Собрание жильцов — это когда жильцы собираются одновременно в назначенном месте, чтобы всласть друг на друга поорать. Хотя перед всеми ними стоит одна общая задача. Нам, например, надо отказаться от ремонта в подъезде. А кому-то надо договориться, где будет парковка. Перенести мусорные контейнеры. Блокировать точечную застройку во дворе. Решить какие-то текущие вопросы.
В одиночку ничего этого не сделаешь. Только коллективно.
Но мы не можем. Мы приходим на собрание и орем.
Такая же точно картина в садовых и дачных товариществах. Общее собрание — человеческий лай. Всем заправляют визжащие тетки и правдорубы с похмелья. При том что это единственный механизм, при помощи которого садоводы могут, к примеру, спастись от мусорной свалки, которую власти решили устроить возле поселка. Или от санитарной якобы рубки, ради которой будет вырублен под корень их прекрасный лес.
Им нужно организоваться и выработать на собрании коллективное решение. И потом это решение последовательно реализовывать.
Но они друг друга не слышат. Все дуют в свою дуду.
Максимум, что могут сделать активисты, — написать заранее письмо в органы власти от имени жильцов и предложить его подписать тем, кто придет на собрание. Да и то найдутся несогласные то с одной фразой, то с другой: уберите, иначе я подписывать не буду.
Наверняка каждый, кто оказывался в такой ситуации, думал: «Как мне не повезло с соседями. Жили бы у нас в доме нормальные люди, все давно порешали бы».
Но вряд ли найдется хоть один многоквартирный дом или дачное товарищество, где жители ведут себя как-то иначе. И дело не в том, что они ненормальные. Они нормальные. Просто не умеют самостоятельно организовываться.
Им нужно, чтоб их кто-то организовал. Нужна направляющая и руководящая сила в виде пузатого дяди в костюме и галстуке, чтоб «сразу видно: начальник».
Такая наша культура. Она выработана веками авторитаризма и отлакирована семидесятилетним «совком». Начальник появляется, мы прекращаем орать и выстраиваемся под ним лесенкой. Кто займет самую близкую к нему ступеньку — тот молодец.
Поэтому и на общем собрании жильцов-садоводов нам тоже обязательно нужен начальник. Чтоб давал слово и забирал слово, резюмировал и ставил горлопанов на место.
Если же все участники собрания равны, все одинаковые, никто не старше, не выше в иерархической лестнице, у собрания нет шансов.
Вместе они способны исключительно на эмоциональные выплески. Как в Волоколамске, например, где жителям мешает свалка, а деваться им некуда. Они привязаны к Волоколамску, потому что у большинства там собственность — квартиры и дома, в которые вложены силы и деньги. Были бы временными гостями — уехали бы от вони. Но недвижимость бросить не могут. И продать не могут, потому что свалка снижает ее цену настолько, что вместо нее другую не купишь. Будучи собственниками, они оказались в тупике. Поэтому устроили гвалт.
Но гвалты не бывают конструктивными.
Кроме того, они краткотечны.
Один-два, ну три дня нужно продержаться руководству региона, где случился гвалт. Потом — все. Эмоции погаснут, народ разойдется, гвалт рассыплется на одиночные взвизгивания, и опять можно будет людей давить, обманывать, травить свалкой, вонючей краской и использовать как угодно.
* * *
Почему собрания соседей превращаются в гвалт? Почему их решения не находят конструктивного воплощения? Почему так слаба способность нашего народа к самоорганизации?
Первый ответ, который приходит на ум: потому что никто никому не верит. Что, в общем, закономерно. Нас ведь постоянно обманывают.
Обманывают власти: обещают одно, делают другое. Обманывают СМИ: рассказывают то, чего нет. Обманывают коллеги, работодатели, клиенты, покупатели, продавцы, друзья, враги, знакомые и незнакомые люди.
Последние четверть века мы живем в мире мошенничества, обмана и рвачества. Поэтому любое предложение, выдвинутое кем бы то ни было, вызывает подспудные подозрения: а не хотят ли нас и тут обмануть?
Даже если само по себе предложение нравится, мысль о скрывающемся за ним возможном подвохе все равно на заднем плане присутствует. А что у умного на уме, то у глупого на языке. Чем ниже интеллектуальный уровень человека, тем он категоричнее. И твердо уверен, что знает все на свете.
Именно такие люди озвучивают на собрании общие страхи: «Председатель СНТ связался с коммерсантами! Обмануть нас хочет! Приберут к рукам наши денежки, и ищи их потом!»
Ну а дальше срабатывает инстинкт стадности. Собравшиеся подхватывают подозрения и набрасываются на тех, кто предлагает что-то толковое. Бичуют их, линчуют, пинают ногами и расстреливают. Не на деле, слава богу. На словах. Но все равно неприятно.
Столкнувшись с такой тупой агрессией, разумные люди ужасаются. Понимают, что с ней ничего не поделаешь, и уходят, оставляя попытки участвовать и в самоорганизации, и в самоуправлении.
Поле освобождается для маргиналов, которые ничего не боятся. Их совершено не волнуют подозрения и обвинения. На любой злобный выпад в свой адрес у них всегда есть ответ: сам дурак. И вообще, я прав, потому что громче кричу.
Кричат они действительно громко. Но поставленную задачу решить не в состоянии. Потому что не кричать надо, чтоб ее решить, а действовать совместно, продуманно, взвешенно, пошагово и скоординированно.
Чующие их слабость мошенники, которых действительно полным-полно, тут же слетаются, как мухи на мед, и опять обманывают несчастных членов СНТ или жильцов многоквартирного дома. И те в очередной раз убеждаются: да, верить никому нельзя.
* * *
Жильцы многоквартирного дома — собственники квартир.
Дачники и садоводы — собственники земельных участков и дачных домиков.
Частная собственность у них у всех появилась в разное время, но не раньше чем четверть века назад. Потому что до этого в нашей стране частной собственности не было ни у кого. Вся собственность была общественная.
Только после 1990 года землю начали передавать в частную собственность, а квартиры приватизировать. Соответственно, государство стало снимать с себя заботу о возникающей частной собственности. Раз это ваше имущество, дорогие граждане, вы о нем и заботьтесь. Обихаживайте, защищайте от посягательств. Теперь это ваш интерес и ваша ответственность.
Законодательно были закреплены формы объединений собственников (садовые, дачные товарищества, товарищества собственников жилья и недвижимости). Ничего нового законодатели при этом не придумывали. Все до мелочей заимствовалось у западных стран, где собственники недвижимости давным-давно объединяются, чтоб совместно ею управлять.
Там такая система работает отлично. У нас — практически не работает. За редкими исключениями. Причина в том, что на Западе институт частной собственности складывался веками и одновременно формировалась культура взаимодействия частных собственников друг с другом и с государством. А у нас частная собственность появилась, как мы тут уже вспоминали, около 25 лет назад.
Нынешние новорожденные собственники всю жизнь сидели статистами на партийных и профсоюзных собраниях и поднимали руки, когда велено было голосовать. Никакой культуры взаимодействия и коллективной выработки решений у них и в помине не было. Да и сейчас нет. И уйма времени пройдет, прежде чем она выработается. Если им не помочь.
* * *
Можно ли научить людей в зрелом возрасте высказываться по очереди и четко по теме, не перебивать друг друга, не орать, прислушиваться к чужим мнениям, не отвлекаться от главной задачи и приходить к компромиссам?
Наверное, можно. Но поскольку наши телевизионные ток-шоу сейчас учат обратному — перебивать, кричать и ничего не слышать, — вряд ли такие попытки будут удачными.
Другое дело — дети. Они не смотрят ток-шоу. Их можно научить самостоятельно организовываться в команду и совместно работать на поставленные цели.
Как это сделать? Так же, как объединили собственников в товарищества. Перенять западный опыт. Сделать «как у них».
В странах с устоявшимся институтом частной собственности и развитой системой самоуправления детей целенаправленно учат навыкам работы в команде.
Начинается все еще в детском саду. Вот несколько цитат из Учебного плана шведской системы дошкольных (!) учреждений: «В учреждении дошкольного воспитания закладывается основа понимания детьми, что такое демократия. Социальное развитие ребенка предполагает, что он по мере способности будет нести ответственность за свои действия. Воспитатель должен стремиться к тому, чтобы ребенок освоил навыки выражения своих мыслей и мнений с тем, чтобы иметь возможность реально влиять на свое положение».
Бенгту Эрикссону, бывшему пресс-секретарю посольства Швеции в Москве, близка тема дошкольного воспитания: его супруга работает в «дошколке». «Они дали детям возможность самостоятельно решить, чем они будут заниматься на переменках, в перерывах между уроками, — рассказал он «МК». — В результате дети сами разрисовали маленький школьный двор как площадку под разные игры, разработали правила игры в футбол на этой площадке».
По словам Бенгта, в дошкольных учреждениях есть такая форма занятий — «беседы друзей». Дети там «тренируются формулировать свои желания, выслушивать другие мнения. Упражняются в разрешении конфликтов и достаточно рано осваивают навыки выдвижения предложений решения ситуаций и компромиссных вариантов».
Когда малыши подрастают и идут в школу, им начинают давать групповые задания. Иногда они сами могут выбрать, с кем будут в команде. А иногда состав определяет учитель. Обычно это какой-то проект, на подготовку которого дается от недели до двух. Команда выполняет его самостоятельно от начала и до конца. Без учителей и родителей.
О таких заданиях «МК» поговорил с русскоязычными жителями Дании и Швеции, дети которых учатся в местных школах.
«В младших классах проекты простые. Дают задания, похожие на то, что дети уже делали в одиночку. Теперь то же самое надо сделать впятером, — рассказала мама девятилетнего мальчика. — У нас, например, недавно был проект про природу Дании. Сын и еще четыре ребенка должны были сами решить, кто возьмет на себя птиц, кто — рыб, кто — животных, кто — деревья. И как они оформят проект — будет это альбом или длинный рулон бумаги, на который они наклеят картинки. И в каком стиле все это будет — рисунки или фото. И надписи будут от руки или распечатаны на компьютере? Дети выбрали рулон. Оставались после занятий, ползали по нему на полу, клеили, рисовали целую неделю. Преподаватель присутствовал, но не вмешивался. Потом проект повесили в школьном коридоре, и все ходили его рассматривали».
У старших детей задания более сложные. Четырнадцатилетняя девочка рассказала, например, про такой проект. «Сначала всем ученикам задали придумать и написать детективный рассказ. Короткий — две-три страницы. Мой рассказ всем понравился, и учитель дал задание снять по моему рассказу фильм. Восемь человек захотели участвовать. Мы сначала вместе писали по рассказу сценарий. Потом распределяли роли, кто кого будет играть. Потом искали в округе подходящие места, чтоб снимать разные сцены. Потом снимали на камеру в телефоне. Потом монтировали на компьютере в специальной программе. На все у нас ушло около месяца. После уроков мы собирались у кого-то дома и вместе все обсуждали. Мы прямо жили этим фильмом».
В другой школе ученики сами готовят школьные праздники. Команда из учеников разных классов разрабатывает сценарий празднования — сама решает, какие будут выступления, кто скажет речь, кто споет. Если предполагается угощение, то какое. Кто его приготовит, кто купит, на какие деньги, как их собрать. Конкурсы, дискотека — за организацию и проведение тоже отвечают ученики. Поскольку все делается своими силами, затраты получаются минимальные, а дети приобретают опыт совместной командной работы.
* * *
А что у нас?
«Часто ли ученики вашей школы получают задания по совместной работе над каким-то проектом без помощи учителей или родителей?» — с таким вопросом «МК» обратился к Сергею Погодину, директору школы №4 города Нелидово Тверской области — совершенно, надо сказать, замечательной, где дети имеют возможность помимо школьной программы учиться, кажется, всему на свете.
«Такого мы не практикуем», — ответил директор.
У журналиста Елизаветы М. дочь учится в 57-й школе — одной из сильнейших московских школ, где много лет идет работа с одаренными детьми. «У них на истории были такие проекты, — рассказала Елизавета. — Делили класс на 4 команды, а книгу «Боги, гробницы, ученые» — на 4 части. Дети сами договаривались, кто какую часть учит, делает презентации, сдает. Помогали друг другу. Еще у них много командных игр на выездах — когда экскурсии и поездки на биостанцию. У нас 4-й класс. Дальше, думаю, чаще будут так работать».
Елизавета М. оказалась единственной, кто ответил на наш вопрос положительно. Хотя, конечно, «МК» не мог опросить директоров всех школ и родителей всех учеников. Наверное, есть и другие школы, где ученикам дают самостоятельные групповые задания. Однако само по себе развитие навыков командной работы не является приоритетом образовательных учреждений. Об этом однозначно свидетельствуют наши ФГОСы — Федеральные государственные образовательные стандарты.
Во ФГОСе общего образования указывается, что «метапредметные» результаты освоения основной образовательной программы должны отражать «умение продуктивно общаться и взаимодействовать в процессе совместной деятельности, учитывать позиции других участников деятельности, эффективно разрешать конфликты».
Но откуда такие умения у детей возьмутся?
Во ФГОСе нет ни слова о том, что их надо учить самоорганизовываться и работать в команде, поручая самостоятельные групповые проекты. Поэтому школы такой работой целенаправленно не занимаются.
А это значит, что когда нынешние дети вырастут, они тоже не смогут эффективно управлять своей собственностью и защищать ее от мошенников, слившихся с властями. Вместо того чтобы конструктивно взаимодействовать, будут всех только подозревать и визжать.
* * *
Переход от социалистической к рыночной системе экономики осуществлялся в нашей стране впервые в истории. Поэтому никто толком не знал, как это делать. Представляли в общих чертах. Но мелких — не видели.
Неспособность бывших советских людей к самоорганизации в качестве собственников оказалась одной из таких непредусмотренных «мелочей». Получилось поэтому как с водой в бассейне. Воду налили, но плавать людей не научили. А сами они не умеют. Не потому, что такие плохие, а потому, что родом из «совка». Нет у них нужных навыков. Нет культуры самоорганизации.
Поначалу реформаторы пропустили эту «мелочь», но сейчас-то ясно, что она выросла в большую проблему. И нельзя уже закрывать на нее глаза. Необходимо со школы учить детей самоорганизации, а взрослых отучать хотя бы от агрессивного стиля общения. От «кто громче орет, тот и прав».
К сожалению, ничего этого не делается. Наоборот, распространяется убеждение, что народ у нас особенный — патриархальный, инфантильный, и нужен ему отец, царь-батюшка, а самостоятельно он ничего для себя сделать не может.
Хотя это неправда. Обидная.
Но при этом для всех удобная.
Взять меня, например. Вместо того чтобы сейчас организовать собрание против ремонта, который накроет наш дом в ближайшие недели, я сижу пописываю статейки. Потому что знаю: собрание выльется в хай, я сама же первая оттуда сбегу.
Хотя если я все так хорошо понимаю, мне надо, наоборот, показывать позитивный пример социального поведения. Собирать соседей, искать компромиссы, быть посредником. Вода камень точит. На этот год не отобьемся, в следующем — получится.
Но я бездействую. Ленюсь. Мне удобно лениться, потому что есть оправдание: с такими соседями все равно ничего не получится.
А уж как это коммунальным службам удобно — и говорить нечего.
Они же могут красить подъезды не только весной, но и осенью. Да еще и под Новый год пройтись валиком. Освежить к празднику, чтоб глаз радовался.
Странно даже, что до сих пор так не делают.
