Обычно телепередачу сначала смотрят, а потом (иногда) читают о ней. Но этой передачи (про Ксюшу) еще не было. Она скоро выйдет в эфир.
Эта новая передача называется “Гордон Кихот”. В эфире уже были два выпуска: о каком-то писателе и о Мавроди. Надо рассказать, как это делается.
Приглашение
Звонит телефон. Ласковый и торжественный голос:
— Здравствуйте! Это Первый канал!! Мы приглашаем вас принять участие в передаче Александра Гордона! Вы нам очень нужны!
— А о чем?
— Пошлость на телеэкране. Вы — как?
— Да, тема важная. Может, и приду.
— А какая у вас позиция? Вы за или против?
— Вы о чем?
— О пошлости на телевидении.
— Я против.
— А вы не могли бы озвучить вкратце, что вы будете говорить?
Эти барышни с телевидения — они стараются; обижаться на них нельзя. Они просят запихать огромную проблему в одну фразу — поневоле задумаешься. Ведь неизбежно получится лозунг вроде “Миру — мир!” или “Долой кровавый режим!”.
…ТВ призывает бороться с пошлостью. Поверить трудно (как производитель пошлости сам с собой станет бороться?), но желание благое. Мы обязательно увидим, как в дневную передачу “за мораль” вклеится реклама ночного порно.
ТВ называет пошлостью некоторые передачи, которые мы называем растлением, убийством детских душ. А ТВ говорит: “Какие ко мне претензии? Я еду к продвинутым, а эти дети сами бросаются под колеса”.
Аплодисменты
В студии две трибуны лицом к лицу. На передних лавочках основные участники — “эксперты”. За ними разнообразная публика.
На нашей лавочке четверо (мы — против пошлости), а напротив — четверо, которые, видимо, за. Между нами барьер, вкруг него прохаживается Гордон — автор и ведущий.
Ждем начала записи, скучаем. Строгий голос из мощного динамика командует:
— Аплодисменты.
Послушная публика аплодирует. Кому? Чему? Проходит секунд 15 и опять:
— Аплодисменты.
Публика аплодирует. Через 15 секунд опять. Потом еще. Постепенно догадываешься: эти кусочки аплодисментов потом будут вклеены при монтаже в нужные места. То есть режиссер сам решит, какое место в передаче удостоится наших аплодисментов. Такого никогда раньше не видал. Обычно во время записи телепередач на трибуну сажают подсадного. У него в ухе такая штучка, ему режиссер из аппаратной командует: “Аплодисменты!” Подсадной по команде делает первые хлопки, а люди так устроены: услышав аплодисменты, немедленно начинают хлопать. Они, наверное, думают, что первым захлопал самый умный, который все понял и надо поскорее захлопать, чтобы тоже выглядеть понятливым.
А тут — попросту, без подсадных. Команда, аплодисменты, пауза, команда, аплодисменты, пауза… Народ, освоившись, возобновляет разговоры с соседями, кто-то уткнулся в книжку, кто-то в кроссворд. Строгий голос недоволен:
— Во время аплодисментов всем смотреть в центр зала!
Понятно. Если на экране публика будет аплодировать, а в это время кто-то читает, кто-то треплется между собой, то эти аплодирующие будут производить странное впечатление. Но даже то, что они стали смотреть в центр зала, вряд ли спасет. Лица пустые, скучные.
Работники мясокомбината не едят сосиски (видят, из чего и как они делаются). Смотрят ли операторы, продюсеры, редакторы свое? Смотрят ли они это дома, в готовом виде?
…Аплодисменты — техническая деталь, мелочь. Зачем об этом так подробно?
Вдумайтесь: людям было приказано двадцать раз аплодировать ничему и при этом “смотреть в центр”, где ничего (Гордон в это время куда-то ушел).
Люди аплодировали пустому месту. Они согласились притворяться.
Люди аплодируют, когда их что-то восхищает. Здесь они не испытывали вообще никаких чувств. Так наемная партнерша стонет, изображая то, чего нет. И публика в студии поставлена в позу наемной партнерши. Только этого не говорят, и вроде бы все прилично.
А программа называется “Гордон Кихот”. Такое название к чему-то обязывает.
Обманутые и униженные
И вот — начали! Гордон вернулся в студию, произнес несколько красивых фраз (мол, он решил бороться с ветряными мельницами) и объявил:
— Встречайте героиню передачи — Ксению Собчак!
И оказалось, что нам целый час предстоит обсуждать Ксюшу (ее ум, красоту, ее теле- и радиопередачи, ее взгляды и заработки). Сидевшая рядом со мною актриса в какой-то момент не удержалась и спросила: “Как же так? Меня же звали обсуждать пошлость, а не эту?”
Стало ясно, что не одного меня приглашали обсуждать проблему, а на самом деле запланировано было обсуждение (пиар) конкретной персоны.
На минувшей неделе передача “Гордон Кихот” началась с тех же красивых фраз, а потом Гордон объявил:
— Встречайте героя передачи — Мавроди!
После первого же вопроса Мавроди с изумлением и негодованием воскликнул:
— Зачем об МММ?! Меня же позвали на разговор о моей книге!
Что ему не хочется “об МММ” — понятно. Но в данном случае интересен не он, а то, что его обманули. Как и нас: заманили обманом.
Дон Кихот?
Позвать людей, сказав каждому, как его очень-очень уважают, и заставить обсуждать жулика, заставить обсуждать даму с очень сомнительной репутацией (она себя называет “девушкой”, а в печати ее, случается, называют “содержанкой”).
Кихот: Вы — умная, красивая, талантливая...
Гордон говорил это в лицо Ксюше, публика сидела молча. (Если в этом месте будут аплодисменты, знайте: их вклеили.) Гордон говорил без восторга, равнодушно, как “три рубля, пять рублей”. Но часть зрителей решит, что это правда, раз так говорят по телевизору.
А мы (в студии) молчали. Что скажешь? Пустые глаза? Фальшивая улыбка?
Красавица? — кому как. С точки зрения глянца потрясающая Джульетта Мазина — никчемная лупоглазая мелочь, урод; великая Эдит Пиаф — невзрачная, серая, смотреть не на что.
Черты Ксюшиной физиономии кому-то нравятся, кому-то нет. Проблема в ином: нет обаяния. В ее взгляде светятся цинизм, злоба, чаще всего — просто холод (как в морозилке), но ни разу ни искры добра и любви.
Речь не о физических параметрах личности (идеал: 90-60-90), а о впечатлении, которое она производит. Нет симпатии — и значит, будь даже это лицо красивым, оно отталкивало бы хищным оскалом, хотя она, вероятно, считает, будто улыбается. Нет. Раздвигать губы и обнажать зубы — не значит улыбаться. Точно так же, как раздвигать ноги — не значит любить.
Гордон выглядел усталым, не скрывал скуки (а иногда вроде бы и отвращения) и тянул, и тянул диалог с дамой. Трудно ему было, бедному. Он ее спросил: “Вам не стыдно быть такой талантливой и красивой?”. А в ответ:
— Мне 27 — пока стыдиться нечего. Мне же не 40.
Кажется, ни она, ни Г.-Кихот не поняли, что она сказала. А она сказала, что 40 лет это стыдно. Видать, старше 40 это вообще позор, лучше удавиться. (Моя соседка-актриса стиснула зубы.) Если это место останется — что почувствуют телезрительницы?
Такую фразу может сказать только классическая дура. Но ксюшам простительно; они испытывают смертельный ужас перед надвигающимся возрастом. В душе пустота, единственная ценность — оболочка, а она с годами все хуже, все дешевле. Поэтому все силы — на диету, массаж, макияж, ежедневная многочасовая работа. Какое издевательство судьбы! — чтобы быть красивой, они вынуждены ежедневно и очень внимательно разглядывать собственные поры.
О свободе
Гордон убеждал героиню: не пора ли закрыть отвратительный “Дом-2”, к молодым участникам которого Ксюша не скрывала презрения (мол, они быдло, с ними неинтересно, мол, ей духовно гораздо ближе аудитория “Серебряного дождя”).
Гордон: Так закройте “Дом-2”.
Ксюша: Нет, это мой бюджетообразующий проект.
Это значит, “Дом-2” приносит даме основной доход, она на это (как сама утверждает) хорошо живет. Вот за счет этого быдла.
Действовать за деньги — называется зарабатывать. Аморальные действия за деньги называются иначе. Например, проституция.
Гордон догадался заговорить с ней о свободе… (В свое время кто-то догадался поговорить с маршалом Буденным о литературе и спросил об авторе “Конармии”: “Как вы относитесь к Бабелю?” Маршал подкрутил усы и ухмыльнулся: “Это смотря какая бабель!”.)
Со свободой у героини полный порядок:
— Я свободна! Я естественна!
Естественные собачки, например, какают в парке на глазах у взрослых и детей — какие претензии?
Вот фрагмент ее диалога в эфире радио “Маяк”:
“СОБЧАК. Мое поведение уже совершенно давно не нуждается ни в защите, ни в оправданиях, и я уж точно не пришла оправдываться и уже давно никуда не хожу оправдываться.
ВЕДУЩАЯ. Вам нужно прозреть.>
СОБЧАК. Что она такая злая? У нее что? Мужика давно не было у этой вашей ведущей? Катечка, расслабьтесь. Массажик какой-нибудь”.>
Такую не победишь в споре — ни в телестудии, ни в трамвае, ни на рынке. Вообще низшие организмы жизнеспособнее сложных. Мох, бактерия, таракан — по сравнению с человеком они неуязвимы, можно сказать, бессмертны.
Дон Педро?
Заявка безупречна: мол, вызываю на бой чудовищ и… Да, рыцарь, если вы отрубили дракону голову и он издох — браво! Не будет теперь, гад, поедать наших девушек.
Но скажите, рыцарь, кто победил? Вам, может быть, кажется, будто вы. Увы. Встает среди публики девушка Маша 17 лет и говорит, задыхаясь от волнения и восторга, что хочет быть как Ксюша!
Вы думаете, Маша поняла вашу тонкую иронию? Ваши замаскированные издевки? Она только и слышала: “Умная! Красивая! Богатая! Талантливая!”. Грязные деньги она приняла за чистую монету.
Маше 17. Маше не продают ни водку, ни сигареты, ей нельзя замуж, ей нельзя голосовать. А судить о ТВ она созрела? Созрела, сидя у телевизора.
Маша — глупая? Но простите, рыцарь, умные не нуждались в вашей условной эфирной зефирной битве с драконихой. Они и до вашей передачи с презрением смотрели на К.С. (если вообще смотрели в ту сторону).
А вот глупые — мечтающие стать как Кс., подражающие, завидующие, верящие, что богатый любовник и беспредельная наглость это и есть счастье, — вот их-то вы спасли от дракона? Или еще несколько тысяч (сотен тысяч) отдали на съедение, продали за рейтинг.
Дон Кихот?
Дон Кихот честен, храбр, не провоцирует, защищает добродетель и клеймит порок.
Дон Кихот — благородный порыв. “Гордон Кихот” — расчет. Дон Кихот спасает слабых, “Г.Кихот” соблазняет их. Можно утром бороться с пошлостью, а вечером — за свободу мата. Убытка не будет. Чем острее борьба, тем больше зрителей, а что еще надо?
* * *<
Несколько лет назад у Гордона была другая передача. Он встречался с мудрецами — замечательными учеными (физиками, математиками, биологами…).
Они очень старались говорить попроще. Несмотря на это, иногда и половины не поймешь. А все равно было захватывающе интересно.
Гордон играл на повышение. Время изменилось, выгоднее играть на понижение.
Теперь он встречается с героями, которые стараются говорить умно, но все время понятны на 200 процентов. 100% — что говорят и 100% — что из себя представляют. Дискутировать с такими невозможно.
Мавроди и Собчак — разницы нет никакой: от них ничего нельзя узнать, ничего нельзя получить. Они могут только ограбить — и душу, и карман. Это один вид существ, ходячие деньги.
Нет, господа, в передаче не разоблачением клейменого жулика занимаются. Здесь ищут только одно: как притянуть вас к экрану? Что показать, что вы еще не видели? Вы в представлении ТВ — мухи, и вас заманивают на… (Ну не мёд же герои Гордона.)
И это не мельницы! Настоящий Дон Кихот ошибся — да. Но он ринулся в бой на великанов, абсолютно убежденный, что рискует жизнью. А эти кихоты кидаются, твердо зная, что перед ними муляж. Липкий, но есть влажные салфетки.
…Дон Кихот? Конечно, свобода позволяет к любому слову, кончающемуся на “дон”, прибавлять “кихот” (например, гондонкихот). Но душа восстает против такого использования еще сильнее, чем против ресторанов и теплоходов. Смешно, когда человек жалуется: “Я подцепил триппер на Тургеневе” (Брюсове, Блоке). Пушкину не в ущерб, если на площади Пушкина найдется бордель. Но когда шоумен присваивает себе высокое имя, то он тем самым принимает на себя обязательства соответствовать образу.
Дон Кихот-сутенер — невозможно. Провокатор, лжец, стяжатель — невозможно. Дон Кихот не назвал бы Мавроди героем. И не вызывал бы жулика на бой, а просто отколотил тупым концом копья. И уж точно не привел бы его к порядочным семейным людям для вечерней беседы.
* * *
Создать шедевр мировой литературы и строить ужимки перед телекамерой — разница, как гора и болото. С горы открывается даль. Погрязший в болоте не видит дальше ближайшей кочки. А потом жижа хлюпнет и не будет видно вообще ничего.
Зачем напрасно присваивать чужое славное имя? Рейтинга оно не даст. Юные маши — поклонники Ксюши — не читали Сервантеса (“Кто это?”). И зачем Дон Кихот на ТВ, где все мерится только деньгами?
С другой стороны, присвоение такого имени совершенно безопасно. Когда Брюсов (литератор, не теплоход) дописал “Египетские ночи” Пушкина, на это отозвался Маяковский:
Бояться вам рожна какого?
Что против Пушкину иметь?
Его кулак навек закован
В спокойную к обиде медь.
Настоящий Дон Кихот закован, не наденет Гордона на копье. И наши останкинские Гордон Кихот и Вдулсинея, не краснея, в полной безопасности.
“Гордон Кихот” — передача новая, но ничем не лучше и не хуже старых, заурядная, средняя. Она, как большинство других, опускает и зрителя, и своих создателей, хотя и так всё опущено дальше некуда.
И единственное, на что можно досадовать, она опускает Дон Кихота — одного из героев цивилизации.
