Г-н президент, вы регулярно посещаете заводы, больницы, коровники — такие места и производства, в деятельности которых ничего не понимаете (вы же не слесарь, не врач, не дояр). Вы там только киваете, доверяясь тому, что вам говорят специалисты. Но есть важнейшая сфера, где вы — настоящий профессионал. Это — право, законы, суд (без чего, как вы правильно много раз говорили, жизнь ужасна). Почему бы вам не посетить Хамовнический суд, где идет самый громкий процесс в России (так называемое “Дело ЮКОСа”)? Я там был вчера и очень жалел, что вас не было.
Вас постоянно спрашивают об этом суде: то иностранные президенты, то иностранные журналисты, а иногда и свои. А вы в ответ произносите что-то абсолютно правильное, но, увы, чисто теоретическое. А ведь практика, как вы знаете, отличается от теории. И мало где она так сильно отличается, как в России. Никто не знает, что вам рассказывают про этот суд, но, поверьте, вас там ждут чудеса, которых вы и представить не можете. Там сейчас происходит оглашение материалов дела. Берет, например, вчера государственный обвинитель Ибрагимова 77-й том (из 180), читает несколько строк, а потом и говорит судье: “Ваша честь, прошу считать том полностью оглашенным и передаю его вам для обозрения”.
Может, это так и надо (мы — не юристы, не нам судить), но встает защитник и говорит: “По закону нельзя считать оглашенным документ, который не был оглашен. Кроме того, ваша честь, по закону вы можете обозревать только вещественные доказательства, а не тома уголовного дела”. Мы думали, что судья решит, кто из них прав, но он тихо сказал: “Продолжайте”. И прокурор Ибрагимова взяла 78-й том, прочла несколько строчек и (как ни в чем не бывало): “Прошу считать полностью оглашенным”.
Вы, пользуясь профессиональными знаниями, конечно, легко бы определили, кто прав в этой ситуации. Но, нет сомнения, промолчали бы. Потому что если вы что-то скажете — это будет давлением на суд, это недопустимо.
А если вы просто сидите, слушаете, не вмешиваясь в ход дела, не произнося ни слова, — вы тогда сидите не как президент, а как гражданин. Это совсем другое дело. Вы уже много раз выступали по разным поводам не как президент, а как гражданин. Вы посещаете, предположим, футбол или театр — вы же там просто болельщик, просто зритель. Результат матча не изменится от вашего присутствия и сюжет пьесы не изменится. Зато вы всё видите сами, а не читаете в отчете, кто забил гол и как судил судья; сами смотрите на артистов, а не читаете чужую рецензию. Это же лучше. Это же интереснее в тысячу раз.
Вот вчера подсудимый Лебедев попросил, чтобы ему дали посмотреть 78-й том, который суду было предложено вообразить полностью оглашенным. Ему просунули его в пуленепробиваемый аквариум. Он открыл том и говорит: “Ваша честь, вот же почему они (он имел в виду прокуроров) не хотят читать! Вот первая же строчка, первый документ — платежка: 90-процентная предоплата, которую так называемый похититель заплатил так называемому потерпевшему!” (А дело в том, г-н президент, что их обвиняют в похищении, а в деле оказывается полно платежек, где написано, сколько уплачено и за что. Совершенно непонятно, зачем в дело подшили такие неудобные документы. Но совершенно понятно, что прокуратура читать их не хочет.)
А прокурор говорит: “Оглашается лист 210…” Мы ждем-ждем, а он полторы минуты ищет, роется в каких-то бумагах, а потом начинает что-то читать совершенно удивительным способом: одно слово из одной бумажки, а другое слово из другой бумажки, а третье находит в папке на соседнем столе.
Вы такого цирка, надо думать, никогда не видали. Уж не говорю про такие мелочи: берет полковник Лахтин бумагу и говорит: “Оглашается лист дела 460-й”. Защита вскрикивает: “Какой?!” — “46-й”, — не смущаясь, уточняет прокурор (за ним не угонишься) и продолжает: “Здесь говорится о том, как…”. То есть не читает документ, а рассказывает судье свои соображения по поводу.
А еще прокуроры все время говорили о мегатоннах нефти и даже, кажется, о сотнях тысяч мегатонн, и трудно было понять: это по весу больше земного шара или меньше?
Вчера после всех протестов защиты (что не оглашенное нельзя считать оглашенным) прокурор Ибрагимова взяла какую-то пачку бумаги и опять: “Ваша честь, прошу считать документ полностью оглашенным и обозреть”. Судья обозрел, говорит: “Продолжайте”, но тут вдруг Ходорковский (который в отличие от Лебедева всю дорогу сидел молча) говорит: “Ваша честь! Не ставя под сомнение ваши профессиональные способности судьи, я однако как профессиональный финансист уверяю вас, что на ознакомление с этими документами у меня бы ушло несколько дней — чтобы понять, о чем в них говорится и что к чему”.
Это он так вежливо намекнул, что за несколько секунд невозможно “обозреть” сотню страниц, а уж тем более прочесть и понять. Судья, наверное, понял смысл намека; лицо у него было печальное, он вздохнул и сказал: “Продолжайте”. И прокуратура продолжила.
Г-н президент, нет сомнений, что если вы придете в суд, то само ваше присутствие (без всяких слов, без всякого давления) благотворно скажется на работе прокуроров, они подтянутся, начнут работать лучше, что и требуется. И все ваши визиты на заводы и фермы в общем рассчитаны на тот же эффект: люди подтянутся и начнут работать лучше.
Лауреатов доставляют к вам в Кремль для награждения, нерадивых — для распекания, партийных лидеров — для назидания. Но домну, футбольный матч, лыжный склон в кабинет не затащишь — все равно приходится ездить, сталкиваться с действительностью…
Посетите процесс, не пожалеете. И уж, конечно, ваш визит не уронит достоинства страны и должности. Великие императоры не только устраивали публичные диспуты и суды, но и присутствовали на них. Вы вдохновите прокуратуру, а весь мир будет вам аплодировать.
