Гусевы бывают разные, среди них попадаются весьма интересные персонажи. Но сейчас меня интересует Виктор Гусев. Только он. Его жизнь и его судьба. Его профессия — великолепного комментатора.
Он царил в 90-х на том, что тогда называлось ОРТ, а сейчас Первый канал. Комментировал самые главные матчи сборной, самые престижные, топовые. До Гусева там был Владимир Перетурин, и уж не знаю, как он подвинул его. Знаю только, что Перетурин обиделся.
Виктор Гусев вел и футбол, и хоккей, открытие и закрытие Олимпиад. Все чемпионаты мира и Европы были его. Он как бы оказался на своем месте в непонятном времени переходного периода от великого и могучего к новой России. Соединял в себе и старое, консервативное, советское, патриотическое, и нечто новое, продвинутое, прогрессивное. Никто его не мог сдвинуть с места, да даже и не собирался.
…Вы знаете, как это бывает: есть мнение. Где-то там наверху решили, что он, Гусев, вдруг устарел, надоел. Что он слишком восторженный и совсем не современный. Что он нефартовый. То есть всю дурацкую игру российской сборной перевели на него, Гусева. Обвинили его, Гусева. А значит, проиграл он, Гусев.
Над ним смеялись, иронизировали, шутили. Что-то нелестное по его поводу выдал даже наш любимейший премьер-президент Дмитрий Медведев. Гусев попал в опалу, да. Тем более что на футбольном канале уже выдвинулись молодые львы, так верившие в себя, готовые убрать «стариков» к чертовой бабушке, чтобы не мешались на дороге. Чем-то это напоминало стихи молодого футуриста Маяковского об Александре Сергеевиче. Чем-то…
Наконец случилось то, что должно было случиться: Гусева отстранили от эфира. Хотя он еще был в «Новостях», рассказывал о спорте. Помню, перед важнейшим матчем сборной он тоже был в «Новостях», предваряя этот матч. А комментировал совсем не он, а «пришельцы»: Генич с Черданцевым. И нелепая, жалкая улыбка, застывшая на губах Виктора Гусева. Такого беспомощного теперь.
Да, когда тебе исполнилось 60 (последний возраст для мужчин, но уже бывший) — пора на пенсию. Хорошо помню, как «уходили» Николая Озерова. Он был чуть постарше, великий, заслуженный. Но в отличие от Виктора Гусева он действительно уже немного заговаривался, путал фамилии игроков, и его отправили в ссылку. Теперь настала очередь Гусева.
Казалось, и на этом чемпионате мира ему ничего не светит. Но судьба… «Ушли» Уткина, Слуцкого, и Гусев опять вернулся в родную гавань, на свой Первый. И вот здесь… То, что он делал на матче Германия—Швеция, это нечто! Был великолепен, свеж, остер на язык, умен и современен. Да, в паре с Кириллом Дементьевым, но я следил только за ним, Гусевым. Он вернулся и сделал это просто здорово, блестяще. И я рад за него.
Кержаков
Болтун — находка для шпионов. Но тот, кто пригласил Александра Кержакова экспертом на «Матч ТВ», сделал доброе дело: он показал нам Сашу в новом свете.
Лучший бомбардир Российской Федерации, Кержаков повесил бутсы на гвоздь и мигом, почти сразу перелетел на спортивный канал. А мы увидели другого человека, совсем не похожего на того, который играл на футбольном поле и забивал голы. Очень много голов.
«Бил, бью и буду бить» — вроде такое примитивное высказывание, простое. А обводить, а думать, а пасовать? Но Кержаков был верен своему футбольному богу и вписался все-таки в историю.
Когда я теперь вижу и слышу Кержакова на ТВ, про себя повторяю лишь два слова — обаяние ума. Довольно простой как форвард, нападающий, в качестве «говорящей головы» Кержаков необычайно ярок, парадоксален, легок на помине. Его словарный запас весьма высок, как мало у кого, а жонглирует он словами ну просто как футбольным мячиком. Его приятно смотреть, да.
Вообще, это очень интересно — как появляются футбольные эксперты. Есть футболисты-умницы, светлые головы, да просто гении. На поле это люди высочайшего интеллекта. Они видят партнера спиной, очень быстро думают, молниеносно принимают решение, просчитывают игру на несколько ходов вперед. Но вот человек закончил с футболом, его приглашают в комментаторскую кабинку… Думаете, он так же классно будет комментировать? А вот и не угадали.
Егор Титов — светлая голова, мастер на все ноги и на всю голову, помните? А сел комментировать — косноязычен, за словом в карман всегда лезет. То же и с Александром Мостовым по прозвищу Царь. Один из совсем немногих мастеров европейского уровня за последние 20 лет, но и его экспертизы поначалу были просты как правда, банальны до неприличия. Хотя сейчас он несколько вырос, да.
Найти хорошего комментатора из бывшего футболиста так сложно! На памяти у нас только двое — Владимир Маслаченко и Евгений Майоров, хотя он бывший хоккеист. Владимир Перетурин, Геннадий Орлов играли не так много и в невеликих клубах. Николай Озеров и Коте Махарадзе — вообще артисты.
Но Саша Кержаков нашел себя именно здесь, а «Матч ТВ» от этого только выиграл. Кержаков — это находка, но только не для шпиона, а для всех болельщиков сразу.
Корнеев
Этот человек очень важен для меня лично. Для меня, болельщика ЦСКА с 6-летнего возраста. Игорь Корнеев — «золотая голова» армейцев конца 80-х — начала 90-х, той самой перестройки. Его вырастил, возвел в мастера тренер той команды Павел Садырин, знаковый человек для ЦСКА.
Корнеев вышел с нами из первой лиги в высшую и в 91-м стал чемпионом СССР, последним чемпионом. И тогда же, в 91-м, армейцы выиграли кубок, последний кубок Союза у «Торпедо» — 3:2. Мы помним, как на радостях наш вратарь Миша Еремин посадил Игоря на плечи и так вместе, вдвоем, они бежали круг почета. А на следующий день Миша разбился в автокатастрофе…
…После распада Союза вся та блестящая команда разъехалась по заграницам. Корнеев — в Испанию, был даже в «Барселоне», сыграл за нее несколько матчей. А потом пропал, исчез…
Он появился в питерском «Зените», каким-то уже высоким футбольным менеджером. И в сборной России, работая вместе с Хиддинком. Картинка десятилетней давности: мы обыгрываем голландцев, Гус радостный бежит по полю и обнимает, тискает Игоря Корнеева. Вот счастье-то было!
Когда Корнеев появился на «Матче», для меня это тоже было счастье. Я все вспомнил… А он почти не изменился, даже с бородой. В отличие от Кержакова мне неважно, что Игорь там говорит про чемпионат мира. Мне важно, что он есть, что я его вижу… А значит, опять оказываюсь в 1991 году, таком счастливом и ужасном.
