Черная кошка пробежала между земляками в тот день, когда высокие чиновники нагородили посередине старинного села государственную границу. Большая часть земли отошла России, 14 дворов достались Украине.
С той поры бывшим соседям не до приятельских посиделок. Да и какая дружба между русскими и украинцами? Сытый голодного не разумеет. Ведь у одних — солидная пенсия, в доме — газ и водопровод, за углом — магазин, больница, парикмахерская. А у других только шиш с салом.
Без малого двадцать лет те, кто остался доживать век на украинской территории, не могут смириться с незавидной участью и по сей день ищут виновного во всех своих бедах.
Дорога от Донецка в сторону российско-украинской границы занимает порядка трех часов. И виной такому долгому пути разбитая трасса. Как будто намекают украинские власти своему народу — нечего вам в Россию таскаться.
Подъезжаем к погранпосту “Успенка”.
Граница не дремлет. Груженные под завязку фуры колесят круглосуточно. Тогда как пеших граждан здесь днем с огнем не сыщешь.
— Фотографировать на границе запрещено! — выскакивает из-за сугроба женщина с крынкой молока. — Стоять близко к погранцам тоже не рекомендуется. А еще у нас рожать нельзя — больница, детсад и школа за границей находятся. Помирать тоже не советую — шиш схоронишь вас, ведь погост тоже в России остался… А границу здесь будете до вечера проходить. Так что лучше в обход ступайте — на территории бывшей деревеньки Александровка установили пост для своих.
Отправляемся по указанному женщиной адресу. При въезде в село дорожный знак — проезд запрещен. Но, кажется, на запрет здесь давно махнули рукой. Гаишников в этой глуши отродясь не было видно.
Преодолеваем еще пару километров по безлюдной деревеньке. Позади остаются десятки нежилых хат. Упираемся в шлагбаум. Рядом пограничная будка, окрашенная в цвета национального украинского флага. За ней виднеется конура, разрисованная в российский триколор.
Навстречу выбегают украинские пограничники. На этой территории они — хозяева жизни!
— Паспорт, удостоверение, — по всей строгости закона спрашивают с меня юные пацаны в фуражках.
Послушно отдаю документы.
Тем временем погранцы с российской стороны равнодушно дымят папироску. Оно и понятно. Желающих перебраться из России на Украину не наблюдается.
Через 15 минут украинские стражи порядка дают понять, что на родину мне путь отрезан.
— В родные пенаты мы вас не пропустим, — берут под козырек. — Если очень хочется вернуться домой — ступайте обратно к основному таможенному посту “Успенка”, заполняйте миграционную карточку, проходите спецконтроль и в порядке общей очереди… добро пожаловать в Россию. Так что наш вам совет — оставайтесь собирать материал в Выселках…
Выселки — такое название присвоили той части деревни, что осталась на украинской территории. Российской части села сохранили прежнее имя.
А ведь известно, как вы лодку назовете, так она и поплывет.
“Не жизнь у нас, а сплошное недоразумение”
В следующем году у выселенцев грандиозное событие — юбилей деревни. Но за прошедшие 20 лет забытое богом место почему-то так и не занесли на карту Донецкой области. Сюда не провели асфальтированную дорогу, в домах нет газа и воды, в Выселки не носят почту, а к старикам не приходят соцработники. Коренных жителей здесь осталось не больше тридцати человек. Тогда как на российской территории живут порядка двухсот.
Стучусь в первый приграничный дом. Здесь обосновалась семья Добронравовых. Это их участок при разделе двух государств резали по живому. В итоге дом стариков оставили Украине, а огород с туалетом отошли России. Вот уж действительно нагородили в огороде границу!
В хате тишина.
— Живет здесь кто? — оборачиваюсь к погранцам.
Те растерянно пожимают плечами. Дежурят по принципу “моя хата с краю…”. Пост принял — пост сдал.
На самом деле история деда Лени Добронравова и его супруги стала притчей во языцех в здешних краях. Больше десяти лет старики бились за участок, который оказался на стыке двух границ. Уж очень хотелось деду Лене “записаться” в россияне. В праведных боях за посещение уборной легальным путем слегла бабка Добронравова. А дед продолжал войну. В конце концов границу подвинули. И злостным государственным нарушителям вручили российские паспорта.
Но с тех пор дед Леня зол на Украину. Сетует, что лучшие годы ушли на борьбу с чиновниками. Вот и с журналистами общаться отказывается, если они подошли с вражеской территории.
За хатой Добронравова — халупа пенсионерки Марии Семеновны. Женщина тоже грезила стать гражданкой России. Ведь граница разделила ее дом на две части. Украине досталась спальня, а зал и кухня остались в России. Так и жила старушка на две страны. Коммунальные услуги в спальне оплачивала в рублях, за другую часть дома отдавала гривны. Подкосила Марию Семеновну такая неразбериха. Два года назад ее парализовало. Тогда власти сжалились над инвалидом и присвоили ей российское гражданство.
Стучу в третий дом. Кажется, здесь жизнь еще теплится.
Калитку распахивает пожилой мужчина в телогрейке. Представляется: “Алексей Кучеренко”.
Вот уж не думал, не гадал Алексей Иванович, что, разменяв восьмой десяток, станет завидным женихом на селе. И только потому, что он россиянин. Вовремя успел прописаться у сына, чей дом остался за кордоном.
С тех пор жизнь у мужика пошла как по маслу. И старуха посговорчивее стала — не пилит, как в прежние времена. А забудется, дед выкидывает главный козырь: “Уйду от тебя в Россию”.
Вот бабка и прикусила язык. К тому же у Евдокии Кучеренко — наглядный пример перед глазами. Ее закадычная подруга, Настасья Матвеевна, двадцать лет назад развелась с супругом и ушла жить к дочери. А после разделения деревни на Украину и Россию локти кусала — ведь дом бывшего суженого остался на российской территории… Бабка мигом забыла про гордость да про прежние обиды и воротилась к бывшему мужу. Теперь Настасья Матвеевна нелегал — гражданка Украины, а живет в России. Узаконить отношения с супругом не может. Да и к чему? Вместо российского гражданства ей обещают выдать только вид на жительство. Но в этом случае не оберешься хлопот с переводом пенсии.
Алексей Иванович приглашает меня в дом.
— Це Украина, — бьет кулаком по печке Кучеренко. — А то вон — Россия, — указывает в окно. — Не жизнь у нас, а сплошное недоразумение! Когда наше село стали делить, я прописался у сына — его хата вторая от российской границы. А бабку мою жадность сгубила — пожалела с домом расставаться, вот и осталась здесь. С хохляцкой пропиской и худой пенсией…
Мужчине легко хаять Украину. Ющенко, Янукович — ему не указ. Зато старуха держит язык за зубами.
— Мы с бабкой живем, словно на разных планетах, — берется рассуждать Алексей Иванович. — Во-первых, разница во времени у нас составляет час, хоть и живем на одной улице через пару домов. Пенсии капают разные, у меня — 5579 рублей, у старухи — 740 гривен (3500 рублей). На моей территории — больница, кладбище, магазины. Здесь — ничего нет. Вот захворал на Выселках человек, что делать? Куда бежать? Только в Россию. Правда, границу в 20.00 закрывают. И не дай бог задержаться на российской стороне до вечера. Все! Кранты! Обратно домой не пустят!
Комендантский час на границе действует с 8 вечера до 8 утра.
— Вот как-то прихватило мою старуху. Звоню дочери, что в четвертой хате с российской стороны живет, мол, приди укол матери сделай. На часах — девять вечера. Как ни умоляли мы погранцов пропустить дочь хоть на 15 минут, те — ни в какую, — возмущается дед. — А на днях приехала до нас родственница с племянником. Пацан, пока гостил у нас, поранил на дворе руку. Вызвали “скорую” из России. На границе у медсестры потребовали паспорт да миграционную карту. Мы пограничникам на противоположной стороне машем, окровавленную руку показываем. Эх, что говорить… Ни пожарную, ни “скорую”, ни милицию к нам не пускают — всех в объезд направляют заполнять миграционные карточки!
“Помирать боязно, хрен схоронишься”
Выселенцы хоть и живут хреново, но помирать не торопятся. Похороны в Выселках — отдельная песня. Ведь единственное сельское кладбище осталось в России. А кто же украинца пустит на вечное поселение по ту сторону границы?
Чтобы предать земле усопшего с Выселок, потребуется оформить кипу документов. Тащить покойника придется через две границы. Причем гробы тщательно сканируют. Пока родственники скорбят в сторонке, таможенники переворачивают тела покойников в поисках наркотиков и других запрещенных вещей.
— Минувшей зимой соседка наша преставилась, — присоединяется к беседе супруга Коваленко Евдокия Алексеевна. — Все за жизнь цеплялась. Беспокоилась, сколько же хлопот детям доставит после смерти. Как в воду смотрела. Ее дочери пришлось аж две машины заказывать, чтобы до кладбища гроб довезти. Но когда украинский катафалк подъехал к границе, с российской стороны не было труповозки. Машина застряла в сугробе на подъезде к посту. Четыре часа на морозе прождали автомобиль, пока его откопали.
А историю с похоронами одинокого алкоголика Митьки выселенцы по сей день вспоминают как страшный сон.
— Траванулся наш земляк суррогатом, — продолжает собеседница. — Родных у мужика не было. Так собутыльники Митьки сами гроб сколотили и двинулись со скорбным грузом на таможенно-пропускной пункт. Да не тут-то было... Документов на покойника недостаточно собрали. Пришлось траурной процессии возвращаться назад и в ночи пробираться на кладбище через непаханное поле, где по какой-то причине не установили заграждения.
“При немцах мы свободнее жили”
— Как ни крути, а в России житье лучше, хоть и дороже, — резюмирует глава семьи Кучеренко. — Ведь в Выселках даже магазина нет. Чтобы народ не оголодал, три раза в неделю (если не размыло дороги) в село приезжает машина с продуктами. Привозят черствый хлеб, просроченные консервы и сахарный песок. Но разве этим можно питаться? А до российского магазина — рукой подать. Но и здесь проблема. Что купишь на украинские гривны? Менять же деньги можно только в райцентре, за 20 километров отсюда. Но автобусы туда не ходят, электрички тоже отменили. Ну а если найдешь российскую валюту, так все продукты через границу не пронесешь. Существует определенный лимит. Погранцы все изымают — продукты, фотоаппараты, напитки…
Погранцы на мою просьбу продемонстрировать перечень запрещенных товаров погрозили пальцем: “Не положено! Официальный документ!”.
Но Алексею Ивановичу терять нечего, вот и рубит правду-матку.
— Можно нести батон хлеба, мясо не больше 2 кг да литр магазинного молока при наличии товарного чека. А вот у нашей дочки корова, так ее с ведром молока к нам не пускают. В свою очередь, мы не можем угостить внуков вареньем. Запрещено таскать сигареты из-за границы. С такой жизнью приходится нарушать законы. По ночам через железнодорожное полотно наши мужики таскают мешки с зерном и углем. А уж с горилкой так лучше на границу вообще не соваться. Пьяным тоже в Россию проход закрыт. Даже если с документами у человека все в порядке, заставляют сидеть и трезветь.
Даже на Новый год бывшим друзьям-односельчанам не сделали поблажек.
— Так и стояли каждый на своей территории с бокалом шампанского! Кричали друг другу поздравления! При немцах такого произвола не было!
Казалось бы, при чем здесь немцы? Старик берется и здесь расставить все точки над “i”.
— В самый разгар войны Александровку заняли немцы. Поделили деревню на две части — в одной сами поселились, в другую согнали всех местных жителей. Мой дедушка остался на немецкой территории, так как служил при местной церкви. Еще несколько семей жили на фашистской стороне, работали на немцев. Остальным селянам на грудь повесили дощечки с именами. Так мы днем и ночью ходили к родственникам на немецкую территорию. И никто нас не останавливал. А сейчас 10 раз пройдешь — 10 раз паспорт посмотрят. И хотя пограничники нас всех уже в лицо знают, все равно каждый раз проверяют документы. Но спасибо, что жителям Выселок разрешили не заполнять миграционную карту. А вы спрашиваете, при чем здесь немцы?
Алексей Иванович с тоской смотрит в сторону границы. А ведь и впрямь есть о чем печалиться.
— В России асфальт проложили от самой границы. А моя старуха уже 20 лет грязь месит. Хорошо, местный почтальон Светка трактор купила — теперь сама дороги чистит. О газе, водопроводе и освещении здесь и вовсе не идет речи. Мы сами лампочки на деревьях развесили, чтобы хоть как-то осветить деревню. Зато украинских флагов, смотрите, сколько навешали…
“А я в Россию, домой хочу…”
На прощание Алексей Иванович заводит любимую пластинку: “А я в Россию, домой хочу…”
Мы прощаемся.
Выхожу на дорогу. Мимо, перепрыгивая через сугробы, несется девчушка. За плечами ранец.
Катя хоть и украинка, но грызть гранит науки предпочитает за одной партой с россиянами.
— У нас нет другого выхода, — объясняет отец школьницы Николай Кройтор. — До нашей школы топать 20 километров. А до русской — всего три. Единственное препятствие — граница, которая открывается только в 8 утра по украинскому времени. Так что на первый урок дочь всегда опаздывает. Несколько лет назад Катя и на второй еле успевала из-за того, что приходилось миграционку заполнять. Теперь девочку по свидетельству о рождении пускают. А вот учительница до нас уже не добирается. Позвонить ей по телефону тоже дорого — включается “межгород”, когда звонишь на соседнюю улицу.
Непросто живется в Выселках и молодым.
— Напишите, пожалуйста, чтоб границу закрывали хотя бы в полночь, — плачется невеста на выданье Мария Тютюнник. — Ведь в Выселках жизни нет, а в России она кипит. Там и дискотеки, и кинотеатр, да и женихи все на той стороне живут. Правда, женихаться можно строго до 8 вечера. Меня ведь даже до хаты никто проводить не может. Сама в темноте топаю…
Сыграть свадьбу в Выселках тоже проблема.
— Вот обженились у нас молодые, Света и Олег, — продолжает девушка. — Олег — с Выселок, Света живет на соседней улице — только в России. Расписывались в российском загсе. Так Светке поставили штамп в паспорт, а ее новоиспеченному мужу отказали. После регистрации свадебная процессия направилась к родителям жениха на украинскую часть села. Жениха пограничники пропустили, а невесту-россиянку продержали на заставе три часа. Сейчас семейная пара живет в доме Светланы, но прописаться там Олег не может — за это нужно платить. А где молодоженам взять лишние деньги?
Все жители Выселок мечтают стать россиянами. Потому и живут они по российскому времени, смотрят русские телеканалы, даже письма о помощи шлют в Москву.
— В 2004 году мы Путину письмо всем селом писали. Теперь думаем отправить послание Медведеву. Просим немного — заберите нас под свое крыло, жить в Выселках невозможно!
Глава администрации деревни Александровка в конце 90-х годов не раз обращался к тогдашнему президенту Украины Леониду Кучме с просьбой отдать России 14 дворов, что остались в Выселках. Взамен предлагал забрать 10 гектаров российской пашни. Когда Верховная рада документы на обмен подписала, грянула “оранжевая революция”. Потом несколько лет ушло, чтобы те же документы согласовать с Виктором Ющенко. Пока согласовали, власть снова сменилась. Теперь о проблемах приграничного села придется докладывать Януковичу.
— Надежды наши тают с каждым днем, — машут рукой выселенцы. — Тем более глава нашего района однозначно сказал: “По всей видимости, надо ждать воссоединения братских народов, чтобы ликвидировать эту злосчастную границу”. Поймите, мы не против, только скажите, сколько ждать осталось?
Донецкая область — Москва.
