Наше письмо вызвало большой общественный резонанс, что меня порадовало и несколько напугало. Я предполагал, конечно, что есть у нас какое-то количество озверевших граждан, абсолютно потерявших и человеческий облик, и чувство сострадания, но я не думал, что их так много. Похоже, их успешно настроили, потому что московское правительство, перед тем как начать втихаря уничтожать бездомных собак, провело очень мощную артподготовку. По телевидению и в прессе вдруг пошли сюжеты про то, что бездомные собаки рвут людей, заражают бешенством, и прочая клюква.
Да, я не исключаю, что где-то на кого-то напала бездомная собака, а на кого-то — домашняя, у которой хозяин идиот, — такое тоже бывает, но это не повод уничтожать бездомных собак, которых мы сами наплодили. В цивилизованных странах действуют законы о защите животных, поэтому бездомных собак там нет. Все просто: там человек, берущий себе домашнее животное, несет за него ответственность, и если он выгонит эту собаку на улицу, он будет отвечать перед законом. Так же должно быть у нас. Мы хотим добиться, чтобы заводчики, которые зарабатывают деньги на собаках, не выбрасывали на улицу живой брак. Каждая четвероногая бродяга — это наша вина. И пока у нас не появится закон о животных, бардак с бездомными собаками будет продолжаться.
Я не понимаю, почему Путин, у которого есть собака, и, по-моему, он хорошо к ней относится, десять лет назад этот закон завернул. Я подозреваю, что ему его как-то превратно растолковали, а у него не было времени и желания его читать. Другого объяснения я не нахожу и очень хочу, чтобы он опять обратил внимание вместе с президентом на необходимость принятия закона о животных.
Наряду с этим такие приюты, как “БИМ”, за свои деньги предлагают нашему московскому правительству: давайте мы сделаем что можем, а им еще вставляют палки в колеса. Я стараюсь их поддерживать всем чем могу. Поэтому на презентации моей новой книжки “Вначале был звук”, которая состоится 16 марта в магазине “Союз”, я хочу несколько своих картинок, оригиналов работ продать на аукционе и вырученные деньги передать этим приютам. Это будут не такие большие суммы, которые принципиально что-то изменят, но я надеюсь, что какое-то количество людей обратит внимание на проблемы бездомных животных.
Муниципальные приюты — это концлагеря. Я был в одном из них. Несмотря на то что там все усиленно прилизали и напомадили, поскольку ждали Лужкова, все равно впечатление тяжелое. Я знаю, что там происходит. Это катастрофа. Те копейки, которые остаются после того, как разворовали миллионы, тоже прилипают к рукам. Собаки содержатся вне всяких санитарных норм и правил. Во многих приютах нет воды. Вольеры не моются. Смотреть на это невозможно. Поэтому добровольцев туда не пускают. Огромные деньги, которые были выделены московским правительством, куда-то очень быстро исчезли, испарились за считаные месяцы. Вообще это вопрос для следственного управления, потому что суммы там были невероятные. Я был бы очень рад, если бы нужные люди задали вопрос тем, кто отвечал за эти деньги.
А теперь в этих приютах сидят звероподобные ветеринары, которые объясняют, что многих собак нужно усыплять. Всех втихаря потравят жуткими садистскими препаратами. Потом новых собак отловят. Количество бродячих животных огромное и не уменьшается. У каждой стройки появляются собачки, их кормят, привечают. Потом стройка закончилась, рабочие ушли на другой объект. Цирк уехал, клоуны остались. Что с ними делать? Масса собак во дворах, где к ним относятся как к своим. Их кормят, дети с ними играют. А потом приезжает какая-то труповозка, на глазах у детей собак бросают в воронок.
Я все ждал, когда это получит свое законное продолжение. Получило. Какой-то журналист написал, что нужен закон, по которому мать будет иметь право усыплять ребенка, если он родится инвалидом. Это прямое продолжение жестокого отношения к животным. Мы дожили до счастливых дней. Я вас всех поздравляю.
