28-летний Николай Трегуб находился за решеткой пять месяцев. Полученное временное убежище приостановило его выдворение, но парня все равно не отпустили. Чтобы выйти на свободу, ему пришлось объявить бессрочную голодовку.
Центр временного содержания иностранных граждан под подмосковным Егорьевском — та же тюрьма. Колючая проволока, пропускной режим. Тем, кто туда попал, приходится несладко.
Стакан горячей воды стоит 50 рублей. Сигареты еще дороже. Что привезут близкие, то и едят. Если нет ничего, сидят голодные. Так что с этой точки зрения Николаю Трегубу даже повезло. Легче голодать, когда и так есть нечего. Друзья мотались к нему несколько раз в неделю с сумками с продуктами. «В здравом уме и твердой памяти объявляю бессрочную голодовку до тех пор, пока суд не вынесет решение на мою жалобу», — написал Николай в своем обращении перед ее началом.
Я его знаю почти два года. Когда-то мы встречались по поводу ополченцев, которые отбывают на Украине наказание как уголовные преступники. У Николая сидел брат-близнец Андрей, который не воевал вообще, их просто перепутали. Николай, чтобы тоже не попасться, переехал в Россию, как многие, жил здесь на птичьих правах, работал где придется, ночевал — тоже; да, это его косяк. Хотя он утверждает, что не раз пытался все оформить по закону, однако чиновники его футболили из кабинета в кабинет. Потом все же удалось подать документы на трудовой патент, и ровно за три дня до его получения парня остановили стражи порядка.
С тех пор Николай и сидит. Брат на Украине, он здесь. «Мы все понимаем, наше миграционное законодательство изначально было заточено на многочисленных нелегальных мигрантов из Средней Азии. Их ловят и выдворяют пачками, решения штампуются, никто ничего не выясняет, никто ни на что не жалуется, к бывшим ополченцам относятся так же, как и к обычным гастарбайтерам, не вникая в суть проблемы», — поясняет Олег Муравьев, адвокат Трегуба.
Но ведь любой может назваться спасителем «русского мира». Как проверить — ополченец это или проходимец, желающий осесть в России-матушке? «Это делается элементарно, у нас есть точные сведения, также списки воевавших в ДНР и ЛНР есть в других общественных организациях добровольцев», — говорит Андрей Седлов, руководитель координационно-правового центра «Война и мир».
Ситуация с еще одним защитником Донбасса, 37-летним Сергеем Коржовым — он, кстати, сидел в одной камере с Трегубом, — еще более вопиющая. В России Корж (это его позывной) уже три года и на абсолютно законных основаниях. Ему предоставлено временное убежище. Документы он оформлял в Новосибирске, но действуют они по всей России. «Сергей провоевал до Дебальцева, в основных боевых действиях участвовал, его сослуживцы это подтверждают, — рассказывает Вадим Погодин, бывший командир батальона «Керчь». — У Коржа есть гражданская жена, россиянка, маленький ребенок, нормальный, обустроенный быт».
Но в первых числах февраля этого года в Бронницах Сергея Коржова, который шел в магазин, остановила группа сотрудников ППС. Слово за слово начали проверять документы. С собой был украинский паспорт и ксерокопия документа о временном убежище. «Не отрицаю, возможно, между ними возникла какая-то словесная перепалка. Вроде бы те начали что-то неприятное говорить за «русский мир». Не исключено, что наш товарищ им резко ответил... В результате полицейские на его глазах порвали копию справки о временном убежище и отправили Коржа в отделение, где продержали три дня вместо положенных по закону 48 часов», — негодует Погодин.
В понедельник, 5 февраля, ополченца повезли в Раменский районный суд, чтобы по-быстрому оформить выдворение. «Судья не стала вникать в ситуацию, хотя Сергей объяснял, что его данные хранятся в общей базе тех, кому предоставлено временное убежище по политическим мотивам. Но судья сказала, что не обязана ничего проверять», — поясняет Эмиль Азизов, адвокат Коржова.
Коржа уже везли в аэропорт, чтобы отправить в Баку, а оттуда в Киев — прямых рейсов в Украину из России сейчас нет. Несмотря на то что он подал апелляционную жалобу и ФМС города Новосибирска официально подтвердила, что он может жить в России до декабря 2018 года.
«Он чудом сумел дозвониться до нас, мы срочно позвонили в службу судебных приставов и едва успели снять его с рейса, — возмущается Вадим Погодин. — Суд даже не задумался о том, что обрекает человека на многолетнее заключение. Его арестуют сразу же, как самолет сядет в Борисполе. Такие прецеденты уже были».
Сергей Коржов в ожидании своей участи до сих пор находится в Егорьевске за решеткой. Он пока не стал, как Трегуб, объявлять голодовку. Хотя дело к тому идет. Потому что власти обращают внимание на людей, увы, только тогда, когда доходит до крайностей. Так, депортация Трегуба была приостановлена, Генеральная прокуратура выразила свой протест и официально потребовала пересмотреть все решения по его вопросу, но никто и не подумал выпустить парня на свободу. Держали вообще безо всяких оснований. Только после того, как бывший ополченец, уже уставший отбывать наказание за преступление, которого не совершал, прекратил есть, чиновники наконец забегали...
В конце прошлой недели Трегуб вышел-таки на свободу. Куда он теперь пойдет? Разочаровавшийся во всем защитник «русского мира»? Кому он нужен?
«Если бы я мог, то перебрался бы за границу, как мой брат Андрей, — честно отвечает Николай. — Украина его обменяла еще в конце прошлого года, и он почти сразу уехал в Польшу. Живет там, работает. Потому что здесь делать нечего. Мы в России никому не нужны».
И это правда. Во всех отношениях. Стоит только вспомнить, что о скорбной дате — 2 июня, дне, когда четыре года назад первый раз началась авиабомбардировка Донбасса со стороны Украины, погибли мирные жители, а наивные добровольцы сотнями рванули в ЛНР и ДНР «спасать наших», — не вспомнил никто.
