных. Эти пакеты прожигают мне внутренности. Что делать с ними, я не знаю.
Несколько недель подряд я атаковала Министерство здравоохранения с просьбой выделить квоту на обследование слепого Никиты Изергина в РДКБ. К кому я только не обращалась! И дома, и в редакции у меня повсюду лежат листочки с телефонами сотрудников МЗ. И знаете, мне никто не отказал. Просто заявление об оказании медицинской помощи должны написать родители слепого ребенка. Но у родителей есть дела поважней, а я — посторонний человек. У меня нет никаких прав на вмешательство в жизнь этого ребенка. Я не могу приехать и забрать его с собой — получится, что я его похитила. И от лица родителей выступать я тоже не могу. И выходит, что вмешаться в эту ситуацию могут только органы опеки Владимирской области. Но дело в том, что опека находится во Владимире, Изергины прописаны в деревне Копнино Селивановского района Владимирской области а живут в деревне Теренино Селивановского района. И владимирская опека до конца своих дней не узнает о существовании Никиты Изергина. Никто не держит в поле зрения неблагополучные семьи. Сколько таких детей, как Никита, неизвестно. И получается, что опека может помочь, но не знает об этом, а я знаю и хочу, но не могу.
Завтра отправлю челобитную в опеку.
Просто я никак не могу понять, почему вокруг так много взрослых, а помочь одному шестилетнему ребенку некому. И главное, не нужно совершать подвиг. Всего-то и дел: выписать бумагу, привезти в Москву и положить на несколько дней в больницу. Все носятся как угорелые, дерутся на митингах, ходят с ведрами на голове, а слепой ребенок Никита Изергин по-прежнему кормит на свою пенсию маменьку с папенькой.
* * *
Несколько слов о Екатерине Смирновой из города Буй. Депутат от Костромской области Ф.Клинцевич, к которому я обратилась с просьбой помочь Кате с жильем, сказал мне, что юридической возможности вмешаться в ситуацию нет. Катя как инвалид стоит в очереди, перед ней еще тысяча сорок человек и т.д. Однако он считает, что в этом случае могут прийти на помощь бизнесмены.
Надеюсь, скоро мы узнаем о том, что удалось сделать. Тем временем наши читатели откликнулись на просьбу помочь Смирновым, и теперь Катя купит жизненно необходимое лекарство, отправит в Москву анализ крови и сможет побаловать своего бесценного короля Артура.
* * *
Я сижу в холле Института трансплантологии, а передо мной — солнечный зайчик. Мне очень хочется его обнять, но рядом с ним мама, и этим все сказано.
Елена Федоровна Сытенко приехала в Москву из города Искитим. Ей 38 лет, дочери Анжелике 19 лет, а сыну Алеше 11 лет. Работает оператором на фирме, которая делает пластиковые бутылки. С мужем разведена.
Когда Алеше исполнилось 7 лет, выяснилось, что у него хроническая почечная недостаточность. В 2009 году мальчика перевели на перитониальный диализ. А вскоре оказалось, что у него еще и цирроз печени. После Нового года Елена с сыном прилетела в Москву для трансплантации почки и доли печени. Ей даже не пришло в голову хотя бы минуту подумать над тем, отдавать сыну почку и фрагмент печени или это опасно для ее здоровья. Для здоровья матери опасна лишь болезнь ребенка, вот и все.
Отец мальчика даже не заикнулся о помощи. Она с трудом получила у него 20 тысяч на поездку в Москву. Хотелось бы посмотреть на человека, который знал, для чего бывшая жена и сын летят в Москву, и размышлял, дать ли на это увеселительное мероприятие лишнюю тысячу или не стоит. Бывшая жена, бывший сын…
4 марта 2010 года Сергей Владимирович Готье и Ян Геннадьевич Мойсюк пересадили Алеше мамину почку и правую долю ее печени. У Готье и Мойсюка золотые руки, а у Елены Федоровны оказалось золотое сердце, поэтому все получилось. Она сказала, что за себя нисколько не боялась, думала только про Алешу. Иногда кажется, что некоторые мамы сделаны из какого-то драгоценного вещества, которое хранится в тайнике у бога. И он заглядывает в тайник только в крайнем случае. Вот этот случай и наступил. После операции в клинике нужно было провести целых три месяца. Деньги на жизнь, сорок тысяч рублей, собрали родственники, друзья, крестная. Ухаживать за двумя пациентами прилетела в Москву двоюродная сестра. Ей, конечно, досталось. Двое больных на капельницах, первые ночи вообще без сна.
Алеша из-за болезни очень отстает в развитии. После операции мальчик подрос на целых 5 сантиметров, и теперь он ростом 1 м 25 см, а весит 22 килограмма. Конечно, он год не ходил в школу, нынешней осенью пойдет только в третий класс, но мама не сомневается, что он быстро нагонит упущенное. Алеша очень спокойный. Страшно любит сидеть за компьютером, а еще жить не может без мультиков. За все время болезни ни разу не заплакал.
Я спросила Алешу, что он любит есть, и он сказал: “Картошку, круглую и толченую, каклеты, молочный суп, борщ и огурчики”. Для таких больных еда — любимая тема. До трансплантации ребенок находился на жесточайшей диете, поэтому сейчас и называет огурцы огурчиками. Маленькие радости приносят большое облегчение.
Похоже, Елена не скоро сможет выйти на работу, потому что придется часто ездить в Москву на контрольные обследования. Да сейчас это для нее и не главное, лишь бы ребенок выстоял. Но надо же на что-то покупать огурчики и мясо для каклет.
* * *
О Павле Митичкине уже писали в газетах и Интернете. Но время идет, и с каждым днем дыхание его становится все прерывистей.
Павел приехал в Москву из Оленегорска Мурманской области. Старший сын Екатерины Николаевны и Дмитрия Анатольевича Митичкиных умер от хронической пневмонии, не дожив до двух лет. После его смерти Павла обследовали и выявили муковисцидоз смешанного типа.
До 18 лет болезнь спала. Мальчик принимал ферменты, был освобожден от уроков физкультуры — все остальное было как у всех. Павел окончил школу с золотой медалью, поступил в Мурманский государственный университет, на факультет программирования. И на втором курсе начались проблемы. Однако Павел ходил на занятия с тяжелым воспалением легких, периодически ложился в больницу и возвращался с ненасытным желанием учиться. Институт он окончил с красным дипломом, получил направление в аспирантуру. Но он стал слабеть. В 2003 году мать переехала к нему из Оленегорска, однако настало время, когда пришлось перебираться в Москву. В январе 2009 года они приехали в 57-ю больницу на плановую госпитализацию. Вскоре у Павла развилась эмфизема легких. Они надеялись, что дело обойдется резекцией, однако в сентябре выяснилось, что спасти Павла может только трансплантация легких.
В России таких операций пока не делают, да и в мире с муковисцидозом работают не многие. Университетская клиника в Эссене готова принять Павла Митичкина на операцию, но стоит она 200 тысяч евро. Собрать удалось пока только 50 тысяч, а состояние молодого человека с каждым днем катастрофически ухудшается. Дышит Павел при помощи кислородного концентратора и аппарата неинвазивной вентиляции легких, купленных для него благотворительным фондом “Тепло сердец”.
Мать Павла сделала все, что было в ее силах. Они продали в Оленегорске двухкомнатную квартиру и купили комнату в Москве. Комнату сдают и на эти деньги снимают крошечную квартиру в 7 минутах ходьбы от 57-й больницы, от врачей которой теперь зависит жизнь Павла. Врачи делают все возможное и невозможное. Но все, что было в их силах, уже сделано.
Министерство здравоохранения обязано выделить деньги на операцию, если ее невозможно сделать в России. Порядок этот действует давно, но почему-то мало кто о нем знает. Не знала и мать Павла. Теперь знает. Я попросила директора Института трансплантологии профессора Сергея Готье помочь ускорить оформление документов, чтобы Павел Митичкин как можно скорей отправился в Эссен на операцию. Похоже, речь идет не о месяцах, а о днях.
Павел держится из последних сил. Живут они на пенсию Павла и пенсию его отца. Он тоже инвалид. А пенсию Екатерине Николаевне по уходу за смертельно больным сыном не дали.
Муковисцидоз — неизлечимая болезнь. Но Павел надеется на судьбу. Екатерина Николаевна живет жизнью сына, но она не может за него дышать. С каждым днем шансы на спасение уменьшаются. Но пока они есть.
* * *
Не обижайтесь на неблагодарных. Радуйтесь возможности помочь. Все остальное образуется.
Благодарим Галину Валерьевну и Людмилу Гориных, Юлию, Людмилу Грибанову, Ольгу, Алексея Дмитриева, Галину К., всех, кто отправил почтовые переводы Екатерине Смирновой и Саше Самойлову, Ирину, Юлию Моисейкину и всех, кого не сумели назвать.
Звоните нам по телефону: 250-72-72,
доб. 74-66, 74-64.
E-mail: Letters@mk.ru
(с пометкой “Соломинка”).
