Спешите делать добрые дела,
Конечно, декабрь — самое подходящее для них время, однако одно дело книжка с картинками, и совсем другое — отдаленный район Москвы, грязь, слякоть и… И я возле лавки, где продают горячие блины. У меня в руках заветная бумага, я с удовольствием перечитываю то, что на ней написано, понимаю, что еще какой-нибудь час назад все это казалось мне делом несбыточным, и вот сбылось. Могу я это отпраздновать? Из окошка лавки выглядывает разгоряченная продавщица. Я говорю, но она не слышит. Тогда я показываю варежкой на картинки, где обозначены начинки. Некоторое время она с интересом смотрит на меня, но я продолжаю тыкать в эти картинки, и наконец она протягивает мне пылающий блин. Я выбираю местечко, где нет ни одной лужи с расквашенной грязью, и с наслаждением поглощаю его. Очень вкусно. В животе у меня теплеет, я в последний раз перечитываю эту несбыточную бумагу, и тут оказывается, что торговка блинами не сводит с меня глаз. Я говорю: мадам, я вам что-нибудь должна? А она отвечает: ексель-моксель, селедка со сгущенкой… Оказывается, я от чувств ткнула не в ту картинку. И она, повинуясь моей варежке, выдала мне блин с селедкой, политой сгущенным молоком. А я съела и не заметила. Но было отчего. В прошлом выпуске “Соломинки” мы рассказали о семье, которая пытается поднять на ноги парализованного ребенка, Машу Руссиян. Сейчас Маше 5 лет, из них три года она неподвижна и лишь изредка поднимает голову и открывает чудесные черные глаза. Большая часть денег, которые зарабатывает отец Машеньки, Максим Руссиян, уходит на оплату квартиры, которую семья снимает в Марьине. На еду остаются крохи. Но для родителей Маши главное — найти возможность вылечить девочку. Мама, Оксана Руссиян, очень верит в иглоукалывание, которое проводят в центре корейской медицины. Она не сомневается в том, что после нескольких курсов ребенок оживет. Но на такое лечение нужно как минимум 120 тысяч рублей. Из-за них Оксана и обратилась в газету. Когда я приехала в гости, выяснилось, что Максим взял в банке 50 тысяч рублей на покупку тренажера для Маши. И два года семья, попавшая в банковскую западню, выплачивала проценты, не в силах даже на рубль сократить долг. Честно говоря, я была уверена в том, что руководство банка, узнав всю эту историю, пойдет навстречу семье Руссиян. Однако не тут-то было. Я попыталась выяснить телефон пресс-секретаря или секретаря дирекции банка, но мне объяснили, что это секретные сведения. К секретным сведениям относится и адрес главного офиса, имя директора, президента банка и т.д. и т.п. Но в день, когда вышла наша публикация, началось невидимое движение. Максиму передали 20 тысяч рублей (Лариса Александровна, Юрий Бахнов и Светлана Севастьянова с телевидения) в первый же день, тогда же неизвестная женщина передала нам половину суммы долга. А потом позвонила Екатерина — не знаю ни фамилии, ни кто она, ни сколько ей лет — и сказала: “Давайте сегодня решим вопрос с кредитом. Сколько нужно денег, чтобы его закрыть?” Я ответила. Екатерина поехала к Максиму, передала ему недостающую сумму (и еще мешок продуктов), а потом мы встретились с Максимом. Между прочим, был девятый час вечера. А в первой половине дня я колесила по Москве, чтобы встретиться с волонтерами “Соломинки”. Потом поехала к женщине, о которой напишу в январе. И вот в третьей половине дня мы с Максимом наконец вошли в этот чертов банк. Между прочим, когда я неслась к выходу на станции “Марьино” (а в этот день я поставила личный рекорд: впервые в жизни 12 раз зашла в метро), я налетела на молодого человека, который беспечно шел к лестнице и грыз шоколадку. Ну что вам сказать? Мы оба упали. Молодой человек не без некоторых усилий вернул меня в вертикальное положение и сказал с укоризной: вы — женщина-катастрофа, вас нельзя пускать в метро… Да можно, можно. 14 декабря в двадцать часов тридцать минут кредит был погашен. Разглядывая приходный кассовый ордер №308, я и проглотила селедку со сгущенкой. * * * Я думаю, это был хороший год. Двое наших подопечных поступили в вузы и прекрасно учатся, а молодой человек с синдромом Марфана умудряется подрабатывать, чтобы помочь матери, у которой на руках еще тяжело больной брат. Мы помогли Оле Ефимцевой, которая могла погибнуть, дожидаясь донорской почки. Теперь она с мамой и братом живет в квартире, за которую бились “Соломинка” и уполномоченный по правам ребенка А.И.Головань. Мы очень гордимся тем, что наша любимая Таня, которая одна воспитывает младшего брата (Вова, ты молодец, твой дневник очень порадовал сестру!), учится в медицинском училище — “Соломинка” выдает ей стипендию вместо зарплаты, которую она получала, работая секретарем. Добрый помощник “Соломинки” Екатерина П. продолжает поддерживать тяжело больного подростка, который мечтает поступить на филфак МГУ и, не сомневаюсь, в наступающем году непременно поступит. Мы купили Саше Солодову тренажер, без которого он был не в состоянии ходить и перестал посещать школу. Наташе Власовой, вопреки всем предсказаниям врачей сумевшей родить очаровательную дочку (у юной мамы муковисцидоз), помогли сделать ремонт. Восстановили опекунство Игоря Романова, который живет с очень пожилой бабушкой Эрой Константиновной Романовой, — семье грозила беда. Собрали деньги на специальную одежду для малыша из Урус-Мартана, который чудом остался жив после пожара, унесшего жизни его родителей и маленькой сестры. Собрали деньги и одежду для Инны Станиславовны Пешковой, мамы 9-летней Жени, которая больна муковисцидозом.
Деремся за Лерочку Чижикову, глухую 6-летнюю девочку, которая оказалась на попечении бабушки и дедушки.
К сожалению, в этом году ушла из жизни 15-летняя Виталина Суворова — мы очень хотели ей помочь, и всем, кто принял в этом участие, еще раз говорим спасибо. * * * Люди, которые принимают участие в деятельности “Соломинки”, часто спрашивают, есть ли смысл помогать одному человеку. Одному помогли, а сто, тысяча других людей — кто поможет им? Вроде бы стоит укрупнить цель, изменить масштаб. Жизнь с каждым днем становится все агрессивней и отбирает наше личное пространство, где мы, пусть иллюзорно, чувствовали себя в безопасности. Кто бы мог подумать, что у нас похитят вид из окна, закроют привычный кусок неба, обнесут решеткой нашу травку во дворе, кто мог себе представить, что люди смогут изменить климат? В Москве зимой теперь идет дождь. И под этим дождем что ни день оказываются люди, не справившиеся с вцепившейся им в горло жизнью. Как быть? Президентом ни один из нас не станет, а тот, кто им станет, ни о чем нас не спросит. А зонтиков на всех все равно не хватит. Ну не хватит, и все. И выходит, что единственное, что мы можем сделать, — это протянуть его тому, кто стоит рядом. За эти два года я узнала много нового. Оказалось, что в Москве (и под Москвой, и за Москвой) очень много бедных людей. Не нищих — потому что нищий это все же состояние души, а не кошелька, — а именно бедных, находящихся в опасной близости от последней черты, за которой человека безвозвратно поглощает отчаяние. Это люди, которым в силу возраста или обстоятельств не на что надеяться, которые не могут себе позволить ни пары новых носков, ни журнала, ни шоколадки, не говоря уж о более серьезных вещах вроде пальто или холодильника. Они не должны болеть, потому что для них болезнь — это и есть смерть, ибо денег на болезнь у них нет — и взять их негде. Если это семья с ребенком, то отец выглядит как человек, приговоренный к пожизненному заключению, потому что неизбывная нужда перехватывает дыхание, ослепляет и скрючивает. Хорошо если человек не находит утешения в вине. Женщина поглощена заботой о детях. Но что она может сказать ребенку, который стесняется пригласить домой школьного приятеля из-за того, что на стенах лопнули обои, в единственной комнате красуется черно-белый телевизор, купленный в кредит четверть века назад, в холодильнике только кефир, маргарин и сосиски. И что думает об этой жизни ребенок, который видит, что, сколько ни бейся — ведь родители с утра до ночи работают, — бедность не отпускает ни на шаг? Но это идеальная картина, а чаще встречаются семьи, где мать одна воспитывает детей или вынуждена терпеть пьющего мужа, и при этом еще нужно помочь старым родителям, а помочь нечем. В такой ситуации распадаются родственные связи, потому что они первые не выдерживают тяжести жизни. Бедность действует на людей по-разному. Одни приноравливаются, становятся очень терпимыми, поскольку нередко совершенно посторонние и такие же обездоленные люди могут скрасить существование и тем самым помогают выжить. А некоторые от безысходности звереют. Я уже не удивляюсь, когда получаю письмо с просьбой о помощи, звоню, приезжаю, и оказывается, что письмо написали друзья или соседи, а люди, которым нужна помощь, бросаются на меня, как на врага, за которым они давно охотились. У них нет не только хлеба и надежного источника существования, им не на ком выместить гнев и бессилие. Любая помощь вызывает злобу и зависть: раз вы бесплатно сделали это, значит, могли сделать и вот это, но не сделали, мы так и знали… Очень часто родители больных детей дерутся, если в больницу привозят дорогие подарки и кому-то чего-то не хватило. Мне уже который год звонит женщина, не сумевшая пережить то, что соседу по палате подарили ноутбук, а ее ребенку не подарили. И не важно, что он ему не нужен, — звонит и терзает. Помощь в таких ситуациях должна быть дозированной, как еда после многодневного голода, когда лишний грамм может привести к коллапсу. Если на человека обрушить сразу все, он теряет ощущение края и ведет себя с добровольными помощниками как со старыми должниками, которые наконец-то вернули долг, но не весь. А еще оказалось, что в Москве очень много богатых людей. Состоятельные люди готовы на все, лишь бы отвязаться от тех, кто просит о помощи. За два года существования “Соломинки” лишь трое по-настоящему состоятельных людей приняли деятельное участие в ситуациях, которые требовали немедленного вмешательства. Меня всегда восхищает искусство, с которым баловни судьбы меняют тему беседы, когда я рассказываю о людях, попавших в беду. Боже, какие в людях открываются таланты, как они становятся остроумны и изобретательны, лишь бы под любым предлогом не расстаться с несколькими сотнями долларов, а одержав на этом поприще победу, готовы угостить вас обедом, который обойдется во много дороже помощи, о которой только что шла речь. А все потому, что обед в ресторане для избранных — это прелесть что такое, все видят, какой ты богатый, удачливый. А какие острые ощущения подарит бессмысленное расставание с собственными денежками, о котором никто не узнает? Несколько дней назад один богатый человек, желая прервать мой рассказ о нуждающихся детях, вдруг начал читать вслух “Мцыри”. От неожиданности я умолкла на полуслове — это и требовалось. На самом деле помогают в основном люди, у которых нет лишних денег, и нередко они сами нуждаются в поддержке — и именно это, в чем я теперь не сомневаюсь, является движущей силой их действий. Кто знает, что такое лютая нужда, и не поддался ей, а упорно сражается с тяготами существования, помогает с радостью, и получается это весело и очень здорово. Маргарита Николаевна, бабушка одного из наших подопечных, тщательно планирует более чем скромный бюджет, чтобы непременно принять участие в судьбе наших героев. Несколько дней назад наша читательница Татьяна прислала нам деньги на подарки к Новому году, и большой пакет игрушечных медвежат. И сказала, что исчезла на несколько месяцев потому, что были трудности с работой — теперь все позади, и она снова с нами. Думаю, это не самая богатая женщина нашего города. Наша любимая Елена из Конькова — не самая обеспеченная мама двух маленьких ребятишек. Игорь Сергеевич, с которым мы раз в несколько месяцев встречаемся на станции метро “Новокузнецкая”, — точно не олигарх. Сейчас, когда я пишу эти заметки, мне позвонил Сергей из Брянска — летом он передал с проводником деньги для Ольги Ефимцевой. Мы никогда не встречались, но, похоже, у него нет нефтяной скважины — он сказал, что только что прочел историю семьи Руссиян и просит дать их телефон, чтобы снова передать деньги с проводником. 30 декабря мы с утра пораньше поедем развозить подарки героям “Соломинки”. Список большой, разъезжать будем до вечера, и по всему нашему городу, в котором столько же огней, сколько и горя, разбегутся маленькие игрушечные мишки, разлетятся новогодние куры, мандаринчики, вредные для здоровья торты и много разных подарков, коробок и теплых слов. А это значит, что мы по-прежнему вместе. Благодарим Елену из Конькова, Николая, Виталия Платонова, Екатерину, Юлию, Николая, Елену Быкову, Татьяну Данченко, Юрия Бахнова, Светлану Севастьянову, Ларису Александровну, Игоря Сергеевича, Наталью Васильевну Казакову, Анну Новикову, Сергея из Брянска, Наталью, Галину Григорьевну, Татьяну Шабрину, Алексея Голованя, Александра Кобзева, Татьяну Ивановну Юсупову, Машу Краснову, Лизу Куликову, Айдера Муждабаева, Елену Короткову, Анатолия Губанова, Леонида, Сашу Мельмана, Марию Краснову из Швейцарии, Елену Василюхину, Григория Цейтлина и всех, кого не сумели назвать, в том числе сотрудников “МК”. Звоните нам по телефону 250-72-72, доб. 74-66, 74-64. E-mail: Letters@mk.ru (с пометкой “Соломинка”)
Чтоб не хватило времени на злые...
Карина филиппова
Кстати, о чудесах.
Помогаем Тамаре Ивановне, бабушке, воспитывающей двух маленьких внучек.
Заседание суда, который должен принять решение о лишении родительских прав отца и матери, бросивших Леру, в очередной раз перенесли из-за неявки ответчиков. Ничего, мы не гордые, подождем. А зато читатель “МК” Николай передал Лериной бабушке 50 тысяч рублей, и теперь ребенку можно купить новый слуховой аппарат.
