Маленькая бедоносная война

“Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Промерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой…”
А.Твардовский

Колыбель революции — Ленинград — в результате всех изменений, произошедших на карте Европы после Октябрьской революции, оказался буквально в 30 км от сопредельного государства. “Мы ничего не можем поделать с географией… Поскольку Ленинград передвинуть [вглубь страны] нельзя, придется отодвинуть от него подальше границу”, — изрек однажды товарищ Сталин. Однако все попытки договориться с Финляндией о переносе демаркационных рубежей на Карельском перешейке к северу (в обмен на вдвое большую территорию, отдаваемую Россией финнам в другом месте) не дали результатов. Тогда решено было действовать силой.  

Воистину связался великан с карликом! Все подсчеты показывают подавляющее неравенство в военном противостоянии 180-миллионного СССР с менее чем 4-миллионной Финляндией:  

— более 400 тысяч красноармейцев против 250-тысячной финской армии;
— 2876 наших орудий и минометов против 834 финских “стволов”;
— 2289 танков против 64 (в некоторых источниках указано даже 26);
— 2446 самолетов против 270.  

Но быстрой победы (а наш Генштаб планировал завершить всю операцию по военным уговорам Финляндии за 12 дней) не получилось. Желаемых результатов СССР сумел добиться лишь 3,5 месяца спустя. И ценой огромных потерь:  

— погибло на полях сражений, замерзло, умерло в госпиталях почти 90 тысяч бойцов и командиров, еще без малого 40 тысяч числилось пропавшими без вести, ранено и обморожено 159 тысяч, попало в плен более 5 тысяч…  

Финнам тоже досталось: 95 тысяч убито (в стране Суоми называли другое количество погибших: 25904 человека), около 45 тысяч ранено, почти тысяча солдат оказалась в плену.  

Не слишком-то успешная для Красной Армии военная кампания уже через считаные месяцы оказалась в тени грандиозных сражений Великой Отечественной. В Советском Союзе на долгие годы был установлен режим строгих ограничений, касающихся информации об этой локальной, но весьма кровопролитной войне. Поэтому многие факты до сих пор остаются малоизвестными.  

Корреспонденту “МК” удалось познакомиться с воспоминаниями бывшего красноармейца Петра Евдокимова, которыми он незадолго до смерти поделился со своим сыном:  

“В декабре 1939-го нашу роту подняли по тревоге, погрузили в теплушки и перебросили поездом куда-то под Суоярви. Оказывается, в тех местах орудовал финский отряд, проникший на несколько десятков километров вглубь нашей территории. Финские лыжники, похоже, хотели выйти к линии железной дороги и устроить там какую-нибудь диверсию. С нашими войсками они по пути в бой вступать избегали, зато местным жителями досталось! Нам политрук потом рассказывал, что они вырезали население нескольких хуторов и мелких деревень, встреченных на пути, — якобы за то, что здешние карелы “помогают большевикам и тем самым наносят вред “Великой Финляндии”, которой принадлежит по праву вся эта территория”… В конце концов нашей роте удалось окружить диверсантов, когда они заночевали на лесном хуторе. Было там человек 20, и оборонялись они яростно. Однако в конце концов мы всех покончили: приказ был пленных не брать. На всю жизнь запомнил увиденную картину — в дальнем чулане один на другом трупы хозяев хутора, в том числе женщины, девочки-подростки  и совсем малолетние детишки — их всех диверсанты перестреляли, когда бой начался… Ух, мы после того на финнов разъярились!.. Володька Ушичко недели через две даже под трибунал попал за то, что в очередном бою троих вражеских лыжников, раненых и взятых в плен, штыком добил. Расстреляли парня!..”  

Не нафантазировал ли ветеран? Прокомментировать этот рассказ согласился научный сотрудник Карельского государственного краеведческого музея Михаил Данков:  

— Документальные подтверждения такой спецоперации мне не попадались, но выглядит все вполне правдоподобно. Порой очень глубоко в наши тылы пробирались небольшие отряды финских лыжников. В них участвовали крепкие, хорошо натренированные бойцы, обеспеченные вдобавок спецпитанием — в паек входили не только шоколад, колбаса, но даже коньяк. Что касается террора против мирного населения… На государственном уровне финское руководство никогда подобной политики не проводило, однако такие акции устрашения и возмездия могли проводиться по инициативе низовых командиров. Раздражение от суровых условий войны, от гибели товарищей выплескивалось в приказы убивать “всех большевиков и тех, кто им помогает”.


Финляндия, хотя и держалась во время переговоров с СССР весьма неуступчиво, к войне была мало готова. В стране Суоми предпочитали тратить средства на медицину, на образование, а не на армейские нужды. В итоге в первые же дни мобилизации оказалось, что на складах не хватает военного обмундирования. Финским властям пришлось даже реквизировать все свитера и меховую одежду из частных магазинов. Пришедшие в армию лесорубы, охотники, рыбаки воевали в своей собственной одежде; им выдавали лишь форменные ремни и кокарды на шапки.


На финской стороне воевало около 11 500 добровольцев, приехавших из других стран. Самым многочисленным был Шведский добровольческий корпус — почти 8 тысяч. Около 800 человек приехало воевать из Норвегии и Дании, около 450 — из Венгрии… В заметенных снегом карельских окопах оказались даже несколько японских парней и негр из Ямайки!  

Советско-финская война стала отчасти “перевертышем” Второй мировой. Гитлер, связанный условиями недавно заключенного с СССР договора о ненападении, всячески понуждал финнов к мирным переговорам. Зато наши будущие союзники — Англия и Франция — открыто поддерживали страну Суоми, помогая ей не только военными поставками, но и людскими ресурсами. (Впрочем, здесь западные государства применили ту же тактику, что и позднее в отношении СССР: неделя за неделей они обещали высадить в Финляндии многотысячный экспедиционный корпус, однако первые его отряды были готовы грузиться на корабли лишь в начале марта 1940-го, буквально за несколько дней до заключения мира. Естественно, из этой затеи ничего в итоге не вышло.)


В результате зимней войны 1939/40 гг. словарный запас советских граждан пополнился новым словом: “белофинн”, которое дополнило целый ряд вражеских обозначений, существовавших прежде, — “белогвардеец”, “белочех”, “белополяк”… А вот другое и весьма популярное слово благодаря войне сошло на нет. Речь идет о буденновке. “Фирменный” головной убор Красной Армии в реальных боевых условиях не выдержал испытаний: буденновка оказалась совершенно непригодной для защиты от сильных морозов. Пришлось войскам переходить на куда более практичные шапки-ушанки.


Рекордная температура была зарегистрирована в районе боевых действий на Карельском перешейке 17 января 1940 г. Днем градусники показывали здесь 43 градуса мороза, а ночью похолодало до минус 50.


“Благодаря” советско-финской войне в России появился единственный за всю историю “легальный” лже-Герой Советского Союза — рецидивист, мошенник Валентин Голубенко, бежав из лагеря, сумел украсть чужой паспорт и превратился во Владимира Пургина. Обосновавшись в Москве, аферист устроился работать в редакцию “Комсомольской правды” и во время войны в Карелии отправил в Наркомат обороны подделанный наградной лист на. бланке 39-й дивизии, входившей в состав действующей армии, где значилось, что “за героизм и отвагу, проявленные в боях с белофиннами, младший командир и одновременно корреспондент “Комсомольской правды” Валентин Петрович Пургин представляется к званию Героя Советского Союза”. Безукоризненно сработанная “липа” благополучно ушла в президиум ВС СССР, где и был в апреле 1940 г. подписан указ о награждении. В списке из пятнадцати фамилий фигурировал и Пургин.  

Афериста погубила жажда славы. Он опубликовал в газете статью о своих чудо-подвигах и тем самым привлек внимание органов. Стоило лишь чуть копнуть эту историю, тут же была выявлена фальсификация. Чекисты докопались и до настоящей фамилии лжегероя. Пургин—Голубенко был арестован и отправлен на долгие годы в лагерь. А в президиуме ВС пришлось оформлять новый указ — об отмене предыдущего решения о присвоении звания героя ловкому мошеннику.


Малоуспешный для советской стороны ход военных действий привлекал повышенное внимание ко всякой боевой удаче. Однажды после успешно проведенной полковой атаки на одном из участков фронта оказавшийся на передовой корреспондент отправил в свою фронтовую газету бойкий репортаж. Для очередного номера многотиражки редактор придумал соответствующую фанфарную шапку: “Наши красноармейцы выбили до батальона белофиннов!” Никто и не заметил, что в третьем слове наборщик случайно поменял местами две средние буквы. В таком малоудобоваримом виде и был отпечатан весь тираж. Редактора от тюрьмы спасло чудо. “Криминальный” номер попался на глаза маршалу Буденному. Семен Михайлович, прочитав шапку, остался доволен: “Очень боевой заголовок газеты!” Потом, чуть задумавшись, добавил: “Только слово это, по-моему, пишется через “е”…”


Хотя большинство из наших сограждан в качестве вдохновителя войны и главного врага на финской стороне готовы были назвать генерала Маннергейма, но в реальности он пытался поскорее прекратить боевые действия. Еще 28 февраля верховный главнокомандующий участвовал в совещании с членами финского правительства. На эту встречу Маннергейм пригласил и еще нескольких генералов, надеясь, что они поддержат его и выскажутся за скорейшее подписание мирного договора с Россией. Однако генералы дружно проголосовали за продолжение войны. Против заключения мира с большевиками был и министр обороны Нюкканен.