Было время, когда люди ходили в шкурах. Потом появились туники, камзолы, фраки, тюрнюры и, наконец, джинсы. Менялось все: одежда, еда, транспорт — лишь человек, переодеваясь и пересаживаясь с лошади на самолет, по сути дела, не изменился. Люди по-прежнему дружат и ссорятся, любят и ненавидят, по-прежнему обманывают и совершают преступления. И по-прежнему хотят знать правду.
В незапамятные времена для разрешения споров шли к жрецам, которые взывали к высшим силам. Сегодня идут в суд, а судьи обращаются за помощью к экспертам. Они являются знатоками в тех областях, куда непосвященному доступ закрыт. Заключение эксперта — важнейшее доказательство, на котором, как на фундаменте, покоится судебный вердикт.
Но суд осуществляет свою деятельность публично, а эксперты — за плотно замкнутой дверью. И проверить обоснованность их выводов обыкновенный человек, в том числе и судья, не в силах. Остается полагаться на их честность и компетентность. Поэтому репутация — важнейший инструмент эксперта, без которого все остальное просто не имеет смысла. Невозможно сделать операцию нестерильным инструментом. Нет, можно — если целью операции является смерть больного...
* * *
Главным судебно-медицинским экспертным учреждением нашей страны является Российский центр судмедэкспертизы Росздрава (РЦСМЭ), расположенный на улице Поликарпова. С 30 апреля 2009 года возглавляет его Виктор Викторович Колкутин.
С того дня, как Колкутин возглавил РЦСМЭ, прошел год. И выяснилось, что сотрудники Центра обратились к Генеральному прокурору России с жалобой на действия руководства. В связи с этим на основании письма из Управления Президента РФ по работе с обращениями граждан в апреле 2010 года была назначена внеплановая проверка. В состав комиссии Минздрава вошли девять специалистов во главе с заместителем директора департамента Минздрава Еленой Викторовной Бугровой.
Проверка проводилась с 12 по 23 апреля 2010 года. И выяснилось много интересного.
* * *
Что вы знаете о королевских династиях? Медичи, Бурбоны, Валуа, Тюдоры, Романовы… Так вот, отныне этого славного списка достойна и династия Колкутиных. А все потому, что, заняв престол в РЦСМЭ, Виктор Викторович обеспечил должностями всех родных и близких.
В июле 2009 года родная сестра Колкутина, Евгения Викторовна Тихонова, была принята на должность ведущего юрисконсульта, то есть стала главным правоведом Центра. И все бы ничего, если бы Евгения Викторовна была светилом юриспруденции. Но этого о ней никак не скажешь. Комиссия никаких документов о ее высшем юридическом образовании не обнаружила. Правда, вскоре Тихонова представила копию диплома, из которой следует, что за несколько дней до появления в Центре она окончила белгородский институт. Кроме того, Евгения Викторовна — индивидуальный предприниматель, у нее свой бизнес. Так что, судя по всему, работа в Центре для нее не главное.
Конечно, не главное. Тихонова оказывает юридическую помощь населению, которое потом разыскивает ее с собаками. Так, представившись юристом Центра, она 5 октября 2009 года получила от некоей Ольги Конышевой 15 тысяч рублей за ведение дела в суде. Вскоре сказала, что подала иски, прошло уже три заседания. И пропала. А потом Конышева поехала в суд и узнала, что никаких исков Тихонова не подавала. В марте 2010 года Ольга обратилась в Центр с просьбой помочь вернуть деньги и доверенность...
Только братской любовью и можно объяснить выбор такого “специалиста” на подобную должность в главном экспертном учреждении Минздрава.
Колкутин не оставил без попечения и свою дочь, Ирину Панкратову. Виктор Викторович принял ее по совместительству на ответственную должность специалиста по работе с жалобами. Там, безусловно, должен работать человек, которому можно доверять. Как следует из письма сотрудников Центра в Генеральную прокуратуру, на работе ее почему-то никто не видел. Но зарплату она получает с завидной регулярностью. Причем ударный труд Панкратовой папа оценил по заслугам: ей установили коэффициент за интенсивность — 12 900 рублей ежемесячно. Вот с интенсивностью как раз все в порядке. Комиссия так и не смогла выяснить истинный график ее работы и время присутствия Панкратовой на рабочем месте. Дело в том, что согласно официальному графику она работает ежедневно по 4 часа. Но в беседе с комиссией Ирина сообщила, что работает три раза в неделю: понедельник, среда, пятница. Однако в день проверки, в пятницу, ее на работе не оказалось. Колкутин объяснил, что дочь работает по вторникам и четвергам. Ну правильно, в экспертном учреждении у каждого свое мнение. Но выяснилось, что и у бухгалтерии есть особое мнение: по данным расчетных листков, Панкратова работала ежедневно. Комиссия установила, что с 1 января по 23 апреля 2010 года специалист по жалобам Панкратова подготовила целых 15 ответов, и что особенно приятно — стахановский труд пришелся исключительно на период работы комиссии. Ну как не установить надбавку за интенсивность!
Злые языки утверждают, что за принцессу Ирину трудится ее тетя Тихонова. Самой-то некогда. Она же работает в адвокатском бюро и, говорят, снабжает Центр клиентами в обход кассы.
* * *
Новый директор основательно дезинфицировал Центр от сотрудников, чьи должности требовались для трудоустройства родных и близких. Вскоре после прихода Колкутина начались массовые увольнения. Разумеется, “по собственному желанию”. Всего за полгода состав РЦСМЭ сменился почти на 60%. Уволил Колкутин и главную медсестру. Ее место приглянулось племяннику Виктора Викторовича, 19-летнему студенту ветеринарной академии Илье Шарову.
В лучших традициях старых дворов Европы Колкутин обласкал своих надежных соратников и их родственников. Своим заместителем он сделал Елену Петровну Анисимову. Эта женщина не зря была поставлена руководить финансово-экономической деятельностью Центра. В 2004 году она была осуждена архангельским судом за организацию системы незаконного получения кредитов. Ей удалось прибрать к рукам 15 миллионов рублей. Анисимовой грозило от 2 до 5 лет лишения свободы, однако она отделалась штрафом. Так что в финансах Анисимова разбирается даже больше, чем требуется.
Первым делом она сменила Сбербанк, обслуживавший РЦСМЭ, на малоизвестное учреждение. С тех пор в Центре стали жаловаться на постоянные задержки зарплаты. Беспроцентный кредит?..
Из письма, написанного в Генпрокуратуру, следует, что при устройстве в Центр она представила диплом и трудовую книжку, заполненные одним почерком. При проверке ее трудовой книжки в отделе кадров не оказалось. Анисимова сказала, что забрала ее для оформления льготной пенсии в связи с работой на Крайнем Севере. Финансовую пирамиду строить труднее, чем египетскую.
Говорят, что этот ответственный работник в ноябре 2009 года принял от участников конференции судмедэкспертов в Москве 1 миллион 605 тысяч рублей и внес их в кассу Центра по ордеру №364. А во время проверки выяснилось, что в кассовой книге ордер с таким номером отсутствует, после №363 сразу идет №365.
Гражданский муж Анисимовой, Виктор Огнев, тоже не остался без работы. Уже через месяц после появления в Центре он был назначен заместителем Колкутина по общим вопросам. Как следует из письма сотрудников РЦСМЭ, он открыто занимается хищением имущества Центра, которое вывозит и продает в Тульской области.
* * *
Приветил Колкутин и сына Анисимовой, Евгения Анисимова. Восходящую звезду отечественной криминалистики приняли на работу в декабре 2009 года на должность эксперта отдела судмедэкспертиз. Что немного удивляет, потому что специальность Евгения — сервис транспортных и технологических машин. К судебной медицине он отношения не имеет. Однако с первых дней работы Анисимов получает надбавку 9422 рубля за интенсивность. Прошу прощения за то, что снова приходится возвращаться к этому трудовому понятию, но я знаю, вы меня поймете.
Парень страшно рвется к знаниям. На это никаких денег не жалко. Так же считает и Колкутин, поскольку еще за неделю до приема Анисимова на работу Центр заключил договор о его обучении за счет собственного бюджета. Стоило это удовольствие всего 109 тысяч рублей. Из письма директора Палаты судебных экспертов Н.М.Гречухи следует, что трудолюбивый молодой человек с 25 по 29 января 2010 года прошел обучение по 5 программам повышения квалификации в объеме 104 учебных часа каждая. Простой подсчет приводит в замешательство. Выходит, что на протяжении пяти дней Анисимов занимался по 104 часа в сутки. Неужели этому вундеркинду удалось раздвинуть время?
Анисимов дозанимался до того, что, когда комиссия поинтересовалась, где именно происходило обучение, посрамившее хваленый Оксфорд, вспомнить адрес он так и не смог. Видимо, все дело в интенсивности. Но, боюсь, вы не поняли самого главного. Как следует из табеля учета рабочего времени, в те самые дни, когда Анисимов неистово овладевал тайнами криминалистики, он одновременно присутствовал на работе полный рабочий день. За что, конечно, получил зарплату с надбавкой.
Непонятно одно: какое отношение к судебной медицине имеет исследование технического состояния транспортных средств и стоимость их восстановительного ремонта, искусству которого Евгений обучался за счет Минздрава? Я вам больше скажу: во время проверки в Центре Анисимов находился в командировке в Томске, где обучался натурному моделированию столкновения автотранспорта и, по документам РЦСМЭ, одновременно числился на стажировке в отделе автотехнических экспертиз ЭКЦ МВД Москвы. Воланд сдох бы от зависти...
Нет, ну я прямо диву даюсь. Чему этого самородка только ни учили, а до судебной медицины дело так и не дошло.
* * *
Как известно, здание Центра на улице Поликарпова после грандиозной реконструкции, завершенной в 2008 году, отвечало самым взыскательным требованиям. Когда Колкутин стал директором крупнейшего экспертного центра в Европе, все там было с иголочки. Только работай. Но в том-то и дело, что иногда подобные обстоятельства вызывают изжогу: это что же, и ремонт не нужен?
Так не бывает. Ремонт нужен всегда. Поэтому Виктор Викторович решил довести вверенный ему храм науки до совершенства. Для чего в период с 10 по 14 декабря 2009 года заключил 9 договоров с неким ООО “Интерпак” на проведение работ в здании Центра. Вот перечень работ: обеспыливание и промывка поверхностей окрашенных окон и дверей; очистка и промывка отопительных приборов; смена оконных ручек и дверных замков; смена сантехнических и санитарных приборов; ремонт бетонных ступеней и облицовки из керамических глазурованных плиток; очистка помещений от строительного мусора.
Я уже не говорю о том, что декабрь — это лучшее время для очистки отопительных приборов. Но дело в том, что в Центре нет крашеных окон и дверей — видимо, обеспылили и промыли нечто другое. Чудно: в документах забыли указать, в каких именно помещениях проводились работы. И сколько комиссия ни старалась, обнаружить следы ремонта так и не удалось. Ну как найти то, чего нет и никогда не было?
А вот Колкутин все видел. Ему все понравилось. Поэтому он подписал акты выполненных работ, а 25 декабря перечислил без малого 900 тысяч рублей. Однако через три дня он посмотрел на ремонт другими глазами. И увидел, что в проделанной работе есть дефекты. Как рачительный хозяин, он незамедлительно выставил подрядчику претензию. И произошло чудо: исполнитель работ на следующий день вернул все деньги до копейки. Ничем, кроме вмешательства Деда Мороза, я объяснить это не берусь. Но в предновогодней суете это чудо не нашло своего отражения в бухгалтерских документах.
По-видимому, Виктор Викторович решил вложить в ремонт всю душу. Поэтому в то же самое время, то есть в начале декабря, он заключил еще десяток договоров на ремонт. Компании “Экостройподряд” было поручено провести демонтаж радиаторов, техническое обслуживание трубопровода, разборку плинтусов, ремонт потолков и т.д.
Колкутину работа пришлась по душе, поэтому 25 декабря и этой фирме он перечислил почти 900 тысяч рублей. Но вот что странно: как следует из акта комиссии, видимые следы проведенного ремонта снова отсутствуют. Надо полагать, есть невидимые следы. Уж в них-то эксперт Колкутин толк знает — профессия обязывает.
Незадолго до перечисленных выше событий Виктор Викторович решил внести свою лепту в богоугодное дело помощи инвалидам. 5 ноября 2009 года Колкутин заключил договор на возведение “входной группы для инвалидов и маломобильных групп населения”, а проще говоря, на крыльцо с пандусом. Через две недели он принял работу. Но и ее постигла прежняя участь. В день начала работы, 12 апреля 2010 года, комиссия никакой входной группы не обнаружила, что и отметила в акте, приложив к нему фотографии. Правда, и здесь имело место чудо: к концу проверки “группа” была воздвигнута.
Но вот если без группы для маломобильного населения, без разборки плинтусов, без обеспыливания и промывки жить как-то можно, то без света нельзя никак. Для эксперта свет, считай, главный инструмент. И, как выяснилось, самый дорогой. Поэтому-то Виктор Викторович и решил основные усилия сосредоточить на этой во всех отношениях возвышенной материи. В начале декабря Колкутин заключил 10 государственных контрактов с фирмой ООО “Компания Монолит” на общую сумму почти 5 миллионов рублей. Какую же работу предстояло проделать за эти колоссальные деньги?
Как следует из документов, это:
Создание проектной документации на внешнее электроснабжение; согласование этой проектной документации; разработка пакета исходной документации для реконструкции внутреннего электроснабжения; изготовление комплекта проектной документации по внутреннему электроснабжению подвального этажа; согласование проектной документации на внутреннее электроснабжение; окончательная увязка и согласование проектной документации и ее оформление для дальнейшего согласования; подготовка, изготовление и сдача исполнительной документации; составление проекта размещения электрооборудования; подготовительные работы для заказа геоподосновы; заказ, получение и оформление документов для геоподосновы.
Стоимость каждого вида работ составила 500 тысяч рублей. Это освобождало от обязанности проводить конкурс на выбор подрядчика.
Как нетрудно заметить, ни копать, ни ломать, ни строить, ни перестраивать, ни переносить с места на место не требовалось. Речь шла о работе исключительно духовной, требующей невероятных умственных потуг. Согласовать, утрясти, подготовить согласование, приготовиться к утряске, согласовать для дальнейшего согласования — такие интеллектуальные прорывы, наверное, стоят дороже. Я думаю, Колкутину в связи с его исключительной репутацией и занимаемой должностью сделали скидку. Сблаговестить такие деньжищи, стоя с кистенем на Калиновом мосту, всякий сможет. А вот обеспылить госбюджет благодаря мозговой атаке не каждому под силу.
Я забыла сказать: срок исполнения каждого вида работ 1—2 дня. Силиконовая долина!
В конце декабря Колкутин принял работы и перевел деньги за этот мозговой штурм. Но комиссия, увы, опять долго терла глаза. Результаты снова оказались невидимыми. Хотя нет: выяснилось, что в августе, октябре и начале декабря Виктор Викторович уже заключил с этой же фирмой 8 договоров на аналогичные работы на общую сумму без малого 800 тысяч рублей. Не только заключил, но и оплатил.
Судя по прожорливости фирмы и метафизическому характеру работ, так и лезет в голову, что контора подставная.
Все в том же декабре Колкутин заключил государственный контракт с фирмой “Стройтехсервис” на прокладку кабеля электроснабжения. Стоимость работ — 495 тысяч рублей. Как следует из документов, спустя три дня работа была выполнена. Но вот что интересно: в 2007 году, при прежнем руководстве Центра, фирма, которая проводила капитальный ремонт здания, кабель-то проложила. Поэтому хотелось бы понять, что именно было сделано за эти деньги с такой космической скоростью. Тем более что дело было поручено той же фирме, что возводила “входную группу для маломобильных групп населения”.
* * *
Но главное — это не хозяйственная деятельность, а экспертизы. Об этом стоит поговорить особо. Начнем с того, что с 3 сентября 2009 по 23 марта 2010 года РЦСМЭ работал без лицензии.
Наличие лицензии согласно закону является обязательным условием производства судебно-медицинских экспертиз и специальных исследований. Более того, согласно 171-й статье УК осуществление предпринимательской деятельности без лицензии является преступлением. Колкутин мог не знать чего угодно, но устав Центра знает наверняка. А там говорится: “виды деятельности, требующие в соответствии с законодательством РФ лицензирования, осуществляются только после получения соответствующей лицензии”. Получается, что законность проведения 623 экспертиз (в том числе более 200 платных), выполненных в этот период, под вопросом. Почему целых полгода этой важнейшей проблемой никто не занимался? Понятно, что ремонт равняется двум пожарам, но дело не только в этом.
Колкутин был всецело поглощен уникальным замыслом: своим приказом №2 от 11 января 2010 года он постановил, что отныне Центр будет проводить не только судебно-медицинские экспертизы, но и почерковедческие, технические, баллистические, дактилоскопические, автотехнические, холодного оружия, замков и т.д.
Я плохо представляю себе, как Минздрав отреагировал на экспертизу замков и ДТП, не говоря уж о почерковедении, баллистике и дактилоскопии. Я даже могла бы понять огорчение Минздрава, потому что эти виды деятельности противоречат уставу Центра и не имеют никакого отношения к медицине.
Конечно, модели крупных торговых центров волнуют воображение любого руководителя. Открыл дверь — и на тебе: направо маникюр, налево химчистка, внизу кино, наверху каток и танцы. Какая прелесть! А уж денег-то, денег… Но ведь не зря же существует разделение труда. Бюджет Минздрава не предусматривает траты на экспертизы, находящиеся в ведении Минюста. Ведь и бюджет Минсельхоза, как ни крути, вряд ли пустят на почерковедение.
Но профильное государственное экспертное учреждение — это не торговый центр. И желание сосредоточить все экспертизы под одной крышей, а точнее в одних руках, скорей всего объясняется чем-то другим, а вовсе не интересами государства. В этом случае появляется бескрайнее поле для мздоимства.
Но пока новые лаборатории не открыты, Виктор Викторович, как рачительный хозяин, использует площади для других целей. Правда, человеколюбивых. В подвале Центра имеется помещение, переоборудованное под жилье. Там до недавнего времени с комфортом жила сотрудница Н.М.Токтоболотова с мужем З.Ы.Акылбековым. А на первом этаже в уютном помещении, без согласования переоборудованном в двухкомнатную квартиру с отдельным входом, жил другой сотрудник — В.А.Фетисов. Когда комиссия обнаружила теплое гнездышко, Виктор Викторович пояснил, что наличие этого будуара объясняется нуждами службы быстрого реагирования. Боюсь только, что гражданин Фетисов отнюдь не являлся олицетворением форс-мажорных обстоятельств и его проживание там объясняется куда более прозаическими причинами.
* * *
Понятно, что, опекая родственников и друзей, Колкутин и себя не обижает. В то время, когда обычным сотрудникам Центра зарплату задерживают, Колкутин, его соратники и родственники все получают в срок. И не только зарплату. Как установила комиссия, все в том же радостном декабре 2009 года деньги, полученные на хозяйственные расходы, пошли на премии за внебюджетную деятельность. Без малого миллион рублей.
Помимо зарплаты и премии Колкутин получает дополнительные выплаты за счет доходов от платных экспертиз. Разрешение на такие выплаты мог дать только министр, а Т.А.Голикова его не давала.
Из письма сотрудников Центра Генеральному прокурору РФ: “руководство Центра настолько увлеклось своим незаконным обогащением за счет государственных средств, что начисто забыло о проблемах самого Центра, в котором научная и экспертная работа свелась на нет. Директор Колкутин, как правило, отсутствует на работе по 1—2 недели каждый месяц, постоянно ездит в какие-то командировки, не связанные со служебной необходимостью, особенно любит с семьей бывать в Питере. Естественно, эти прогулки оплачиваются за счет бюджетных средств...”
Там же говорится о том, что на служебном транспорте Центра не только возят на работу его дочь, но и внуков с племянниками в церковно-приходскую школу. Оно и понятно, Виктор Викторович — человек богобоязненный, в кабинете все стены в иконах.
* * *
Проверка, проведенная комиссией Минздрава в результате обращения сотрудников, так раздосадовала Колкутина, что он, говорят, вынудил подчиненных подписать жалобу на руководителя комиссии Е.В.Бугрову. Проверка до сих пор не закончена, и я, конечно, не знаю, какие последуют выводы. Но вот что бесспорно: ситуация из ряда вон выходящая. Дальше так продолжаться не может. Действия руководства РЦСМЭ, по-видимому, уже давно следует проверить на соответствие УК. Поэтому, пользуясь своим конституционным правом, я прошу считать эту публикацию официальным заявлением в Главное следственное управление ГУВД Москвы о преступлении. И прошу вмешаться не только правоохранительные органы, но и Счетную палату России.
И последнее. Несколько дней назад ко мне обратились сотрудники Центра с просьбой вмешаться в историю Анны Каучаковой. В Ленинском районном суде Курска слушается дело по ее иску к бизнесмену Виталию Николаевичу Рышкову об установлении отцовства малолетнего Романа Витальевича Каучакова. Определением суда была назначена генетическая экспертиза в РЦСМЭ. Суд установил, что забор крови должен производиться у Каучаковых и Рышкова одновременно в лаборатории Центра 20 января 2010 года. Однако Рышков на сдачу крови в Центр не явился. Туда были доставлены образцы крови, якобы взятые у него в 111-й лаборатории Минобороны, которую раньше возглавлял Колкутин. По совету сотрудников Центра Каучакова кровь сдавать отказалась. И правильно сделала. Есть все основания полагать, что представленный образец крови не принадлежит Рышкову. У Каучаковой имеются сведения о том, что Колкутин неоднократно консультировал Рышкова. В этой ситуации установить истину можно лишь тогда, когда кровь будет получена одновременно от двух родителей.
Такая же история произошла и с Алиной Юрьевной К. из города Долгопрудный (ответчик Владимир Иванович Безбородько).
СПРАВКА "МК"
Те, кто следил за процессом по делу Холодова, помнят, что в свое время вокруг взрывотехнической экспертизы, которую проводили специалисты из Минобороны под руководством главного военного судмедэксперта Виктора Колкутина, разгорелся скандал. Экспертизу эту попросили назначить подсудимые. Судья с удивительной готовностью пошел им навстречу. И вот военные эксперты стали работать по делу, в котором обвинялись военные же...
Неудивительно, что они “установили”: в дипломате-ловушке было заложено всего 50 граммов тротила, а это значило, что Холодова “хотели попугать, а убивать не хотели”. (До этого же следствие выяснило, что в кейсе находилось не менее 200 г в тротиловом эквивалента, т.е. Холодова именно убили.)
Чтобы прийти к новому сенсационному выводу, минобороновским экспертам во главе с Колкутиным пришлось сильно потрудиться. Для этого они ставили эксперименты почему-то на... березовых брусках (они имитировали ноги человека) и даже перепутали схему расположения предметов в кабинете, где был взорван Дима.
Холодов-старший, хороший физик, уличил их даже в том, что они использовали не те формулы для расчетов...
Гособвинитель настояла на назначении еще одной экспертизы, но с участием уже других специалистов — не из Минобороны, а из МВД и Российского федерального центра судмедэкспертиз. И они четко сказали: в дипломате было 200 граммов взрывчатки.
И вот стало известно, что сейчас Колкутину приходится держать ответ перед Фемидой за другое “творчество”. В Басманном суде, куда обратились вдовы погибших моряков “Курска”, он является ответчиком по делу.
Колкутин в свое время возглавлял экспертную группу, перед которой поставили задачу: определить время смерти 12 подводников, поднятых из 9-го отсека в октябре 2000 г.
Эксперты ответили так: “Ответить на вопрос о давности (конкретной дате и времени) наступления смерти не представляется возможным, так как решение этого вопроса выходит за пределы компетенции судебно-медицинских экспертов”. Т.е. Колкутин подписался под тем, что по трупам невозможно определить, сколько времени прожили эти люди в 9-м отсеке. Но ведь есть и другие экспертизы. К примеру, эксперты-акустики установили, что сигналы SOS с подлодки фиксировались до вечера 14 августа (т.е. люди были живы 2 дня!). Этот вывод фактически обвинял флотоводцев, которые руководили учениями и поисками, в преступном бездействии.
Но неожиданно в деле появилась новая экспертиза, тоже подписанная Колкутиным. В ней оказались ничем не мотивированные выводы: “Члены экипажа АПРК “Курск”, находящиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 года), оставались живыми в течение 4,5—8 часов”.
Получается, что Колкутин своему слову не хозяин — сначала он подписался под тем, что точное время смерти подводников судмедэксперты определить не могут, а потом утверждает, что смерть наступила не позднее 4,5—8 часов. Но задача выполнена четко и грамотно — никого из начальства Колкутина, как известно, не наказали.
Кстати, после этого в деле “Курска” были еще три независимые экспертизы, которые полностью опровергли выводы Колкутина о смерти моряков “не позднее 4,5—8 часов”. На основании этого вдовы подводников подали в суд на главного военного судмедэксперта.
Примечательно, что интересы Колкутина в суде представляет адвокат Савченко — в процессе по делу Холодова он защищал подсудимого Мирзаянца...
Из публикации в “МК” 16.10.2004
