…Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в селе Шестаково Волоколамского района Московской области, с 1995 года памятник федерального значения, со старинными охраняемыми государством фресками, приватизирована под гараж.
Обычная, на Руси таких полно — с ободранным фасадом, без купола, церковь в селе Шестаково утопает в снегах. Согласно указу Президента Российской Федерации Бориса Ельцина она включена в Перечень объектов исторического и культурного наследия общероссийского значения. И одновременно эта церковь является собственностью частных лиц.
Потому что храм приватизировали.
Совхозом “Шестаковский”, на территории которого находится церковь, она была оформлена как здание… склада. “Нежилое, одноэтажное, общая площадь 691,70 кв. м”.
Ну, в принципе, все тут правда — и нежилое, и одноэтажное.
Следовательно, склад и есть. Согласно совхозным бумагам. Бизнесмены из данного объекта культурного наследия России сделали автомастерскую.
Темнота, стучат отбойные молотки, мужики в телогрейках курят в сторонке. Повсюду машины в скелетированном состоянии… Во дворе, там, где был деревенский погост, на человеческих костях тоже стоят автомобили.
Работяги устраивают мне культурную экскурсию по своему месту работы. Жаль, что света мало, чиркают зажигалками — в гараже черным-черно. “Если присмотреться, на стенах росписи еще видны — мужик с нимбом, у него вообще лицо сохранилось, а у женщины, что рядом с ним, — все покарябано, ни глаз, ни носа, ни рта”. Разгребли в углу кучу мусора, высветились цифры “1819” — год строительства церкви.
…Я помню, в Косове, в Югославии, мне тоже показывали один разоренный православный храм. Маленький — с кухоньку в хрущевке.
Все святые в нем были с выколотыми глазами. “Это сделали турки в XV веке, — на хорошем русском пояснял сербский священник. — А это, — показал на еще одну изуродованную роспись, — албанцы — в конце XX века… Вы нас извините, враги, война!”
А у нас, как всегда, не враги и не война — вы уж нас тоже извините.
Автомастерская оборвалась неожиданно — за забором из свежеструганых досок виден свет. Темная сторона от светлой отделена лишь досками. Так близко все…
“Хозяева, конечно, выделили верующим старушкам уголок, чтобы те могли помолиться, больше-то на селе ходить некуда, только что в наш гараж”, — объясняют добровольные экскурсоводы. Церковный закуток небольшой, пара старушек тут вполне поместится.
“У нас служба идет, а они, соседи, матом ругаются, больно слушать”. Бабушка Пелагея приглядывает за церковью, как за малым ребенком, вот уже два года, с тех пор, как умерла ее предшественница. Свечки продает, моет полы и отпирает ворота, когда священника дома нет.
Священник отец Валерий из Молдавии. Чтобы иметь возможность служить в разоренном храме, каждые три месяца батюшка продлевает временную регистрацию. “Сами понимаете, кто же сюда еще поедет — это же не богатые городские приходы, здесь особо кормиться нечем — леса, снега”. Невыгодное это дело — наивная сельская вера.
Автомастерская же приносит прибыль.
Кстати, в 2007-м, министерство культуры Московской области безвозмездно передало ту же самую церковь (уже ставшую гаражом) в Иосифо-Волоцкий мужской монастырь, что в тринадцати километрах.
Настоятелем обители является сам… Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Наместник его, игумен Сергий, несколько растерян. Он пытается понять — как так могло случиться, что церковь, относящуюся к монастырю, приватизировали? Что вбиты гвозди во фрески. Игумен пишет в Генеральную прокуратуру РФ. Сверху все спускают в прокуратуру Московской области.
Но решения пока нет. Беда в том, что Иосифо-Волоцкий монастырь в данном случае не может сам потребовать вернуть ему здание церкви.
Это бывший совхозный гараж — приватизирован.
А церковь Рождества Пресвятой Богородицы по-прежнему достояние государства. Выступить в роли истца с требованием разобраться, как и почему произошла приватизация, имеет право только Министерство имущества РФ от имени государства, на балансе которого до сих пор находится храм.
— Мы не можем ни начать восстановление в здании, ни проводить здесь богослужения, — говорит наместник монастыря. — Тщились несколько раз выходить на хозяев гаража, объяснять, что они творят кощунство, а они отвечают, что у них есть регистрация права собственности. На этом разговор заканчивался. Между тем здание неизбежно разрушается. Московская область скоро лишится еще одного памятника истории и культуры.
— Пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь, чтобы нам церковь вернули, очень уж тяжело в другую деревню на службы ходить, она очень нужна, церковь, кроме нее у нас ничего больше нет, — бабушка Пелагея бежит за нашей машиной по снегу и плачет, закрыв стылый храм.
КОММЕНТАРИЙ
Олег ЛАДЕХИН, один из собственников церкви-склада:
— Я согласен, что эта церковь — произведение искусства и она не приспособлена под гараж. Но, заметьте, не мы вбивали гвозди во фрески, а те же комсомолки 30-х годов, которые сегодня неистово требуют восстановления сельского храма. В 2006 году церковь перешла в нашу собственность именно в таком юридическом статусе, как “склад”, и уже почти развалившаяся. Государство ее реставрацией не занималось. Мало того, еще при советской власти какой-то идиот снес несущую колонну, и часть храма начала заваливаться наподобие Пизанской башни — на фотографии это заметно. Наша заслуга, что она вообще до сих пор стоит, эта церковь, мы укрепили свод.
Мало того, добровольно выделили под приход площади, стяжку сделали на полы, косметический ремонт по просьбе монастыря проведен на наши средства…
Насколько я знаю, храм приватизировали в 1993 году. А когда наша уже сделка совершалась, естественно, были проведены все необходимые юридические формальности, единственным подтверждающим существующее право на объект имущества документом является Единый государственный реестр имущества.
По нему владельцы объекта — мы.
Так что никаких претензий. Хотя я понимаю, что это все равно что заворачивать селедку в высокохудожественное полотно… Но на момент нашей покупки здания колхозникам больше нужна была селедка. Да и гараж из церкви, если честно, никакой — никаких условий. И я не исключаю такой возможности, что когда-нибудь склад снова станет храмом. Мы же не требуем выкупать его у нас по коммерческой цене, но мы же тоже вложились — пусть государство даст тогда что-нибудь взамен, необходимые площади, я думаю, это было бы справедливо.
