Как себя чувствуют люди, попадая в чужую страну, где все говорят на абсолютно незнакомом языке? Уж явно не в своей тарелке. Животным, путешествующим из зоопарка в зоопарк, еще сложнее. Чтобы зверушка не чувствовала себя совсем уж несчастной и растерянной, как правило, с ней приезжает кипер (от слова keep — держать, содержать), то есть человек, который за ней ухаживал в родном зоопарке. Он некоторое время живет с бывшим питомцем, стараясь, чтобы переезд доставил ему как можно меньше стресса. А ведь новенькому нужно не просто привыкнуть к обстановке, но и научиться понимать язык той страны, куда приехал. Вот и приходится зоологам выступать в роли учителей русского языка.
Главные “полиглоты”, которые требуют внимания, — человекообразные обезьяны.
— С ними нужно разговаривать много, и разговоры эти являются, конечно, монологами, из которых обезьяны понимают главное — эмоциональный настрой людей, — объясняет заведующая отделом “Приматы” Варвара Мешик. — Из наших разговоров обезьянам понятны и требования, и уговоры, и сожаления, и поощрения, и ласки. Но, несмотря на богатый эмоциональный подтекст, все же к некоторым русским словам их приходится приучать.
В первую очередь зоологи смотрят, как зовут обезьянку. У некоторых на родном языке такие клички — мама не горюй! Например, недавно с острова Ява пришел орангутан по прозванию Сандакан. Поначалу сотрудники честно пытались выговорить сложное имя, разбавляя его ласковой приставкой darling, а потом решили, что несолидно новоиспеченному москвичу так зваться. Сандакан стал Санечкой, а через некоторое время трансформировался в Шурика. И ничего, отзывается. А пару лет назад из Кёльна приехал лемур Бао. Когда зоологи к ней пригляделись, то поняли, что самке эта кличка ну никак не подходит. Лемурчик выглядел как настоящая… Софа! Еще одному лемуру англичане присвоили строгое имя Глэдис. После некоторых языковых манипуляций он превратился в Глашеньку.
— У нас есть набор слов, в основном на английском и немецком, которые мы используем для общения с новыми животными, — говорит Варвара Александровна. — Они несложные, и их знают все наши сотрудники.
Общение с приматами сводится к следующему. Каждое утро животных приглашают перейти в другую клетку — меньшую по размерам. Там они получают вкусненькое, а в это время в их основном жилище проводят уборку. “Come on, sweety girl”, — уговаривают зоологи мартышку-англичанку, только-только поселившуюся в Москве. По-другому не поймет! Английские слова специалисты стараются перемежать с русскими. “Моя хорошая девочка”, — хвалят после того, как обезьянка выполнила задание. Все-таки главную роль здесь играют не слова, а интонация. Когда одинаково ласково произносится похвала по-английски и по-русски, животному это приятно.
Обезьяны на 100 процентов чувствуют настроение людей, поэтому общаться с ними нужно очень осторожно. Ни в коем случае не насмехаться и даже не подшучивать, если у них что-то не получилось — ни по-английски, ни по-русски. Например, не получилось у нее завязать узелок из веревки. Только попробуйте снисходительно улыбнуться и обозвать питомца дурачком — тут же закусит от обиды губу и отвернется. Зато промурлыкаешь орангутану песенку oh my baby how beautiful you are… — он и обрадуется.
Кстати, две гориллы, которые сейчас нянчат своего первенца, тоже приехали к нам из-за границы. Самка — из Швейцарии, самец — из Германии. Девочка быстро научилась понимать русские команды, а вот мужчина долго смотрел на зоологов с недоуменным видом, будто вопрошая “Шпрехен зи дойч?”. Сотрудницы днями и ночами корпели над англо-немецким словарем, чтобы найти с упрямым бюргером общий язык. Подучили и немецкий! “Sehr gut”, — подбадривали будущего главу семейства, когда он находил спрятанное в вольере лакомство и с победоносным видом клал его в рот. “Хорошо, очень хорошо”, — вторили следом. Как показывает практика, через год обезьяны свой родной язык забывают и отлично понимают по-русски. Но если вдруг в зоопарк приезжает иностранная делегация и разговаривает рядом с клеткой на родном для животных наречии, то звери с интересом прислушиваются и даже издают какие-то одобрительные звуки.
Если животные из Московского зоопарка отправляются за границу, то на новом месте их тоже ожидают уроки иностранного языка. По правилам путешественников также сопровождает “свой” человек, который приласкает на чужбине. Столичные зоологи помнят, с какой печалью и в то же время надеждами отправляли в Англию всеобщую любимицу — орангутана Джоли. От крошки отказалась мама, и сотрудники зоосада выкармливали ее сами. У такого животного переезд мог вызвать серьезный стресс, поэтому в Москву еще до депортации приехал будущий кипер Джоли Майк. Чтобы завоевать любовь питомицы, он выучил несколько русских слов и на англо-русской смеси сюсюкался с обезьянкой, а потом в компании двух русских девушек и самой подопечной отправился на родину. В Англии от Джоли не отходили ни на шаг. Через две недели русские вернулись домой, а через месяц малышка перешла на английский.
Не всем животным зоопарка преподают уроки русского. С тремя азиатскими слонами, несмотря на то что они живут в столице России уже 25 лет, наши сотрудники общаются исключительно на английском! В детстве животные пережили изнурительное путешествие, во время которого с ними на каких только языках не говорили.
История такова — в середине 80-х вьетнамские власти решили преподнести в подарок Кубе слонят из Лаоса. Малыши, с рождения понимающие только по-вьетнамски, прибыли в полном здравии на новое место жительства, как вдруг оказалось, что недальновидные вьетнамцы привили питомцев от ящура. А на Кубе животных с такими прививками не принимают. Детенышей на специально оборудованном для них корабле отправили в Ленинград, а уже оттуда в гостеприимную Москву. Сопровождали их уже испаноговорящие зоологи, утешающие блуждающих по морям-океанам зверей на языке Сервантеса. Шатания по миру заняли больше года! В результате этого путешествия слонята превратились в настоящих полиглотов. Вот только на их физическом состоянии дорожная жизнь сказалась не лучшим образом. Истощенных зверей московские зоологи еле откачали и решили, что переучивать на русский манер не будут . Тогда ведь никто не знал, куда судьба забросит скитальцев через пару лет. А по международным требованиям животные должны понимать команды на инглише. Теперь новые сотрудники учат не только свои обязанности, но и английский язык.
Любимая команда наших слонов — trunk up, что означает “хобот вверх”. Услышав это, гиганты радостно задирают хоботы и ждут, когда сотрудники положат им на язык лакомство. Приучается к “сладкой” команде и слоненок.
— Правда, малышке пробовать взрослую пищу пока нельзя, — рассказывает заведующий секцией млекопитающих Евгений Давыдов, — зато мы угощаем ее кусочками сахара.
О том, что ее пришли баловать, крошка пока что понимает и без слов. Увидит, что в вольер зайдет мужчина — со всех ног бежит к нему в надежде, что у него в кармане сахарок. И оказывается права! А вот женщины лакомством ее не балуют. Первое время дочка Пипиты не делала разницы между полами и со свистом неслась к любому вошедшему, затормаживая перед ними, и с надеждой в глазах задирала хобот. Сотрудницы зоопарка к такой прыти отнеслись с опаской — того и гляди не успеет затормозить 300-килограммовая тушка. Слоненок понял, что от дам ожидать угощения не придется, и теперь подходит к ним за лаской осторожнее.
Иногда команда trunk up применяется и в медицинских целях. Если у слонов расстройство желудка, то им кладут таблетку. Если животные слышат lift, то знают — сейчас будут делать педикюр. У слонов на стопах время от времени начинают появляться наросты, которые нужно предупреждать, расчищая трещинки. Другое любимое слово гигантов — down. Тогда они ложатся на землю и предвкушают массаж: сотрудники либо почистят им спинки, либо просто ласково погладят.
Маленькую слониху в силу детского возраста командам пока не обучают. Но когда она подрастет, то с ней тоже будут разговаривать только по-английски. Ведь рано или поздно ей предстоит поменять место жительства на другой зоопарк, и, возможно, заграничный.
