Какой из этого вывод? Вывод такой, что борьба с терроризмом, которую власти вели с 99-го года, не принесла результатов. Кадыров, обещавший извести террористов, никого не извел. Обстановка на Северном Кавказе продолжает оставаться не просто напряженной, а взрывоопасной.
Все как было десять лет назад, так и осталось. Время ушло впустую.
Террористическое подполье по-прежнему действует, оно боеспособно, и мы даже не представляем его масштабов — насколько оно широкое и каким количеством потенциальных шахидов располагает.
Спецслужбы по-прежнему бессильны. За десять лет они не смогли внедрить своих агентов к террористам и приблизиться к их руководству. Это единственное, что от них требовалось, но они и того не сделали.
Милиция не усилилась — наоборот, ослабла и разложилась. Если милиционеры весь год стреляют, грабят и давят мирных граждан, чего от них ждать, какой защиты? Ясно, они не в состоянии перекрыть каналы, по которым течет взрывчатка, и вычислить террористов среди миллионов людей, бороздящих просторы на автобусах и автомобилях.
Меры технического контроля пассажиропотока, которые надо было принять еще после взрыва на “Автозаводской”, тоже не приняты. В метро установлены видеокамеры и “тревожные” кнопки, но они нужны потом — когда трагедия уже случилась. А того, что необходимо для ее предотвращения, нет.
У нас есть все, что требуется потом. Спасатели, психологи, вертолеты, красно-белые ленточки, чтоб оцепить ими входы в метро, и омоновцы, чтоб никого не пускать туда, где валяются кровавые ошметки людей, которые утром умылись, выпили кофе, в передней глянули на себя в зеркало, и побежали на работу или в университет, и были, наверно, в хорошем настроении, потому что наконец весна, солнышко, еще немножко потеплеет — и можно будет снимать пальто…
Молодежь, выросшая за эти годы, потрясена. Тысячи 17—18-летних детей стоят в очереди сдать кровь и едут с цветами на “Лубянку” и “Парк культуры”. В их сознательной жизни это первый теракт, они не помнят прежние. Они в ужасе от того, как легко можно погибнуть — вдруг, ни за что, на ровном месте.
А я помню прежние теракты. Помню дома на Каширке и Гурьянова, концерт в Тушине, площадь у станции “Рижская”, туннель между “Павелецкой” и “Автозаводской”, и еще помню Тверскую улицу, где погиб взрывотехник, пытавшийся разминировать бомбу несостоявшейся шахидки… И я в ужасе от того, что ничего не изменилось, мы так же уязвимы сейчас, как в 99-м и 2003-м.
Как можно было так бездумно, так опрометчиво закрывать глаза на то, что происходит на Кавказе? Как можно было верить, что Кадыров все там исправит и наладит? Он что, волшебник?
В полдень, спустя четыре часа после взрывов в метро, президент созвал экстренное совещание силовиков, и они ему пересказывали все то, что остальные граждане давным-давно уже знали, потому что с утра слушали про это по радио и телевизору.
“Два взрыва мы объединили в одно уголовное дело”, — со значением докладывал генпрокурор. Всего четыре часа прошло, а они уже вон чего добились — объединили два дела в одно!
Такие экстренные совещания нужны, чтобы граждане видели: власти контролируют ситуацию. Но когда ты знаешь, что власти много лет бездействовали, их совещания производят тяжкое впечатление.
Малахольные огурцы какие-то сидят за столом и переливают из пустого в порожнее. Что они могут? ...
